Благочинная – Дед Мороз, послушница – Снегурочка. Как один монастырь в Печоры с подарками ездил
Декабрь в ушедшем году опять выдался бесснежный и пасмурный. Но отправляться в десятичасовой путь без утренней гололедицы и без проливного дождя – уже великое благо! Мы набили машину подарками и отправились…
В официальных бумажных отчетах это, конечно, будет названо «социальным служением» или, например, «благотворительным рейдом» для оказания помощи малообеспеченным семьям… Бумага, а тем более – официальная, имеет свойство практически на корню уничтожать живую атмосферу любого запечатленного в ее формате события. Что ж, таково ее свойство. Слова всегда лишь указатели к тому драгоценному и трепетному, что стоит за ними, что не каждый и почувствовать умеет… Порой о некоторых вещах говорить и не получается – только взглядом осторожным, и лишь с самыми близкими. Такая уж она непростая – социальная сфера.
Наша волонтерская команда достаточно неоднородна по возрасту. Из самых старших – бессменные в подобных рейдах матушка игуменья да благочинная, одна-две молодые послушницы да несколько ребятишек из монастырской воскресной школы – от 8 до 13 лет…
– Наверное, это не так уж и много – десять семей за два дня, – вздыхает матушка. – Но правда и то, что в каждый наш предновогодний приезд у нас нет повторяющихся адресов.
Много или мало, а помимо этих десяти адресов впереди будет еще и Лавровский дом-интернат для стариков и инвалидов, дом малютки с отказниками и большая детская елка в Печорском доме детского творчества, которую местные уже так и величают – «Матушкина елка».
Зачем брать в поездки детей
«Московские» дети в нашей волонтерской команде неслучайно. И даже не потому, что Деду Морозу необходимы проворные помощники, которые всегда донесут до нужной квартиры пакеты с продуктами и бытовой химией – это нужно самим детям. И пусть они еще стесняются сами себя и неуклюже читают заученные стихотворения, пусть они подчас скованы и зажаты и просят глазами подсказки взрослых – учиться делать добрые дела нужно начинать сызмальства, а не только сидеть погруженными в сладкий мир гаджетов и родительской опеки. На то они и зимние каникулы!
– Некоторые прихожане просят нас взять в эти поездки своих детей – в целях воспитательных, конечно, – улыбается матушка, – и мы берем.
Одна такая московская юная особа, которая уже давно знала, что никаких дедморозов не существует и все необходимые подарки ей в обязательном порядке купит состоятельная мама, побывав в поездках, изменилась кардинально – докучать маме капризами ей стало уже стыдно. Ребенок начал взрослеть.
К следующему рейду она целый год копила личные сбережения, откладывая их от денег на свои школьные обеды, чтобы поделиться уже не только монастырскими подарками.
В этот раз расстаться с некоторыми своими любимыми игрушками собралась 9-летняя Варя. Надо признать, это тоже поступок. Это для нас, взрослых, плюшевые игрушки – всего лишь вечно путающийся под ногами детский хлам, а у детей с каждым из таких мишек и зайчиков, собачек и куколок установлены личные, доверительные отношения – целый мир, частицу которого ты должен отпустить в мир совсем другого ребенка…
…Из нашего микроавтобуса мы высыпали дружно – с музыкой из новогодних мультиков, подхватывая из багажника все, что следовало: кто канистру с душистым подсолнечным маслом, кто пакеты с сахаром и крупой, кто авоську с мандаринами – и вереницей направлялись к нужным дверям… Самые сноровистые несли ящики с подарками, собранными накануне под каждую семью конкретно.
Сборы порой проходили до поздней ночи – нужно было точно знать, сколько лет каждому малышу в семье, есть ли дети-инвалиды, куда положить побольше пеленок и памперсов, а куда – книжек и раскрасок… Подчас мы спорили – ведь если, к примеру, две девочки-одногодки, то разные куклы в наших «волшебных» ящиках могли внести раздор в их взаимоотношения. Однако дети, которых мы видели, выросшие в весьма скромных бытовых условиях, не умели капризничать и ссориться из-за подарков.
Родители (если их было двое, конечно) едва сводили концы с концами, а кто-то из детей в таких больших семьях обязательно тяжело болел. Тут не до капризов, не до обид.
– Помолитесь за нашу Машу, увезли в больницу с высоким давлением – у врачей нет точного диагноза.
– А у нас у сына операция будет в Москве, что-то с глазами неладное. Просим помянуть, матушка игуменья.
– Я благодарна Богу за Сашу, старшенького – ведь у него порок сердца, и жизнь была на волоске, а выжил ведь! – и мы еще раз вглядываемся в лицо Саши, которому уже восемь лет и он физически мало чем отличается от своих 4-5-летних братьев, только глаза у Саши, как у маленького старичка – серьезные, даже строгие, не улыбающиеся.
Так провожают нас до дверей и калиток многодетные мамы…
Мама игуменьи Екатерины
…Бесснежье в провинциальных Печорах, наверное, как и в любом другом российском городке, как-то особо обнажает общую неприкаянность пейзажа. Унылые каменные бараки, разбитые улочки с незамерзшими лужами. Мало что изменилось с тех пор, когда наша настоятельница сама бегала здесь десятилетней девочкой. Ведь откуда пошло все? – из детства. Конечно, из детства.
А детство прошло при монастыре Псково-Печерском, где будущая игуменья Екатерина трудилась вместе с другой ребятней на монастырских огородах и на покосах, помогая и на скотном дворе, и на строительных работах… Совмещали они, конечно, труды свои детские и с озорством, и с шалостями, но навсегда запомнили мудрое и теплое снисхождение братии – ведь беспокойства от ребятни было, пожалуй, больше, чем толковой помощи…
Жизнь верующего человека в 60-70-е была непростой. В школе ребенок из религиозной семьи подвергался насмешкам, а взрослые должны были жить в страхе и с оглядкой… Монастырь, тот свет доброты и участия, который он излучал (помимо благодатной радости богослужений), был единственным настоящим праздником для верующих печерян.
