– Я здесь впервые, и сразу возник вопрос – где мы сейчас находимся, потому что «Ночлежка» скорее напоминает арт-пространство или европейский хостел, чем приют для бездомных: разноцветные стены, веселые слоганы, wi-fi… С порога разбиваете стереотипы!
Григорий Свердлин
– Спасибо за слово «арт-пространство», это все наш завхоз: молодец, придумал интерьеры и воплотил в жизнь! Мы сознательно стремимся к этому, ведь тема и так невеселая, а если с мрачным видом нагнетать уныние, то совсем будет грустно. Наша «Ночлежка» здесь с 2005 года. Это здание отдали в социальную аренду «без окон, без дверей» и даже без крыши – под снос, ну и с этого времени непрерывно идет ремонт.
– Сейчас «Ночлежка» стала знаменитой, дизайнерские плакаты и копилки помощи бездомным есть почти в каждом кафе, а с чего все начиналось? Как появилась «Ночлежка», чья была идея?
– «Ночлежка» образовалась в 90-м году. Группа друзей заметила, что при существовавшей тогда карточной системе бездомные не получали талоны на продукты — их не давали людям без регистрации, стоял вопрос голода.
Ребята пошли на прием к вице-мэру Ленинграда и добились, чтобы не имеющим штампа в паспорте тоже давали талоны. Но, прежде всего, они сами стали раздавать еду, с этого и зародилась идея «Ночлежки», где основная цель — помочь людям разобраться с причинами, почему они оказались на улице, и выкарабкаться оттуда.
– И по каким же причинам люди оказываются на улице?
– В первую очередь – малое количество социальных связей. Среди бездомных треть – выпускники детских домов. Человек из детского дома плохо представляет, как существовать после выпуска. У него нет знакомых, которые в любую минуту могут помочь. Когда что-то случается, например, тяжелая травма, то он сразу оказывается на улице.
Каждый пятый бездомный – жертва мошенничества с недвижимостью. Как правило, это одинокие пожилые люди. Их вычисляют и начинают охоту за их квартирами. Самая популярная причина – семейная. Семья распалась, мужчины уходят в «никуда». У большей части мужчин все выправляется, но обилия таких драм достаточно для того, чтобы в Петербурге было так много бездомных.
Бывают жуткие истории, от которых самому бывает страшно, когда дети выгоняют родителей, или, наоборот, родители детей, или дети сбегают, потому что дома невыносимо. Сюда прибавьте трудовых мигрантов, потерпевших фиаско на заработках, и людей, освободившихся из тюрем. Им некуда возвращаться. Скажете, что не похоже на реальный мир? — но это и есть реальный мир.
Фото: «Ночлежка»
– А алкоголики? Порой создается впечатление, что на улицу попадают спившиеся люди.
– К разговору о стереотипах, с алкоголизмом такая история – среди бездомных много людей с алкогольной зависимостью, но они становятся пьющими, уже оказавшись на улице. Есть последовательность: сначала человек попадает на улицу, потом около полугода он пытается изменить ситуацию, говорит себе: «Я тут случайно, я – не вон как эти, я пойду работать, сниму койку в общежитии», а потом силы кончаются.
Волевых хватает на год, а потом начинают пить. Водка – еще и способ социализации в мире бездомных. Тех, кто сам все свое добро пропил, всего 3–5 %. Гораздо больше тех, кто ничего не пропивал.
– В советское время с проблемой бездомных боролись путем высылки людей на острова. С того времени сложилось мнение, что бездомные сами виноваты в своей неудаче.
– Советский стереотип остался и укрепился. Это – защитная реакция. Если мы признаем, что эти люди не виноваты, что любой из нас может оказаться на улице (а это – чистая правда), что все мы можем состариться и стать одинокими, то это означает, что мир – страшное и опасное место. Поэтому легче считать, что со мной этого никогда не случится, а бездомные сами выбрали свой путь. Но это не совпадает с действительностью! По многим исследованиям, только 1–2 % отвечают, что такой образ жизни их устраивает. Но часто человек просто из чувства собственного достоинства не хочет признаваться, что подросшие дети выкинули его на улицу.
Фото: «Ночлежка»
– Как вы помогаете уйти с улицы?
– В Европе, например, есть социальное жилье, где человек может пережить трудные времена, пока встает на ноги, а у нас такого нет. У «Ночлежки» примерно такая же идея. Это то место, где мы делаем все возможное, чтобы человек окреп, как физически, так и социально, и стал членом общества. При заселении к нам мы проговариваем, зачем мы селим человека, и составляем его сервисный план. Один месяц на восстановление документов (бездомные все свое носят с собой, и если куртку, например, украли, то и паспорт вместе с ней). Второй – на поиск работы, и еще два месяца на получение первой зарплаты и съём койки в общежитии. Если у человека показания к инвалидности, тогда – дом инвалидов.
У нас нет жестких ограничений, порой нужно больше года. Самый сложный случай – когда надо установить личность человека. Случилась амнезия, и человек не помнит, кто он. Сейчас в России такому вообще податься некуда, он никому не нужен. Примерно 60 % наших подопечных на улицу не возвращаются.
– А что происходит с остальными сорока процентами?
– А сорок, к сожалению, возвращаются обратно. Мы не можем всем помочь. Если у человека нет первой-второй группы инвалидности, а есть только третья, работать толком он не может, с родственниками не воссоединился – все. Мы ему поможем третью группу получить, чтобы пенсия была, а дальше мы не в состоянии помочь, у нас всего 52 места, а в Санкт-Петербурге около 60 000 бездомных.
