После сражения под Красным Наполеон вел армию на Запад, не рассчитывая на новые громкие победы в России. Армия Кутузова значительно отстала от отступающих французов. Но с юга путь Великой армии должна была перерезать свежая 25-тысячная армия адмирала Чичагова. С Севера на Наполеона наступала 35-тысячная армия Витгенштейна, уже бившая французов в достаточно серьезных сражениях.
16 ноября Чичагов занял Минск. Ему достались французские склады продовольствия. А две тысячи раненых наполеоновцев попали в плен. В руках Чичагова на время оказался и Борисов, но корпус маршала Удино выбил русских из этого тактически важного городка… Войска Чичагова вроде бы контролировали все возможные пункты переправы.
Наполеон подходил к Березине. В его распоряжении оставались от 30 до 40 тысяч боеспособных солдат. И столько же разоруженных и раненых. Демонстрационным маневром Наполеон убедил Чичагова, что переправа готовится к югу от Борисова. Чичагов стягивал туда войска, а французы скрытно строили понтонные мосты севернее Борисова, у деревни Студёнки.
Деревушка оправдала свое название: осень выдалась холодная, по реке уже плыли льдины. Французские понтонёры, часами самоотверженно работавшие по пояс и по шею в воде, умирали от холода.
Замерзшая Березина у Студёнки
26 ноября французы начали переправу. Малочисленный русский отряд генерала Чаплица обстреливал французские войска из двух пушек издалека, ближе все подходы к мостам охранялись французами. Переправа проходила практически беспрепятственно – и, конечно, это просчет Чичагова.
На следующий день сражение приняло больший размах. Французам удалось оттеснить отряд Чаплица. Зато под Борисовом активно действовали войска Витгенштейна. Французская дивизия генерала Партуно была вынуждена сдаться.
Главные силы Чичагова принялись атаковать переправившихся французов только 28 ноября. Адмирал бросил в бой лучших, но и французы оборонялись упорно. Маршал Удино раненый покинул поле боя, его заменил маршал Ней. На обоих берегах Березины, в болотах и перелесках шли бои…
Французы пытались продолжать переправу, сотни человек погибали в реке под артиллерийским обстрелом.
Мост через Березину. Ю. Фалат, 1890 г.
Решающие часы настали 29 ноября, когда к месту сражения подошли силы Витгенштейна. На восточном берегу остались обозы и остатки армии. Мосты были сожжены. Обозы достались казачьим частям армии Витгенштейна.
Историк Алексей Мартос, сын известного скульптора, вспоминал, какая картина открылась армии Витгенштейна:
«Равнина была покрыта каретами, телегами, большею частью переломанными, наваленными одна на другую, устлана телами умерших женщин и детей, которые следовали за армией из Москвы, спасаясь от бедствий сего города или желая сопутствовать своим соотечественникам, которых смерть поражала различным образом. Участь сих несчастных, находящихся между двумя сражающимися армиями, была гибельная смерть; многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжелыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или, ободранные солдатами, брошены нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения».
Потери наполеоновской армии составили более 20 тысяч человек. Кроме того, погибли тысячи небоеспособных и гражданских. Потери русских были в 3-4 раза меньше. И всё-таки сражение сочли неудачным: Наполеону удалось спастись и сохранить часть армии. Удалось, даже угодив в мышеловку, обмануть Чичагова и переправиться.
Как это часто бывает, обе стороны пытались представить сражение как свою моральную победу. На стороне русских – несомненное стратегическое преимущество. Французы отступали, русские изгоняли интервентов за пределы Отечества. Но ход самого сражения ни Чичагов, ни Витгенштейн не могли записать в свой актив.
Тактически французы переиграли наших чудо-богатырей, которые не сумели наголову разгромить противника, попавшего в отчаянное положение. Так и воспринимали березинскую неудачу в Санкт-Петербурге – без снисхождения к нашим генералам.
У французов – своя правда. Многие из них прославляли гений императора, которого не остановили ни мороз, ни превосходящие силы русских. Впрочем, историки, недоброжелательно настроенные по отношению к Наполеону (например, Адольф Тьер), говорили о березинской катастрофе, о крахе Великой армии не только по вине генерала Мороза.
