Елена Кучеренко
В ту ночь был сильный мороз. Сергей с Валентиной, тоже бездомной, зашли в тот подъезд переночевать. Это не понравилось мужчине.
— Он начал бить его ногами по голове, по телу, — рассказывала мне Валя. — Я на улицу выбежала. Кто-то вызвал полицию, скорую. Уже полиция приехала, а он все бил его. Вся лестничная клетка была кровью залита. «Бомжи», — орал… Меня его жена просила: «Скажи им, что не муж, а твой бомж первый начал». Я ей дулю скрутила…
Потом Валю вызывали в полицию на очную ставку. Говорит, что очень хорошо к ней отнеслись, с уважением. Выслушали, записали.
Была там и адвокат убийцы.
— Объясняла, что мы совсем опустились, пьем, вот он и не выдержал, возмутился. И все обещала этому человеку, что он скоро выйдет на свободу.
— Пьем, да… Бомжи… Но не убивать же за это, — говорила Света, еще одна бездомная.
«Развели тут бомжатник»
Сергей появился в сквере у нашего храма года два назад. Был он тихим, незаметным, безобидным и даже воспитанным. Другие бездомные называли его между собой «Профессор». Говорят, что «в прошлой жизни» было у него высшее образование.
— Он даже разговаривал всегда красиво, — говорит Света. — Плохого никогда никому не сделал. Мухи не обидел.
Сережа иногда заходил к нам в Николин уголок (пункт приема и выдачи вещей) за одеждой. Не наглел, в отличие от многих. Просил только то, что действительно нужно. Один свитер, одну пару ботинок, носки. И очень при этом стеснялся.
— Простите, простите, — повторял он.
И всегда старался дышать в сторону, чтобы до меня не долетал запах его перегара. Он выпивал, как и все они. Но пьяным никогда не валялся.
Это был интеллигентный и добрый человек. И мне всегда хотелось узнать, как он оказался на улице. Не успела…
Сережу и других бездомных поддерживали некоторые наши прихожане. Угощали их чаем, кофе. А в особо сильные морозы святые люди из храма (правда, святые) кого-то даже брали по домам. Знаю историю, как одна наша церковная тетушка в глубокой ночи, тайком от других домочадцев, проводила в свою комнату простудившуюся бездомную.
Не всем, конечно, у нас на приходе нравится такое соседство.
— Что вы развели тут бомжатник! — высказывала мне как-то одна наша очень ортодоксальная прихожанка — образец соблюдения всех православных традиций, канонов, догматов и всяких других платков с четками. — Что вы их прикармливаете?! Гнать их отсюда надо, гнать!
Как бездомные собрали мне денег
Мне хотелось сказать ей, что, в отличие от нее, этот «бомжатник» знает поименно всех моих пятерых детей. Знает, кто из них где учится и чем болел. Что они называют мою Машу солнышком, а не говорят, как эта «благочестивая» женщина, что такие дети — за грехи…
Что когда мой муж лежал в больнице, ему ставили все — от инфекции до онкологии, а я носилась по подворью с выпученными глазами и выла белугой, этот «бомжатник» собрал для меня денег. И потом Наташка, которая пьет и живет на улице, протянула мне грязный пакетик со словами:
— Лен, не побрезгуешь? Мы же люди, все понимаем…
Наташка пропала больше года назад. Ее увезла скорая, и больше мы о ней не слышали. Я искала ее, но не нашла…
Хотела рассказать, что Катя, которая несколько лет назад умерла от инсульта, знала все многодетные семьи на подворье и не брала у нас милостыню.
— Вам самим нужно, у вас же семеро по лавкам, — говорила она.
Что Страшный Ромка, бездомный и пьяница, который тоже как-то появлялся у нас в храме и которого погнала отсюда благочестивая православная общественность, — единственный, кто помог мне собрать в магазине картошку, которая у меня рассыпалась. Ромка в тот день спал в предбаннике «Пятерочки». А другие люди в это время ворчали, что я не даю им пройти. И что этот же Ромка вернул пожилой женщине кошелек с пенсией, который она обронила. Умер Ромка. Напился и замерз на улице.
Я хотела сказать, что когда я однажды принесла одной бездомной бутерброд, она тут же разделила его на три части и две отдала двум другим. Мелочь, но часто ли мы, приличные граждане, так делаем?
...Хотела сказать, что это тоже люди. У них живые сердца и души. И иногда они живее и теплее, чем у нас — благочестивой православной публики.
Что покойная бабушка Вера из нашего храма не пропускала ни одного нищего и всегда говорила мне:
— Лучше я дам тому, кто пропьет, чем пропущу того, кому нужна помощь. Пропущу Христа… Если бы ты знала, Леночка, как я боюсь пропустить Христа…
«Наша Верочка» — ласково называли ее все бездомные.
Как тащила я однажды в тот Николин уголок тяжеленные тюки. Мимо проплывали по своим богоугодным делам лица мирского и духовного звания. А помог мне только Серега — бездомный.
Много чего я хотела ей сказать. Но смолчала. Потому что это бесполезно.
…И вот Сережу убили. Ушел еще один из них. Вслед за Ромкой, вслед за Катей… Надеюсь, что Наташка жива, но надежды мало. Ушел страшно, жутко…
Убийца задержан и во всем сознался. Хотелось бы верить, что, несмотря на усилия адвоката, он надолго сядет в тюрьму. Но все это не укладывается в голове. Как можно забить до смерти человека только за то, что он — бездомный?
Царствие ему Небесное! Пусть ТАМ у него все будет хорошо! Я не знаю, какие грехи были у Сергея в жизни. Но пусть зачтется ему тот тяжеленный мешок, который он помог мне донести. И то, что был он тихим, скромным и дышал в сторону, когда со мной говорил. Стеснялся себя. Осознавал, что упал. Как тот мытарь…
Верю я, что Господь милостив.