Всегда и во все времена среди людей были те, кто страдал от тяжких болезней, не мог обойтись без посторонней помощи, кто нередко чувствовал себя изгоем в мире, предназначенном для здоровых… Инвалиды. Они были и в Египте во времена Моисея, и в Палестине во времена Иисуса. Что же говорит о них Библия? Почему вообще рождаются на свет люди с телесными недостатками? Есть ли смысл в их страданиях?
Кто делает немым или глухим? Часто можно услышать, что Ветхий и Новый Заветы — очень разные книги, потому что одна говорит о строгих запретах и наказаниях, а другая — о свободе и любви. Вообще говоря, утверждение это неверно: в обеих частях Библии речь идет об одном и том же Боге, да и род людской не сильно изменился за последние несколько тысяч лет, так что можно найти и пламенные призывы к любви в Ветхом Завете, и суровые наказания — в Новом.
Но действительно есть такие области, в которых Ветхий и Новый Заветы заметно отличаются друг от друга, и одна из них — отношение к инвалидам. Ветхий Завет предельно категоричен: священником и левитом не может быть человек с телесным недостатком. Господь говорит, что инвалид к жертвеннику не должен приступать, потому что недостаток на нем: не должен он бесчестить святилища Моего (Лев 21:23). Более того, существует и такое увечье, которое вообще ставит человека вне пределов Израиля, избранного народа, — это кастрация (см. Втор 23:1).
К тому же существовал целый ряд кожных болезней (объединенных в русском переводе общим названием «проказа»), который делал человека ритуально нечистым, фактически изгоняя его из общества. О таких прокаженных мы читаем и в Евангелии: они должны были жить отдельно от здоровых, даже прикосновение к ним оскверняло обычного человека. По-видимому, товарищи по несчастью собирались вместе, ведь они не имели права общаться даже с самыми близкими людьми. Еще неизвестно, что было для них мучительнее: сама болезнь или ощущение своей ненужности и отверженности.
На первый взгляд, такое отношение сродни нацистской «евгенике», когда общество должно было избавляться от «неполноценных членов». Но только на первый. Что касается прокаженных, тут есть немало здравого смысла: кожные болезни заразны и для того, чтобы предотвратить эпидемию, больному человеку действительно лучше не соприкасаться со здоровыми. В свою очередь, болезнь или увечье, которые не были заразными, никак не исключали человека из общества. Мы видим примеры, когда люди с серьезными телесными недостатками были не просто полноценными, но весьма уважаемыми членами общества: патриарх Исаак к старости ослеп (чем и воспользовался его сын Иаков, выдав себя за своего брата, Исава), но не лишился своего авторитета; единственный потомок царя Саула, который остался жить при дворе царя Давида и пользовался, как мы бы сказали сегодня, немалыми социальными льготами, — это Мемфивосфей, хромой с раннего детства.
Для таких людей недоступно было лишь служение в качестве левита или священника, и вот почему. Народ Израиля должен был приносить в жертву Богу все самое лучшее: для такой жертвы не годилась ни второсортная мука, ни барашек с телесным изъяном. Следовательно, и тот, кто совершал эти жертвоприношения, должен был быть здоровым человеком, чтобы нельзя было сказать: в жертву принесли ненужное животное, а к алтарю послали того, кто неспособен работать в поле. По сходным причинам, кстати, священникам и левитам нельзя было прикасаться к мертвому телу: не потому, что это дурно, а потому, что служение Богу несовместимо со смертью.
Самый интересный пример мы видим в жизни величайшего пророка Ветхого Завета — Моисея. Бог послал его в Египет, чтобы спасти израильтян от тяжкого рабства, и он должен был говорить с фараоном и своими соплеменниками, но… Моисей сначала долго отказывался. Во-первых, он просто не верил в успех этого предприятия, но была еще одна причина. Он сказал: О, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал Моисею: кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли? (Исх 4:10–11). Трудно сказать точно, что имеется в виду: может быть, Моисей просто не был приучен к публичным выступлениям, но, с другой стороны, он воспитывался при царском дворе как принц и наверняка его не смущали толпы и церемонии. Скорее всего, у него был какой-то серьезный дефект дикции, он просто физически не мог говорить перед толпой.
