Источник: Церковный вестник
29 июля 2007 года в Москве трагически погиб фотохудожник и издатель Юрий Холдин. Во время фотосъемки прямо под ним обрушился карниз на 12 этаже сталинского дома на Кутузовском проспекте.
Юрий Холдин
Юрий Холдин вошел в историю Церкви как автор альбома «Сквозь пелену пяти веков: сокровенная встреча с фресками Дионисия Мудрого» и выставки «Свет фресок Дионисия — миру». Именно так: вошел в историю Церкви.
Хочется еще раз испытать себя: нет ли в этих словах преувеличения? Можно ли так говорить о фотохудожнике, который известен лишь тем, что сделал удачный художественный «перевод» фресок в соборе Рождества Пресвятой Богородицы Ферапонтова монастыря на язык современной фотографии и полиграфии?
Нет, о каком здесь преувеличении можно говорить?! Скромный, но всегда внутреннее собранный Юрий Холдин сделал невозможное — через фотографию он сумел привлечь наше сердце к высочайшим образцам умозрения в красках, к тем образам, в которых раскрывается опыт молитвы и богословие Церкви.
Юрий Холдин во всем стремился быть точным и аккуратным. И даже в таком громком, в чем-то схематичном названии выставки есть своя правда. «Свет фресок Дионисия — миру» — эти слова не просто название выставки. Они стали девизом и смыслом его жизни, начиная с середины 1990-х годов. В них есть особая точность, которая возникает со временем, и временем испытывается. Юрий Холдин принадлежал к тому редкому типу художника, который был лишен амбиций и все свое творчество, всю свою жизнь считал служением Истине. Человек не может воспринять ее в полноте, но каждому дан талант служить Истине. Талант Юрия Холдина был в том, чтобы раскрыть возможности современной фотографии и полиграфии в отображении литургического творчества великих мастеров-иконописцев.
Его творчество глубоко иконично. Он отверг такие техники как фотофиксация и документирование — фреска не помещается в эти рамки. Прежде чем сделать кадр, он всегда напряженно размышлял, и тем самым пригласил каждого зрителя к напряженному размышлению над увиденным. Осмысление литургического образа фотохудожником — это тоже богословие: как еще можно назвать стремление проникнуть в тайну образа, созданного для утверждения связи между миром видимым и миром духовным? Качество и сила этого осмысления таковы, что можно говорить о сотворчестве Дионисия и Юрия Холдина.
У него были громадные планы, он готовился снимать русские фрески еще много лет… Всего два месяца назад мы обсуждали с ним планы совместного издания Акафиста Пресвятой Богородице с фресками Ферапонтова монастыря. Юрий буквально горел новыми идеями, обширными планами. Он был уверен: мир должен увидеть фрески Руси в их сияющей красоте.
Господь судил иначе, все внезапно оборвалось. Юрий Холдин не оставил учеников, хотя всегда готов был подробно, с любовью рассказывать о тайнах своей съемки, о секретах своего мастерства.
Но тем значительнее выглядит то, что он успел сделать. Фотограф, художник, богослов. Когда мы говорим о Юрии Холдине, это сочетание не выглядит странным.
Где мы, современные люди, встречаемся с богословием? Есть ли у нас богословские проблемы, связанные с нашей работой? Нет, таких проблем у нас нет, да и сложно представить, что они могут появиться, — так большинство из нас, скорее всего, ответит на этот вопрос. Это самый легкий путь, и по нему прошли уже многие из тех, кто фотографировал произведения литургического искусства, но фреска не раскрылась, она осталась притягательной, но чужой и непонятной.
И вот, что-то новое… Каждый, кто посещал выставки Юрия Холдина, прикасался не просто к миру древнерусской иконописи, но к живой, глубокой традиции восточно-христианского миропонимания. В чем же здесь тайна? Почему фотографии фресок начинают разговаривать прямо с сердцем? Какая здесь происходит встреча, и кто в ней участвует?
Есть церковный канон, есть гений Дионисия, и есть талант Юрия Холдина, ставшего интерпретатором, переводчиком, который добросовестно стремится лишь к тому, чтобы точно, без искажений донести современникам послание, составленное пять столетий назад.
Эта работа была бы совершенно невозможна без долгого всматривания во фреску, ее изучения, молитвенного размышления над теми образами, которые создавал Дионисий. Что значит долгое всматривание? Для Юрия Холдина — это почти десять лет исследовательской работы, более пятисот фотографий, особый, новаторский метод съемки.
Он много размышлял о природе света и пришел к убеждению, что традиционные методы съемок, которые он назвал «фотофиксацией», убивают фреску. Он отверг ночную съемку с искусственным освещением — она не может передать всей полноты красок, которые живут только при естественном свете. Искусственный свет искажает не только краски, но и пространство, делает фреску сухой и жесткой.
Как же передать на фотографии то впечатление, которые оставляют фрески, когда ты входишь в собор Ферапонтова монастыря? Бог ведает, сколько времени посвятил Юрий разработке уникального метода фотовоспроизведения фресок. Главное условие — работать днем, моделируя мягким рассеянным светом тосветовое, уветовое и свето-воздушное пространство, в котором работал Дионисий. Даже если возникает множество «но». Как выдержать ровную освещенность? Как сохранить на объеме в 500 фоторабот единый баланс цвета и колориметрию? Все это останется тайной Юрия Холдина.
Размышляя о природе фрески, он пришел к убеждению, что фотосъемка фресок относится к высшим формам искусства фотографии, так как при этом создается образ священного пространства. И в этой работе мелочей нет.
Даже при печати альбома Юрий много работал над тем, что же должно стать эталоном цветовых соотношений. Он снова и снова проверял пробные оттиски — они должны были строго соответствовать тому ощущению света, которое возникает в соборе Рождества Богородицы в летний солнечный день, когда небо закрыто лишь небольшими легкими тучами.
Такое могло открыться только верующему сердцу, имеющему глубокое литургическое сознание.
Масштабы работы поражают: Юрий Холдин стремится передать не только целостный образ каждой композиции, каждого сюжета, но и всего собора. Проживая каждый сюжет, пропуская его через свое сердце и одновременно блестяще решая сложнейшие технические задачи, мастер следует иконографическому канону в организации каждой фотографии. Нигде и ни в чем нельзя допустить искажения или усечения композиции великого Дионисия.
Разговор о Дионисии Юрий Холдин считал неполным, незаконченным, если бы были представлены только вырванные из контекста фагменты фресковых росписей. Их невозможно понять в отрыве от архитектуры храма и монастыря, пейзажной и жанровой фотографии, связанной с Ферапонтово, Сиверским озером, людьми и природой русского севера — той средой, в которой иконописец создавал образы мира Божественного.
Сотни сюжетов, более 700 квадратных метров росписи… Вместе с богодухновенным Дионисием и нашим современником Юрием Холдиным мы идем по храму, где земные образы в максимально возможной для нашего мира полноте свидетельствуют о мире горнем.