Платон Беседин
Перед началом Франко-прусской войны Гюстав Флобер написал: «Чтобы ни произошло, мы останемся идиотами». Убийственно точный диагноз, приговаривающий и ту, времён великого писателя, и нынешнюю эпоху. Французские события, начавшиеся с расстрела сотрудников редакции Charlie Hebdo, лишний раз подтвердили правоту Флобера. Реакция на них вытащила на поверхность всю ту патологическую глупость и ненависть, что затаились в российско-украинском обществе.
Зверски убиты люди. В центре одного из крупнейших городов Европы. Убиты безумцами, ворвавшимися в помещение с автоматами и гранатомётами. Хороша картинка, не правда ли? Собственно, это ли не диагноз? Когда механика трагедии во многом становится выводом из неё.
Однако на этот кошмар в духе фильмов Квентина Тарантино и Роберта Родригеса, если бы они приняли ислам, наслаиваются совершенно дикие, вульгарные выводы. Логично, что главный из них – вспышки гнева, ненависти по отношению к мусульманам во Франции да и во всей Европе. Оскверняются мечети, совершаются нападения. И каждый, кто ходит с именем Мохаммеда на устах, становится чужим, врагом. Та хрупкая толерантность, на которой держался европейский мир, дала трещину. Пахнет погромами и побоями, воздух наэлектризован, и разряды тока подбираются к зелёным флагам.
Как противовес антиисламским выступлениям растёт поддержка мусульман. Иногда она принимает адекватные формы, когда, например, отыскивают 18-летнего паренька, уроженца Мали, последователя Мохаммеда, спасшего людей во французском супермаркете. Но чаще риторика тех, кто защищает, всё больше напоминает ту, что ведёт «Исламское государство», чьи заявления о французской трагедии свидетельствуют лишь об одном: люди живут в древности, где крестоносцы сражались с мусульманами.
Убийство сотрудников Charlie Hebdo активизировало вечное противостояние либералов и почвенников, верующих и неверующих, особенно тех, кто трётся у раскалённой печи российско-украинского противостояния. Первые встали за убитых, вознеся лики карикатуристов на знамёна европейского постмодернизма. А президент Франции Франсуа Олланд даже назвал их героями. И от такого лживого восхваления, где оды смердят трупным ядом, становится тоскливо и стыдно, ибо «не то лицо в икону вставляете».
В одном из материалов мне даже встретилось сравнение расстрела карикатуристов Charlie Hebdo с убийством православного миссионера Даниила Сысоева. Да уж, как тут ни вспомнить слова Фомы Аквинского: продолжение любой добродетели есть порок.
Убитые, конечно, не были мучениками за высшую благую идею. Скорее, их можно назвать беспринципными маргиналами, глумящимися над ценностями миллионов людей с целью заработать больше денег. И говорить об этом надо именно в таком, честном, тоне.
Но сомнительность личностей карикатуристов не отменяет их священного права на жизнь. И ни один безумец, какими бы высшими и наивысшими идеалами он ни прикрывался, не может его отнять.
Тем поразительнее исключительный акцент некоторых патриотов на мерзости дел убитых. Печально, но зачастую он становится лишь мостиком к пониманию и даже оправданию убийц. Нашёлся даже чудак, пригласивший радикалов-исламистов на расстрел редакций «Эха Москвы» и «Дождя».
В целом медиа сегодня (прежде всего, российские) заполонили бесноватые, радующиеся убийству карикатуристов Charlie Hebdo. При этом многие из них – только дотронься – начнут вопить об украинских карателях и безумцах, ликовавших после уничтожения людей в Одессе. Но чем отличаются эти как бы патриоты от тех, кто после одесской трагедии голосил о «майских шашлычках» и «сожжённых колорадах»? Без специального рентгена души не разберёшь.
Собственно, как и не разберёшь, чем отличаются патриоты от либералов, верующих от атеистов, если образ мышления, действия части и тех, и других, в общем-то, идентичен и подходит под определение «мракобесие». Злобные твари остаются таковыми независимо от того, какие политические программы они декларируют и какими политическими лозунгами прикрываются. Точно об этом писал Сведенборг: «Только между теми, которые в одинаковом зле и которые поэтому находятся в одном адском обществе, есть общее сходство. …следует, однако, знать, что адские духи кажутся такими только при небесном свете, но что между собой они кажутся людьми».
Многие – и бесноватые, и ещё вроде бы сохраняющие разум – после французских событий посчитали своим долгом напомнить о жертвах Одессы и Донбасса. Они увидели в этом двуличие, лицемерие европейской морали. Как так можно: скорбеть по кощунникам-карикатуристам и не замечать убитых детей Донбасса? Безусловно, так нельзя, априори.
Но убого другое: то, что людей больше волнует чужая, нежели своя, личная мораль и персональная ответственность. От того все эти выкрики “Je suis Odessa” или “Je suis Donbass” превращаются в такие же бездарные, как у сотрудников Charlie Hebdo, карикатуры. Единственный результат от них – то, что донбасский ад затирается, тускнеет, меркнет.
Хотя, конечно, отчасти это реакция на ту гипертрофированную скорбь, которой предалась Украина по случаю убийства карикатуристов. В задранной степени этой печали также есть своего рода кощунство, учитывая то, что в эти минуты происходит в Донбассе. И Петру Алексеевичу после посещения «Марша мира» в Париже надо, прежде всего, провести аналогичное мероприятие в Киеве.
Да, выводы из французских событий ожидаемо сделаны не были. Но ясно диагностировалось, вспоминая Флобера, невероятное количество идиотов, закупоривших поры жизненного организма, и пролитая кровь, а это всегда ритуал сакральный, осветила гнусные морды тех, кто изливает елей (а на деле – гнойный яд), одурманивая толпы политическими лозунгами. Потому что все эти прыжки в утопии и режимы, как верно писал Григорий Померанц, от бездарности в любви.
Глупость (а глупец всегда уверен в собственной правоте, он активен и безапелляционен, ибо, по словам Вейнингера, наглостью компенсирует отсутствие ума), чувство собственного превосходства, ожесточение и монолитная ложь стали истинными причинами трагедии. Скоро она перекинется на другие страны, в том числе и на Россию с Украиной. Навалится как испепеляющая лава или всемирный потоп, чтобы избавить землю от порочной гнуси.
И главная беда этой великой чистки – в том, что вместе с хулителями, безумцами, лицемерами и кощунниками погибнут – по большей части только они и погибнут – нормальные мирные люди. Бесы всегда тянут с собой как можно большее число жертв.