И Господь посылает навстречу Моисею, идущему в Египет, его родного брата Аарона: он будет твоими устами (Исх 4:16), — говорит Он Моисею. Как странно! Если Аарон может хорошо говорить, то почему же Господь не посылает его? А если по каким-то причинам хочет послать именно Моисея, отчего не исправляет немедленно его телесный недостаток? Такое чудо было бы сущей мелочью по сравнению с чудесами, которые будут сопровождать исход израильтян…
На самом деле уже здесь, в Ветхом Завете, мы видим важнейший принцип сотрудничества: люди с физическими недостатками нуждаются в помощи других, но и другие, оказывается, не могут без них обойтись. Ведь вся история Исхода — это повествование о том, как небольшой, угнетенный и разобщенный народ с Божьей помощью обрел свое единство и смог справиться со всеми бедами, выпавшими на его долю. Вообще, история избранного народа — это вовсе не история славных подвигов великих богатырей, как в былинах об Илье Муромце, песне о Роланде и героическом эпосе практически всех других народов. Это скорее череда рассказов о людях слабых, сознающих свою слабость, но беспредельно доверяющих Богу. Основатель главной династии израильтян — не кто иной, как Давид, который, будучи еще совсем юным и неопытным пастушком, победил опытного воина и могучего богатыря Голиафа.
На древнем Ближнем Востоке было много могущественных народов с развитой и оригинальной культурой: египтяне, шумеры, вавилоняне… Но Господь избрал совсем небольшой и совсем не такой уж продвинутый в культурном отношении народ — израильтян. Наверное, именно для того, чтобы у них не было повода гордиться собственными достижениями, чтобы все свои успехи они приписывали именно Богу. И нет ничего удивительного, что у истоков этого народа стоял пророк, который сам по себе и двух слов-то не мог произнести.
Встань и ходи!
Когда мы читаем Евангелие, невозможно не заметить одну необычную черту: именно эти люди — в самом центре внимания. Кто встречается нам чуть ли не на каждой странице? Это книжники и фарисеи (своего рода «религиозный истеблишмент» той поры), это раскаявшиеся мытари и блудницы (презираемые всеми грешники, решившие изменить свою жизнь) и это слепые, сухорукие, прокаженные… — те, кто встречал Иисуса и получал внезапное и полное исцеление.
Все остальные совершенные Им чудеса (насыщение толпы пятью хлебами, усмирение бури, даже воскрешение дочери Иаира, или сына вдовы, или Лазаря) — события редкие, вызванные какой-то особой ситуацией. Но что происходит вокруг Иисуса как бы само собой, от одного Его присутствия, так что даже невозможно перечислить все подобные случаи? И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях (Мф 4:23). Именно это и становится одним из самых первых пунктов несогласия между Иисусом и фарисеями: можно ли исцелять в субботу? Встань, возьми постель твою и ходи, — так просто сказал Он одному исцеленному (Ин 5:8). Тот встал и пошел, и постель забрал с собой, и вышел двойной скандал: мало того, что человек в субботу нес куда-то свой груз, так еще, оказывается, и врачебная деятельность имела место в священный день отдыха! Явное нарушение правил.
Иисус отвечал на подобные обвинения: в субботу человек может помочь даже скоту; в этот день именно что полагается творить добрые дела (см. Мф 12:11–12); связанную узами сатаны дочь Авраама (то есть еврейку) следовало немедленно освободить и в этот день (см.Лк 13:16). На самом деле фарисеи, насколько нам известно, не запрещали любую врачебную деятельность по субботам: если жизни человека угрожала опасность, все прочие правила переставали действовать. Но в случае хронического многолетнего, а то и врожденного заболевания — разве нельзя было подождать один-единственный день? Что бы изменилось, если бы Иисус исцелил такого человека завтра?
Оказывается, такая тяжелая болезнь — это узы сатаны, то есть безусловное зло, от которого следует избавлять человека при любой возможности. Потому Христос и не может ответить «завтра» на призыв исполнить волю Отца, на просьбу человека о спасении. Это настолько же нелепо, как сказать страдающему от жажды человеку: дам тебе напиться завтра. Тут уж либо ты помогаешь здесь и сейчас, либо твоя «помощь» по строгому расписанию выглядит скорее издевательством. И слова Христа суббота для человека, а не человек для субботы (Мк 2:27), сказанные, правда, по другому поводу, применимы и к случаям исцеления.
Исцелений, судя по Евангелиям, было великое множество, и порой они носили массовый характер. Но однажды среди толпы Христос специально отметил одну прикоснувшуюся к Нему женщину… Она долгие годы страдала кровотечением и, значит, была ритуально нечиста — само ее прикосновение оскверняло других людей. И все-таки она прикоснулась к одежде Учителя. Он мог бы из снисхождения не заметить такого нарушения правил, но Он, напротив, привлек к нему всеобщее внимание. А в заключение сказал: вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей (Мк 5:34).
Сегодня многие запреты и предписания традиционных религий кажутся нам несовременными, неудобными, излишне строгими, и мы обходим их ради собственного удобства. На этом примере Христос показывает, что именно может стать причиной полной отмены всех подобных ограничений — это помощь страдающему человеку.
