Протоиерей Андрей Кордочкин
Дисклеймер: то, о чем пойдет речь, едва ли актуально для России. Наблюдая за ситуацией со стороны, разговаривая с друзьями и родственниками, я чувствую, что на родине многие — в том числе в православном сообществе — достаточно легкомысленно отнеслись к новой болезни, за что была уплачена немалая цена. В Европе эпидемия коронавируса, вернее, меры, принятые против его распространения, фактически привели к изменению общественного сознания, к возникновению нового мировоззрения, о чем, собственно, и пойдет речь.
Я очень хорошо помню, как прошлой весной я зашел куда-то выпить кофе и увидел в новостях по телевизору кадры из любимой Венеции. Люди стояли на улице в очереди в магазин на расстоянии нескольких метров друг от друга. Это выглядело достаточно дико, но Венеция все же далеко, а у нас все о’кей, подумал я.
Через несколько недель Испанию накрыло, она стала центром эпидемии в Европе, а в самой Испании самой ярко-красной точкой стал Мадрид. В паре километров от нас в выставочном комплексе открылась временная больница, а в ледовом дворце по соседству — временный морг. Картина на улицах была так себе — пустые улицы, полиция, скорая помощь. Цифры заболеваемости росли. Было ощущение, что нужно что-то делать, но никто не знает, что.
Власть начала принимать срочные меры: в течение двух месяцев ни один человек не мог выйти из дома без уважительной причины. Дети не должны были выходить из дома вообще.
Было ощущение всеобщей растерянности. До последнего времени министром здравоохранения в Испании был человек, не имеющий медицинского образования и заведомо некомпетентный в своей области. Список тех, кто был привлечен к обсуждению и принятию карантинных мер, был оглашен только в декабре под давлением общественности.
Ни одна политическая сила, ни одна политическая партия ни в Испании, ни в Европе не поставила вопрос о том, насколько различные вводимые карантинные меры: а) своевременны; б) эффективны; в) пропорциональны. Никто не поставил вопрос о том, насколько они совместимы с человеческой свободой, достоинством, с эмоциональным и психическим здоровьем. Никто не задумался о том, можно ли защитить людей, не разрушив экономику — ведь когда рушится экономика, здоровье людей не улучшается.
Фото: Tim Douglas / pexels
Вопросов вообще никто не задает, хотя они очевидны. Если маска является эффективным средством защиты и ни один испанец старше 6 лет не выходит на улицу без нее на протяжении почти года, каким образом каждый день на протяжении многих месяцев около десятки тысяч тестов в стране давали положительный результат? Почему, когда во Франции были приняты гораздо более строгие меры, чем в Испании (комендантский час с 18:00, закрытие всех храмов, концертных залов, ресторанов, музеев, библиотек и пр.), кривая заболеваемости росла вверх, а в Испании, которая открывалась и где комендантский час начинался в 23:00, кривая шла вниз? Почему страны, где было введено обязательное ношение масок на открытом воздухе, не показывали улучшение статистики?
Другими словами, почему строгость карантинных мер не обратно пропорциональна распространению заболевания?
Если СМИ хором сообщают о том, что вакцинированный человек может распространять вирус так же, как и любой другой, и должен носить маску, а прививка лишь оберегает от тяжелых последствий, то в чем смысл «вакцинных паспортов» для путешествий и как они препятствуют распространению заболевания?
Отрицательные последствия карантинных мер очевидны — рухнувшая экономика, безработица, рост числа психических заболеваний. В Испании количество попыток суицида выросло в три раза. Какого результата удалось добиться в каждом конкретном случае карантинными мерами и был ли он вообще? Этого не знает никто. Не нужно спрашивать, нужно просто верить. Sola fide.
Анализируя ковид в свете человеческой религиозности, британский врач Дэвид Салкин обратил внимание на то, что эпидемия выявила основные типы человеческой религиозности — ортодоксы, буквально следующие закону, реформисты, настаивающие на том, что нет смысла следовать правилам, лишенным смысла, и атеисты, отрицающие вирус как таковой. Если это так, то любопытно, что большая часть «западных» людей, выросших вне тоталитарных политических систем, оказалась в категории ортодоксов. Несмотря на политическую многополярность, «ортодоксальная» модель стала единственной общественно приемлемой.
Фото: Adrien Delforge / unsplash
Инфантилизм общества, готовность людей отказаться от свобод ради заведомо неизвестного и непрогнозируемого результата позволили властям вводить любые карантинные меры, которые в свою очередь укрепили коллективный инфантилизм. Испанский журналист Эктор Барнес отметил, что ослабление карантина не обусловлено напрямую объективными факторами, а является проявлением «произвольной милости» со стороны властей, в то время как права не могут быть наградой и зависеть от хорошего поведения. В свете этих карантинных мер каждый гражданин воспринимается государством как эгоист, который лишен личной ответственности и нуждается в непременном контроле своего поведения (от себя замечу, что отрицание ковида в той же степени является проявлением инфантилизма и отрицания личной ответственности).