Петер фон Гесс. Переправа через Березину
Лев Толстой преуменьшал значение Березины в ходе кампании. Он писал:
«В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели».
Историк Харкевич в конце XIX века, пожалуй, первым признал ответственным за несостоявшийся разгром французов генерала Витгенштейна:
«Весьма веские соображения должны были побуждать Витгенштейна начать движение на Студянку, не теряя ни одной минуты. Только в этих условиях мог он рассчитывать на достижение существенных результатов. Тем не менее, Витгенштейн отказался от движения к пункту переправы французской армии и остановился на решении идти на мызу Старый Борисов».
Действительно, Витгенштейн располагал возможностями просто раздавить остатки Великой армии. Не удалось.
Крылатыми стали строки басни Ивана Андреевича Крылова «Щука и Кот»:
Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдет на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
Но мы редко вспоминаем, что эта басня непосредственно связана с Отечественной войной 1812 года и со сражением на Березине! А у незадачливой Щуки есть реальный прототип – адмирал Павел Чичагов. Помните завязку этой басни?
Зубастой Щуке в мысль пришло
За кошачье приняться ремесло…
Вот так и моряк Чичагов стал тягаться с Бонапартом на суше. Правда, не по собственному капризу, а по приказу императора и замыслу Кутузова…
Павел Васильевич Чичагов – адмирал, сын адмирала – был храбрым моряком. Командуя кораблем «Ростислав», он сражался со шведами при Эланде. А чуть позже прославился умелыми действиями в морской битве на Выборгской губе. После этих побед Чичагов продолжил образование в Великобритании, и на всю жизнь проникся уважением к этой морской державе.
Жестокой обструкции Чичагов подвергся в годы правления императора Павла. Он влюбился в англичанку, намеревался на ней жениться. Недоброжелатели настроили императора против Чичагова, а помолвку представили чуть ли не государственной изменой. Переменчивый Павел собирался то низвергнуть, то повысить в звании Чичагова, но во время личной аудиенции пришел в ярость.
В ответ на угрозу заключения в крепость Чичагов хладнокровно ответил, что Георгиевского кавалера нельзя бросить в каземат. Тогда по приказу Павла Петровича с него сорвали орден. В гневе Чичагов сбросил с себя мундир… В Петропавловскую крепость его доставили в легкой рубахе.
Павел Васильевич Чичагов
Как водится, после убийства Павла Чичагов оказался в близком окружении нового императора и даже был назначен министром морских сил. Царь и адмирал вели доверительную переписку.
В апреле 1812 года Александр I назначил Чичагова командующим Дунайской армией, Черноморским флотом и генерал-губернатором Молдавии и Валахии, приказав осуществить разработанный лично им план военных действий против Турции, составленный императором под влиянием недовольства медлительностью Кутузова. Впрочем, до прибытия Чичагова на театр военных действий Кутузов всё-таки успел завершить дело выгодным для России миром…
Ну, а осенью 1812-го Кутузов дал Чичагову возможность обессмертить свое имя, преследуя изможденных французов. Как воспользовался адмирал этим шансом – мы знаем. Самое страшное, что он приобрел репутацию неудачника. И был взбешен этим.
Петр Вяземский вспоминал:
«Адмирал Чичагов после Березинской передряги невзлюбил Россию, о которой, впрочем, говорят, отзывался он и прежде свысока и довольно строго. Петр Иванович Полетика, встретившись с ним в Париже и прослушав его нарекания всему, что у нас делается, наконец сказал ему с своею квакерскою (а при случае и язвительною) откровенностью: “Признайтесь, однако же, что есть в России одна вещь, которая так же хороша, как и в других государствах”. – “А что, например?” – спросил Чичагов. “Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из России”».
Николай I исправил это: Чичагова оставили без пенсии… Конечно, в нищету неприкаянный адмирал не впал, но был оскорблен таким отношением государя. Вот так березинская оплошность надломила судьбу одного из блестящих деятелей «дней Александровых прекрасного начала». Многое помнят воды Березины.
Читайте также:
- Бородинская битва: кто победил?
- 10 побед Кутузова
- Бог рати он!
- Русские в Париже. Забытый триумф
- Поход 1813 года – за что воевала Россия?