Вообще, смертельная или просто мучительная болезнь заставляет людей преодолевать любые границы: с просьбой об исцелении своих близких обращались ко Христу не только израильтяне, но и римский центурион, и даже язычница финикиянка. Наверное, не было на свете другого такого повода, который заставил бы ее прибегнуть с мольбой к странствующему иудейскому Проповеднику, но когда речь идет о здоровье дочери… И сегодня люди нередко впервые всерьез обращаются к Богу именно по такому поводу. Болезнь ближнего может стать ступенькой, приводящей человека к вере.
Не имею человека
Но всегда ли близкие спешат на помощь? Да и у всех ли они есть? Вернемся к тому человеку, который нес свою постель в субботу. Евангелист Иоанн повествует о купели около иерусалимских ворот, где чудеса происходили прямо-таки регулярно, хоть и не по расписанию: когда вода в купели возмущалась, то это был знак, что на нее сошел ангел, и первый, кто входил в купель, получал исцеление от любого недуга. Неудивительно, что около купели постоянно находилось множество людей, надеявшихся на выздоровление. Христос, проходя мимо, спросил одного такого страдальца, хочет ли он выздороветь. Больной ответил: Так, Господи, но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня (Ин 5:7).
Евангелист сообщает нам, что в болезни тот провел тридцать восемь лет. Вероятно, не все эти годы он лежал подле купели, но можно предположить, что провел он там достаточно много времени. И вот неделю за неделей, месяц за месяцем он наблюдал одну и ту же картину: при первых признаках чуда толпа кидалась в воду, каждый стремился быть первым и расталкивал остальных, прямо как в современных телевизионных шоу. Разумеется, чем тяжелее была болезнь, тем меньше было шансов оказаться первым, если только тебе не поможет кто-нибудь из здоровых. Этому человеку никто не помогал, так что шансов практически не было. Но он все-таки оставался у купели, поскольку тут была пусть и призрачная, но все-таки надежда. Он получил немедленное исцеление от Христа. Он один из всей этой толпы… Остальные продолжали ждать следующего забега за своим первым местом. И мне почему-то не кажется удивительным, что Христос тогда не исцелил их всех разом.
А вот еще одна история об исцелении… Иисусу однажды встретились десять прокаженных — видимо, эти отверженные обществом люди старались как-то поддерживать друг друга, держаться вместе. Они соблюдали почтительную дистанцию и лишь просили Его о помощи. Иисус велел им показаться священникам — Моисеев Закон требовал, чтобы именно священник засвидетельствовал очищение от болезни. Они поверили Иисусу и пошли, а по дороге заметили, что болезнь оставила их. Поблагодарить Иисуса вернулся только один — и это был самарянин, представитель враждебного и презираемого иудеями народа. Остальные, по-видимому, были иудеями, и пока все они были отверженными, не было особенной разницы между ними. Но теперь иудеям надлежало показаться священникам в Иерусалимском храме, а самарянина бы туда просто не пустили — вот и пришлось им поневоле расстаться.
Но именно такое расставание привело этого человека ко Христу уже не просто за насущной потребностью, но за чем-то гораздо более важным и нужным. Иди; вера твоя спасла тебя — такими словами проводил его Иисус (Лк 17:19), это он говорил далеко не всем исцеленным. Получается, что исцеление было дано десятерым, но только один обрел спасение — тот самый человек, который и в здоровом состоянии был отвергнут этим обществом.
Кто согрешил?
Мы видим, что практически все евангельские истории об инвалидах и тяжелобольных людях — это повествования о том, как их исцелил Христос. «Исцеление» — задумаемся над этим словом. Само его звучание подсказывает нам: это восстановление целостности человека, его духовного, душевного и телесного здоровья. Согласно библейскому взгляду на мир, смерть, а значит, и болезнь, вошли в мир из-за человеческого греха: в Эдемском саду Адам и Ева не были подвластны страданиям. Более подробно рассуждает об этом в 8-й главе послания к Римлянам апостол Павел: не только человек, но вообще вся тварь совокупно стенает и мучится доныне. Действительно, животным точно так же известны страдания, болезни и смерть. Павел не раскрывает никаких деталей, да, возможно, и сам не знает их, но выражает твердую уверенность, что причиной такого положения стал человеческий грех и что в Царствии Божьем ничего подобного больше не будет.
Но если причина страдания — грех, то, вероятно, каждый страдающий человек несет наказание за какой-то конкретный свой проступок? Тому самому расслабленному, который ушел от Иисуса с постелью под мышкой, позднее Он сказал, встретив его в храме: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин 5:14). Правда, эти слова звучат уже после исцеления, и можно подумать, что перед человеком, обретшим долгожданное здоровье, возникло слишком много соблазнов — об их опасности и предупредил его Иисус.