Осенью стало понятно, что просто «пересидеть» пандемию не получится, что ковид — это надолго или даже навсегда.
В связи с мутациями вируса, возвращения к «нормальной жизни» не будет никогда, радостно сообщает «Блумберг». Значит, и ограничительные меры теперь будут всегда. Как мы будем жить дальше, чему наша жизнь будет подчинена и что вообще имеется в виду под словом «жизнь»?
Когда был введен локдаун в Испании, богослужения как таковые не были запрещены, напротив, отдельно оговаривалось, что они могут совершаться, если нет скопления людей и между ними сохраняется дистанция 1,5 метра. Тем не менее, идти или ехать в храм не было дозволенным основанием для того, чтобы находиться на улице. Другими словами, находиться в храме было можно, но идти или ехать в храм было нельзя. Практически все католики и протестанты добровольно отказались от совершения общественных богослужений.
Фото: Forest Simon / unsplash
В Гранаде полиция в Страстную Пятницу прервала богослужение и вывела людей из кафедрального собора, несмотря на то, что в нем участвовало всего 30 человек и расстояние между ними значительно превышало полтора метра. Католический архиепископ Кордобы заявил: если согласно декрету о чрезвычайном положении человек может выходить на улицу ради того, что составляет его базовую необходимость, то для католика базовой необходимостью является участие в мессе, и богослужения должны продолжаться — разумеется, с соблюдением всех необходимых мер предосторожности. Но он был исключением.
В США две женщины-католички запустили проект «Мы — люди Пасхи» с призывом к совершению богослужений на открытом воздухе, опять же, с соблюдением мер предосторожности. Их инициатива — пример того, что Церковь не должна редуцировать благополучие человека к его физическому здоровью.
Тем не менее, сегодня мнимая забота властей о жизни человека была и остается ограничена исключительно его биологическим аспектом.
Владимир Познер, которого очень трудно заподозрить в приверженности православным конспирологическим теориям, рассказывал со ссылкой на Ольгу Ускову, которая занимается в России проблемами искусственного интеллекта, о следующем прогнозе. В возможном будущем благодаря дигитализации гигантское количество людей не будет делать ничего, кроме сидения перед экранами, и этих людей будут просто кормить и выделять деньги, чтобы они могли есть и существовать. На какое-то время мы в большей или меньшей мере оказались внутри этого невеселого прогноза. Эпидемия стала колоссальным импульсом к дигитализации общества, и если последние десятилетия она происходила добровольно, потому что «так удобно», то теперь она стала принудительной.
Если ты можешь работать дома — будешь работать дома. Если ты можешь учиться дома — будешь учиться дома. Хочешь сделать покупки — иди на «Амазон». Хочешь пойти в храм — включай трансляцию на фейсбуке. Хочешь послушать музыку — включай ютуб. Хочешь пообщаться с друзьями — включай зум. Подавляющая часть людей оказалась этим вполне довольна. Это и есть та «жизнь», которая нуждается в защите. Сидим дома, спасаем жизни, мы ответственные граждане, и вообще приятно, когда власть заботится о твоем здоровье!
Фото: Tima Miroshnichenko / pexels
Характерно, что в Испании, где карантинные меры оправдывали заботой о жизни и здоровье стариков, в этом году был принят новый закон об эвтаназии (или, как его называют, «закон об ассистированном самоубийстве»), который значительно упростил добровольную смерть.
13 ноября 2020 года Энди Шо опубликовал в британской газете The Spectator статью «Ковид — новая религия». В частности, он написал:
«В то время, как ковид захлестывает западный мир, он заражает нас гораздо большим, чем вирус. Религиозные лидеры оставили свою паству, храмы захлопнули двери, и теперь правительства издают нравственные эдикты свыше, о том, что мы можем или не можем делать. Религия Ковида пришла, чтобы остаться, и Государство указует путь. Можем ли мы спастись?
…У всех религий есть общие ритуалы. Спрятать лицо от других под маской есть перманентный знак объединенного духа. Когда мы проходим мимо другого, мы показываем, что мы одной веры, приподнимая маску, чтобы закрыть ноздри. Истинно верующие носят маску, даже если едут одни в автомобиле или принимают ванну. Мы все должны сражаться с Первородным Грехом нашей человечности. Наше внутреннее желание общаться, есть и пить вместе, прикоснуться и поддержать друг друга, встречаться с новыми людьми и открывать для себя новые отношения должно быть обуздано. Если вам протягивают руку для пожатия, покажите им локоть истинной веры. Когда ваша пожилая мать захочет вас обнять, просто поправьте маску и фыркните в знак своей веры.
