Источник: Журнал Московской Патриархии 04-1999

С чего мне начать свой рассказ о паломническом путешествии в Сербию и Черногорию? Может быть, с описания восхитительно свежего, прохладного утра в монастыре Раковица, когда солнце еще было за горой, а под ногами, на зеленой траве, словно драгоценные жемчужины, блестели капельки росы; а может быть, с сербских мальчиков и девочек, которые играли в мяч на горе Фрушка, и их звонкий смех разносился далеко вокруг; а может быть, с чудесного густого вишневого варенья, которым нас угощала молодая монахиня в монастыре Градац и которое мы запивали глотком холодной воды?
      

Монастырь Раковица

       Нет, не буду забегать вперед, а лучше начну с действующих лиц. Нас было много — семнадцать человек, так что и перечислить всех весьма затруднительно. Возглавлял нашу группу настоятель московского храма Трех святителей протоиерей Владислав Свешников, его ближайшими помощниками были священник Михаил Дудко и монах Киприан (Ященко). В самый последний момент к нам присоединились школьники из православной гимназии в Ховрине (их опекали директор гимназии Игорь Алексеевич Бузин, преподаватель Илья Михайлович Числов и завуч Марина Владимировна Истратова). В путешествии нас сопровождали два человека — сначала клирик Русского подворья в Белграде священник Виталий Тарасьев, а затем профессор Богословского факультета Белградского университета Предраг Миодраг.
       Нашу поездку благословил Святейший Патриарх Сербский Павел. Встреча с ним была заранее оговорена и мы с нетерпением ее ожидали. И вот однажды утром мы приехали в Белград и пришли в Сербскую Патриархию. Нас провели в зал приемов. Не прошло, наверное, и минуты, как из левой боковой двери вышел Патриарх. Он был невысокого, а если точнее, то маленького роста, худой, щуплый, с аскетическими чертами лица, в простой, непарадной рясе, на голове у него был монашеский клобук. В нем не чувствовалось никакого величия, и нам показалось, будто мы знакомы с ним давным-давно; остатки нашего волнения исчезли совершенно.
      

Святейший Патриарх Сербский Павел

       — Я очень рад, что вы к нам приехали, — сказал Патриарх, обращаясь к нам; голос у него был негромкий, но отчетливый. — Мы должны знать друг друга лично, а не понаслышке. Нас объединяет православная вера, и ничто и никто нас не разъединит. Мне приятно видеть здесь детей. Если наши дети будут верующими, то будущее наших стран будет хорошим.
       На пятый или на шестой день нашего путешествия, когда мы совершали долгий переезд из одного монастыря в другой, я попросил сопровождавшего нас Предрага Миодрага рассказать что-нибудь о Патриархе.
       — Он очень доступен, — сказал мой собеседник. — Когда была жива его сестра, он часто ходил к ней домой пешком. Он вообще любит ходить пешком, без охраны, без сопровождающих лиц. К нему может подойти любой человек и поговорить с ним. Каждый день в своей резиденции он принимает посетителей. Люди идут к нему со своими нуждами, наболевшими вопросами и для каждого у него находится ласковое слово утешения.
       Он встает очень рано и, когда все еще спят, служит Божественную литургию, молясь обо всем сербском народе. В его сердце вмещается вся Сербия. Он мал ростом, но он великан духа, у него хрупкие плечи, но на этих плечах он несет тяготы всей нации, у него тонкие пальцы, но этими пальцами, сложенными в троеперстие, он поражает легионы демонов, у него легкое нитяное облачение, но под этим облачением скрыта душа отважного воина. Народ говорит: «Это наш Ангел, который покрывает и защищает нас».

Московское подворье

       Знакомство с Сербией началось с храма в честь Пресвятой Троицы, который является подворьем Русской Православной Церкви в Белграде. Он расположен в самом центре столицы Югославии, рядом с гигантским сербским собором святого Марка. Однако, несмотря на свои скромные размеры, Русская церковь, как ее здесь называют, нисколько не теряется в насыщенном городском ландшафте. Подворье является центром религиозной жизни для русских эмигрантов, которых и по сей день довольно много в Сербии.
       Церковь была освящена в 1924 году. Получив разрешение правительства Королевства сербов, хорватов и словенцев (прежнее название Югославии), по благословению Сербского Патриарха Димитрия русские люди построили ее на старом белградском кладбище. Сейчас об этом кладбище ничто не напоминает, потому что на его месте раскинулся живописный парк Тажмайдан.
       Каждый русский человек, прибывающий в Сербию (и в прежние времена, и сейчас), прежде всего стремится посетить Русскую церковь. Не перечесть диаконов, священников, монахов и архиереев, которые служили здесь. Стены храма помнят сердечные воздыхания русских людей, их слезы и горячие молитвы Богу о том, чтобы Он помиловал Русскую землю, освободил ее из плена безбожников, вразумил русский народ и обратил его к покаянию, как покаялись жители города Ниневии во времена пророка Ионы. Много раз совершал Бескровную Жертву в этой церкви митрополит Антоний (Храповицкий), первенствующий иерарх русской эмиграции, в своих проповедях он утешал соотечественников, призывал смиренно и мужественно нести свой жизненный крест, благословлял невозбранно нести слово Божие народам Европы и Америки.
       Часто заходил в этот храм великий русский патриот генерал Петр Врангель. В 1928 году он скоропостижно скончался в Брюсселе. Его останки — так он завещал сам — были привезены в Сербию и похоронены в Русской церкви, которую он очень любил.
      