В другой раз Он проводит эту связь между грехом и болезнью более прямым и непосредственным образом. Когда к Нему принесли еще одного расслабленного человека, Он прямо сказал ему: прощаются тебе грехи твои (Мф 9:2). Сказал демонстративно, чтобы все знали о Его власти прощать грехи, а не только исцелять. И нам не остается ничего другого, как только признать: да, в данном конкретном случае болезнь была следствием личных грехов больного. Да мы и по опыту знаем, что такие болезни, как цирроз печени или наркотическая зависимость, возникают, как правило, вследствие действий самого человека, осознанных и свободных. Вполне возможно, что иногда и увечье, и другой род болезни служат своего рода последствием определенных поступков самого человека, даже если это и не очевидно с точки зрения медицины.
Но мы ведь знаем о множестве случаев, когда страдает человек, не совершивший никаких тяжких грехов. Особенно ярким примером служат дети: ну что они могли натворить такого, чтобы покарать их так жестоко? А если они уже родились инвалидами, то о каких грехах можно говорить — о грехах во время внутриутробного развития плода? Или так они расплачиваются за грехи родителей? Но тогда это несправедливо по отношению к ним! Мне кажется, что именно эта логическая проблема привела в свое время к возникновению веры в переселение душ: плохо человеку или хорошо, он в любом случае заслужил это в своей прошлой жизни. Правда, такая теория тоже не лишена жестокости: если сам человек, особенно младенец, не в состоянии понять, за что он наказан, то наказание становится просто бессмысленным мучением.
Евангелие тоже не обходит стороной этот вопрос. Иоанн повествует, как однажды Иисус проходил мимо человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым? Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии (Ин 9:2-3). Он исцелил этого человека, тот прозрел и уверовал в Иисуса, причем обрел такую смелость и доверие своему Спасителю, что без колебаний признал Его Сыном Божьим и прямо отстаивал свою веру перед фарисеями. За веру в Иисуса тогда уже отлучали от синагоги (по сути, делали людей такими же изгоями, какими были и прокаженные), так что даже родители этого человека не решались ничего сказать по этому поводу, но сам он был бесстрашен.
Какой все-таки странный ответ: не согрешил ни он, ни родители его… Вот именно на этом Иван Карамазов в романе Достоевского, а с ним и множество других людей вознамерились «вернуть свой билет Творцу»: дескать, если в мире существует незаслуженное страдание, то мир недостоин того, чтобы в нем жить. Точно также и библейский Иов, внезапно лишившийся и богатства, и детей, и здоровья, бросал Господу горький упрек: «Ну за что же Ты со мной так?!». Господь тогда не стал отвечать Иову на вопрос «за что», не ответил на этот вопрос и Христос Своим ученикам.
Но зато Он ответил на другой, не заданный вопрос: «Для чего страдание?» Представим себе, какую жизнь прожил бы тот человек, если бы родился зрячим. Вероятно, всё у него сложилось бы удачно, женился, родил бы детей, построил дом, работал бы себе и радовался жизни. И отвернулся бы от проходящего мимо Проповедника из Назарета: да ну, себе дороже связываться, еще отлучат от синагоги… Может быть, он не стоял бы в толпе кричавших «распни Его!», может быть, он вообще был бы на диво порядочным и честным человеком, настоящим праведником. Но в его жизни никогда бы не было этой удивительной встречи с Господом и Спасителем, ему бы просто не о чем было Его просить, не за чем к Нему приходить.
Кстати, примерно то же самое произошло и с ветхозаветным Иовом: Господь не ответил ему на многочисленные «за что» и «почему», но зато заговорил с ним, как никогда не разговаривал прежде. Да и о чем было им прежде говорить? Иов жил праведно, приносил жертвы, произносил молитвы… И только когда грянула беда, он закричал, обращаясь к небу, он по-настоящему обратился к Богу на «ты».
Но это всякий раз — тайна самого страдальца, мы не имеем права тут ни о чем судить. Зато к нам обращена другая часть слов Христа: чтобы на нем явились дела Божии. Дела Божии — это исцеление или, по меньшей мере, помощь страждущим людям, и вовсе не нужно быть чудотворцем, чтобы творить такие дела в меру своих слабых сил. И когда человек начинает так поступать, он обязательно убеждается, как много дает ему самому помощь этим людям, которые, казалось, не могут дать никому и ничего — слабые, как пастушок Давид, косноязычные, как пророк Моисей, но полные веры и надежды, как тот слепорожденный.
Опубликовано в специальном выпуске журнала «Фома»: «Знаки равенства»