А еще – мама. Все эти годы, что мама игуменьи Екатерины жила в Печорах – она, собственно, одна и была всей социальной службой нашей, Крестовоздвиженской обители, причем задолго до того, как монастырь начал возрождаться… Стояла у истоков. Мария Алексеевна знала каждую нуждающуюся семью в округе: знала, где лежит парализованный старик или старушка, знала, где недоедают дети, где не хватает кормильца…
До сих пор во дворе дома, куда мы приезжаем нашей шумной новогодней оравой – ее обшарпанное инвалидное кресло, которое служило Марии Алексеевне своеобразной тележкой: старушка нагружала его «с верхом» и катила к монастырю, чтобы и там, у монастырской паперти, вручить приезжим богомольцам гостинец, снабдив человека еще и ласковым словом участия. Так, в простоте сердца, служили Богу и людям наши родители…
В годы глубокой старости Мария Алексеевна просила свою дочь, игуменью, привозить ей из Москвы и шоколадки, и, если возможно, кое-что из вещей для помощи нуждающимся семьям. Тогда обратились к прихожанам. Москвичи стали нести в Крестовоздвиженский посуду, одежду, продукты, даже мебель… Все это потихоньку раздавалось благодарным нуждающимся.
Когда в 2016 году Мария Алексеевна умерла, матушке стало понятно, что бросать начатое уже нельзя, и она обратилась к местной социальной службе за конкретными адресами нуждающихся.
Таким образом, нынче уже три года, как мы развозим по многодетным семьям подарки во время новогодних каникул.
А сегодня в Псковских Печорах открыт и наш монастырский центр «Доброе дело», куда по спискам мы собираем и заготавливаем все потребное для нужд многодетных семей. Городская социальная служба нас, монастырских из Москвы, уже знает и рада нашей дружбе – средств, чтобы охватить всех нуждающихся, у города все равно не хватает, и матушка Екатерина тут здорово выручает. Новогодний салют для маленьких печерян на «Матушкиной елке», по отзывам горожан, превзошел даже тот, что был устроен на день города…
– Мы ведь с вами счастливые люди, – улыбается матушка после очередного тяжелого рейда, где она с нами на равных разносила продукты, – мы имеем возможность послужить людям – пусть скромно, по силам, но ведь хоть что-то можем – хоть крупицу радости кому-то подарить!
Зачем нам все это
…Под самый Новый год, 31-го, у нашей команды были особые рейды. Совсем особые. Уже не многодетные семьи, но малыши-отказники и такие же одинокие старики и инвалиды.
До этого дня меня еще обуревали сомнения насчет необходимости всего этого новогоднего антуража – Деда Мороза, в костюме которого самоотверженно веселила детей и стариков наша благочинная (каково ей это было с ее оперированными коленками – один Бог знает!), Снегурочки – нашей юной послушницы-скромницы Викуши, что ласково приглядывала за маленькими гномиками – ребятами из воскресной школы, и вообще следила за порядком. Зачем нам все это? Вроде и незачем, мы же все-таки народ монастырский.
Но чем больше я погружалась в атмосферу нашего служения, тем больше понимала – в этом костюмированном представлении была своя глубокая и бесхитростная правда. Прийти ко всем этим людям просто с гуманитаркой – было бы очевидным подаянием, что нравственно обременило бы их. К подаянию не все готовы, подаяние может и оскорбить. А обстановка Нового года как праздника, наполненного чудесами и подарками, позволяла оказать материальную помощь как бы походя, между прочим, не очень заметно: стишки, хороводы, сладкие подарки и игрушки детям, а потихоньку – маме на кухню стиральный порошок да детские пеленки… И это было правильно.
Правильно было прийти с Дедушкой Морозом и к детям-отказникам, которые глядели на всех нас умными, серьезными глазами и не сразу доверяли, не сразу улыбались… Они знали о жизни что-то такое, что нам не довелось испытать… И если уж пускались водить хороводы – значит действительно верили.
Правильно было прийти и к старикам, которые старались обнять каждого из наших «гномиков» и прижаться к Деду Морозу, как к давнему свидетелю той, лучшей части их жизни, где они еще не вкусили боли, одиночества и предательства от самых близких.
Кажется, кто-то из великих нобелевских лауреатов говорил: «Есть такие серьезные вещи, о которых можно говорить только шутя». Что-то подобное происходило и с нами здесь, между веселыми хороводами и загадками.
Тут, в Печорах, мы решили не останавливаться на кратковременных «благотворительных акциях» в новогодние и летние каникулы… Нам захотелось большего. Нам захотелось свою богадельню!
Матушка уже прикупила небольшой домик, интерьер которого мы с ребятней в этот приезд доводили до ума. Украсили окна занавесками, заправили новенькие кровати, поудобнее расставили диваны и кресла. Как-никак – а монастырь даже выиграл президентский грант, и у нас появились дополнительные средства, чтобы прикупить в этот скромный, но уютный домик и холодильники, и телевизор, и красивый обеденный стол. В общем, те печеряне, что захотят быть вместе с нами, а может, и не только печеряне – милости просим.
Бог даст – в свое время отстроим и каменную богадельню!.. А пока надо просто начинать делать то, что нам сегодня под силу. Ведь мы же счастливые люди – у нас есть желание, силы и какая-никакая возможность помогать друг другу! А это так важно! Не для официальных бумаг, не для отчетов – просто потому, что это нормально для любого человека с душой и сердцем.
Фото: монахиня Евфимия (Аксаментова)