Подворье Московской Патриархии в Белграде

       Посещая Русское подворье, мы познакомились со священником Виталием Тарасьевым. Вернее сказать, мы познакомились с ним еще раньше — по телефону, когда готовились к поездке. Он хлопотал о нас в Синоде Сербской Православной Церкви, разработал подробный маршрут нашего паломнического путешествия, входил в наши повседневные нужды — одним словом, гостеприимство его было на редкость радушным и без его помощи у нас вообще бы ничего не получилось. Отец Виталий темноволос, выше среднего роста, одет в простую будничную рясу, говорит с едва заметным акцентом — ведь он родился и вырос вне родины. Его матушка — сербка, ее зовут Иоланта, она очень хорошо говорит по-русски, и то, что не успел или не смог из-за своей занятости сделать для нас отец Виталий, очень мягко и неназойливо восполнила она.
       Отец Виталий Тарасьев сменил на этой должности своего отца. Протоиерей Василий Тарасьев умер два года назад, в дни светлой Пасхальной седмицы. Его отпевали Святейший Патриарх Сербский Павел и архиепископ Берлинский и Германский Феофан (Московский Патриархат). Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий прислал телеграмму с соболезнованиями.
       Вся жизнь отца Василия была посвящена возлюбленному Отечеству — России, хотя он и жил вне ее. Он каждый день молился о ней, духовно окормлял русских людей, которые жили в столице Югославии, благоустраивал подворье. По отзывам людей, знавших его (а знали его очень многие), это был ревностный подвижник благочестия, пастырь, душу свою полагающий за овец (Ин. 10, 11). Ему придверник отворяет двери, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его (Ин. 10, 3-4).
       Настоятельскую «эстафету» протоиерей Василий принял от своего отца — Виталия Тарасьева, который (единственный из них троих) родился в России и эмигрировал на чужбину, спасаясь от большевиков. Как видим, на Сербской земле, в Белграде, существует целая священническая династия — явление не такое уж частое и в самой России.
       — Мы можем вам только позавидовать, — сказал отцу Виталию руководитель нашей группы, когда мы беседовали в тесном кругу.
       — Отчего же?
       — Да оттого, что вы жили и воспитывались в нормальной, естественной христианской среде, в которой сохранились и преемственность традиций, и уклад церковной жизни, и знание святоотеческих преданий. Мы были всего этого лишены, так как церковная жизнь в России была беспощадно изуродована.
       Знакомя нас с подворьем, отец Виталий остановился около двух надгробий, установленных у северной стены храма, под окном,
       — Это могилы моего отца и деда, — сказал он. — Местные власти любезно разрешили похоронить их внутри храма.
       Была совершена панихида по усопшим. Мы, русские люди, молились о других русских людях, о наших братьях во Христе, чья жизнь прошла вдали от родины, но они являлись (и являются!) ее частичкой, ее кровинкой, о людях, сердцем болевших о ней каждый час, каждое мгновение своей жизни, делавших все, что было в их силах, для ее скорейшего возрождения.
       Из церкви мы прошли в музей, который расположен в небольшом домике на территории подворья, посвященный истории русской эмиграции в Югославии.
       Идея создания этого музея принадлежит отцу Василию. Первые экспонаты появились в нем около пятидесяти лет назад. Что они из себя представляли? Например, умер монах или монахиня, архиерей или священник. По просьбе отца Василия родственники приносили их облачения, нагрудные кресты, митры, камилавки, иконы, богослужебные книги, предметы личного туалета. Многие русские люди до Второй мировой войны служили в Вооруженных Силах Югославии. Их парадные мундиры, ордена, медали, погоны, личное оружие и другие вещи заняли в музее почетное место.
       В Сербии жили (да и сейчас живут) немало русских художников. Каждый из них подарил музею одну из своих картин. Вот, например, портрет митрополита Антония (Храповицкого), вот — протоиерея Василия Тарасьева, а вот — сербский пейзаж. Из подаренных картин можно было бы составить отдельную экспозицию и показывать ее не только в Белграде, но и за его пределами.
       — Обратите внимание на эти изящные броши, — сказал настоятель, остановившись около одной из витрин. — Они интересны тем, что сделаны из… пуль. Скажем, во время сражения русский офицер или солдат получал ранение, его доставляли в госпиталь, и из пули, извлеченной во время хирургической операции, делали брошь. Эта брошь являлась изысканным украшением для его жены или невесты.
       — А сейчас экспозиция музея пополняется? — поинтересовался я.
       — Да, конечно. Все русские люди, которые живут в Белграде, знают о нашем музее и постоянно приносят нам что-нибудь интересное. Жалко, что помещение, где мы находимся, уже стало тесным и не вмещает всех экспонатов, которыми мы располагаем.

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.