Фото Марии Бондаренко / «Ночлежка»
– Человек, находящийся более трех лет на улице, претерпевает психологические изменения, ему сложно возвратиться к нормальной жизни…
– Чем дольше человек прожил на улице, тем тяжелее ему вернуться. Навыки выживания совсем другие. Например, человеку не обязательно понимать, сколько сейчас времени, но важно уметь спать по два-три часа в день, потому что бездомные спят урывками. Хронический недосып для них – обычное дело. Приходится восстанавливать навыки с помощью психологов-волонтеров.
– Почему вас никто не поддерживает? Почему всего один дом такой?
– Церковь нас немножко поддерживает. В Москве Церковь активно занимается этим вопросом, в Петербурге пока не очень. У нас есть ночной автобус, который кормит людей и рассказывает о существовании ночлежки, но среди бездомных лучше работает сарафанное радио. Половину хлеба для автобуса уже много лет дает Александро-Невская лавра. Аналогичных домов и приютов нет. Мы существуем на пожертвования людей, бизнеса, иногда мы выигрываем гранты.
– Григорий, а Вы с самого начала тут?
– Нет, в 90-м мне было 12 лет. Я начал ездить волонтером в 2003 году на ночном автобусе. Мне в какой-то момент захотелось не только делать добро для «ближних», но и какую-то часть своих сил и времени тратить на «дальних». Поняв это, я стал думать, кому помогать? – и пришел к мысли, что я хочу помогать тем, кому кроме меня никто не поможет. Взрослым мало кто хочет помогать. В психоневрологических диспансерах и тюрьмах вообще помогают единицы.
– А Ваше представление о бездомных поменялось за эти 12 лет?
– Поменялось, конечно. Сначала у меня была умозрительная идея: «Я буду помогать!», но чем дальше, тем глубже я стал понимать, что ситуация, в которой оказываются бездомные люди – вопиющая несправедливость. Наше общество так устроено, что любой может оказаться на улице, но парадоксально, что общество этих же людей еще и отторгает, говорит им: «Сами виноваты». Такая в квадрате несправедливость получается. Теперь я больше про это знаю и могу утверждать со знанием дела.
Фото: «Ночлежка»
– А вы стараетесь менять представление о проблеме бездомности в обществе?
– Наши арт-проекты: «Ночлежка-fest», участие в ресторанных днях, в «Душевном Bazar’e», дружба с рок-звездами и продажа их вещей во имя благотворительности — попытка менять мнение общества, но я не знаю, насколько у нас получается, со стороны лучше видно. Мы проводим все эти мероприятия только с одной целью — собрать деньги для продолжения нашей работы. Социальные работники пять, а то и семь дней в неделю здесь трудятся, это невозможно делать на волонтерских началах. Но, с другой стороны, мы всю эту «движуху» устраиваем, чтобы привлечь внимание к проблеме, чтобы известные люди: Шевчук, Гребенщиков и другие сказали в интервью: «Вон, ребята, обратите внимание, что происходит! – давайте поможем».
– Вам не кажется, что благотворительность в России стала меняться? Быть волонтером уже в тренде, модно даже.
– Сейчас благотворительность – более понятная и популярная история, чем лет двадцать назад. И пусть хорошие вещи будут в тренде! Мне вообще кажется, что зачастую волонтеры помогают тут не столько другим, сколько себе. Лично я занимаюсь этим, потому что мне это доставляет радость и внутреннее развитие, я не встаю утром и не думаю: «Пойду помогу кому-нибудь», а просто иду и помогаю.
– Как можно стать волонтером «Ночлежки»?
– Просто заходите к нам на сайт и заполняйте анкету, а потом наш координатор волонтеров позвонит вам и позовет к нам в гости. Мы с каждым человеком проговариваем, чем ему хочется заниматься, и что важно и нужно для нас. Есть разные виды волонтерства. Кто-то хочет быть волонтером, но не готов общаться лично с бездомными. Тогда можно сортировать одежду, а другие потом будут ее раздавать, можно переводить, писать новости для сайта, заниматься программированием или дизайном, верстать буклеты и так далее. У нас почти все держится на волонтерах. Сейчас вокруг нас сидят люди, которые делают копилки. Мы делаем рассылку каждую неделю, в которой пишем, что надо сделать на этой неделе — привезти что-нибудь, или разыскать инвалидную коляску, или афиши развезти по кафе…
– А из бездомных кто-то становится волонтером потом?
– Конечно! Бывшая жительница нашего приюта приходит раз в месяц и стрижет своих бывших соседей, потому что она – парикмахер. А нынешний координатор пункта обогрева (теплые палатки на 50 человек зимой, с горячим ужином и завтраком, где люди могут переночевать) четыре года назад сам ночевал в такой палатке.
***
«Ночлежка» существует в Петербурге 25 лет. Каждый день в ее двери стучится около 50-ти человек, которым нужна помощь: дом, работа, еда. Принимают единицы, поскольку мест в «Ночлежке» — всего 52 койки, остальным стараются помочь дистанционно. Всего в Петербурге, по подсчетам специалистов «Ночлежки», 60 000 бездомных, 70% из них мужчины, средний возраст которых — 40 лет. За минувший 2014 год «Ночлежка» помогла 7846 людям, раздала 26434 обеда, зимой этого года 360 человек спаслись от замерзания в пунктах обогрева, 14 человек восстановили документы, устроились на работу, нашли семьи, обрели дом.