Наша вера испытывается нашей способностью претерпевать и страдать. Мы показываем нашу веру Учению Ковида, претерпевая испытания и не жалуясь. Боль и потеря, которые мы претерпеваем — всего лишь действие Бога Ковида. Только те, кто не задает вопросов, есть истинные верующие. Если вы стали ненужным — поблагодарите правительство за то, что оно испытало вашу веру. Если полицейский выписывает вам штраф за то, что вы пригласили друзей на ужин — просто повернитесь другой щекой и донесите на своих соседей, которые сделали то же, что и вы…
Пытаясь ублажить Бога Ковида, наши руководители начали совершать жертвоприношения. Сначала было предложено изолировать пожилых людей, но Бог Ковида не ответил. Затем было принесено в жертву образование молодежи, но Бог Ковида продолжал извергать свой гнев. В конце концов, благополучие будущих поколений было предложено карающему вирусу, вместо единородного сына, но вирус не остановился. Нашему руководству больше нечего предложить.
Вся надежда на второе пришествие. Ходят слухи, что обетованный, известный как Пфайзер, родит прививку. Хотя Пфайзера не интересуют ладан и смирна, будет принесено много золота. Близ ли есть конец, при дверех?»
Этот текст зубодробительно точен. Ковид удовлетворил потребность современного западного нерелигиозного человека в вере, религиозной этике, ритуалах и символах.
Очевидно, что в Европе, особенно в тех странах, где, как в Испании, выход на улицу без маски запрещен, маска — это не просто средство защиты, это символ и исповедание веры. Человек, который едет один в автомобиле с наглухо закрытыми окнами в маске FFP2 — абсолютно обычная картина в Мадриде, и я наблюдаю ее регулярно. Никакого рационального объяснения этому поведению нет. Sola fide.
Это квазирелигиозное поведение абсолютно не безобидно. Оно сопровождается виктимизацией тех, кто в него не встроен. Я знал случаи, когда люди становились объектами агрессии, снимая маски с себя или своих детей в лесу или на горной прогулке. Дело не в том, что они становились опасны — любому понятно, что невозможно на природе заразиться вирусом от человека, который прошел мимо на расстоянии нескольких метров. Преступление состоит в нарушении общественного согласия и обесценивании общественного договора. Снять маску — это как двоеперстие боярыни Морозовой.
Есть примеры виктимизации как манипуляции в общественном пространстве. Очевидно, что те десятки тысяч людей, которые в Испании ежедневно давали положительные тесты, не были ковид-диссидентами. Это были обычные люди, которые принимали все требуемые меры предосторожности. Просто эти меры не сработали.
Тем не менее, в Мадриде в общественном транспорте можно было увидеть социальную рекламу, где, среди многих сюжетов, можно было увидеть девушку с косичкой и грустными глазами, а напротив — похоронный венок. «Семейная встреча без предохранения = похороны бабушки», говорила реклама. Следует воспринимать себя и ближнего как источник опасности. Я видел родителей, которые кричали и одергивали детей на детских площадках, чтобы они не приближались к другим детям. Многие дети были настолько запуганы, что не хотели выходить из домов, когда это им было, наконец, позволено после двух месяцев взаперти. От последствий коллективного невроза детям будет избавиться гораздо труднее, чем от ковида.
Появился новый термин — travel shaming. Тех, кто не хотел сидеть дома и спасать жизни и путешествовал, пусть абсолютно законно, обвиняли в безответственности и эгоизме. Не от злобы и зависти, конечно, просто мы сознательные граждане, в отличие от некоторых!
Католический епископ Сан-Себастьяна в прошлом марте был оштрафован на 600 евро за то, что мигрант, которого он отвозил к зубному врачу, сидел на переднем сиденье, а не на заднем, как полагалось по правилам на то время.
Однажды женщина потребовала от меня, чтобы я не погружал ее ребенка при крещении, потому что он может заразиться ковидом от чистой воды из крана, приготовленной прямо перед таинством.
Однажды прошлой осенью похолодало, и заключенный в тюрьме попросил меня принести ему теплую одежду.
Посылку для замерзающего человека у меня не приняли под предлогом заботы о его здоровье: якобы через одежду он может заразиться ковидом.
Дети зимой занимались в школах при открытых нараспашку окнах, а минусовые температуры в Мадриде в это время — не редкость.
Некоторое время назад один из наших прихожан хотел посетить жену в обычной городской больнице. Ему разрешили зайти в палату на 24 часа после ПЦР-теста, но предупредили, что если он выйдет на улицу выкурить сигарету, то не сможет к ней вернуться.
В Испании женщина, когда ложится в роддом, делает обязательный ПЦР-тест. Даже получив отрицательный результат, она должна рожать в маске. Рожать. В маске.
Этот список можно продолжать бесконечно.
Во время локдауна Мик Джаггер вместе с Дэвидом Гролем (барабанщиком «Нирваны») записали песню о пандемии. На некоторых ресурсах написали: вот, мол, какой музыкант молодец, высмеивает противников прививок и сторонников конспиративных теорий.
Не думаю, что песня об этом. О чем же она на самом деле? На мой взгляд, она о том, что никакого «на самом деле» уже нет. Как спел в конце прошлого года российский коллега солиста «Роллинг Стоунз» Юрий Шевчук: «Новые рифмы смывают грим, мир изменился, он стал другим».