Богословско-канонический анализ писем и обращений, подписанных Преосвященным Диомидом, епископом Анадырским и Чукотским

Данный анализ проводился на основании изучения следующих документов:

1. «Обращение ко всем архипастырям, пастырям, клирикам, монашествующим и всем верным чадам Святой Православной Церкви» (18.01.2007 г.)

2. «Пояснение к “Обращению” епископа Диомида клириков, монашествующих и мирян Анадырско-Чукотской епархии» (17.04. 2007 г.)

3. «Открытое письмо епископа Диомида, клириков, монашествующих и мирян Анадырско-Чукотской епархии Святейшему Патриарху» (6.06. 2007 г.)

4. «Решение епархиального собрания Анадырской и Чукотской епархии Московской Патриархии» (6.06.2007 г.)

5. «Обращение к Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II и ко всем верным чадам Русской Православной Церкви» (19.11.2007 г.)

I. Богословский анализ

Рассматриваемые тексты демонстрируют крайне низкий уровень богословской подготовки. В них не содержится указаний на какие-либо новые проблемы церковной или общественной жизни, не заявлено никаких новых позиций и аргументов по затрагиваемым вопросам.

Вопросы, поднятые в «Обращениях» епископа Диомида , уже получили свое богословское и каноническое разрешение в соответствующих документах Высшей Церковной Власти.

Позиция Русской Православной Церкви по основным церковно-общественным вопросам нашла свое развернутое выражение в документе «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Позиция по вопросам межхристианских отношений обозначена в документе «Принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию». Оба документа были одобрены Архиерейским Собором 2000 года, участником которого был и епископ Диомид.

В рассматриваемых документах, подписанных епископом Диомидом, затрагивается ряд вопросов, касающихся отношений Церкви к государству и политике, межхристианских и межрелигиозных контактов, а также созыва Поместного Собора.

Отношение Церкви к форме государственного правления

Епископ Диомид требует осудить демократическую форму государственного правления, считая, что «единственная богоустановленная форма правления — монархия», или «самодержавная власть Помазанника Божия».

Это утверждение не соответствует позиции нашей Церкви, ясно выраженной в III главе «Основ социальной концепции», где, в частности, говорится:

Во взаимоотношениях между Церковью и государством должно учитываться различие их природ. Церковь основана непосредственно Самим Богом — Господом нашим Иисусом Христом; богоустановленность же государственной власти являет себя в историческом процессе опосредованно. Целью Церкви является вечное спасение людей, цель государства заключается в их земном благополучии (III.3).

Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или по крайней мере не противится ему <…>

Церковь должна уделять главное внимание не системе внешней организации государства, а состоянию сердец своих членов. Посему Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о «непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин» (III.7).

Православие выше любых форм государственного устройства, а монархия — одна из исторических форм правления, имеющих относительное значение.

Неверным является и утверждение епископа Диомида, что признание демократической формы правления есть нарушение «соборных клятв 1613 года» на верность династии Романовых. Эти клятвы не имеют церковно-канонического значения, поскольку были произнесены не на церковном, а на земском соборе. Они не входили в «Свод законов Российской Империи», а тем более не имеют силы после отречения Императора Николая II и последовавшего затем изменения государственного строя. Наша Церковь прославила последнего Русского Царя как святого страстотерпца, однако эта канонизация не связана ни с призывом к восстановлению династии Романовых на престоле, ни с призывом к восстановлению монархии.

Отношение Церкви к политике государства

Епископ Диомид обвиняет Священноначалие в «молчаливом согласии вместо обличения антинародной политики существующей власти, приводящем к распаду государства, демографическому кризису и другим негативным последствиям», а также в том, что оно «недостаточно активно обличает нравственные пороки современного общества». Кроме того, он обвиняет Священноначалие в «неосергианстве как духовном соглашательстве с мирской властью».

Эти утверждения не имеют никакого отношения к действительности.

Во-первых, нет оснований рассматривать как антинародную власть, которую поддерживает подавляющее большинство народа.

Во-вторых, Священноначалие Русской Православной Церкви в лице Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, Преосвященных Архиереев постоянно высказывает озабоченность в связи с такими негативными явлениями в общественной жизни, как резкое социальное расслоение, демографические проблемы, публичная пропаганда различных пороков, призывает к усилению нравственного воспитания и возврату к христианским ценностям. Более того, наша Церковь не только активно участвует в общественной дискуссии по актуальным общественным проблемам, но и нередко сама выступает ее инициатором. Регулярно созываемый Всемирный Русский Народный Собор на высоком церковно-государственном уровне обсуждает насущные вопросы, связанные с развитием российского общества.

Что же касается термина «неосергианство», то он является новым измышлением, неуместным и произвольным. Этот термин принижает служение Патриарха Сергия, а также предполагает некорректные параллели с трагическим периодом истории Русской Церкви в XX веке. Употребление подобного термина утрачивает всякий смысл после того, как церковно-историческая тема т.н. сергианства была практически исчерпана в ходе собеседований, предшествовавших воссоединению РПЦЗ с Московским Патриархатом (термин «сергианство» не употребляется в согласительных документах Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви Заграницей).

Персональная идентификация граждан

К сфере церковно-государственных отношений принадлежит и вопрос о персональной идентификации граждан. Вновь поднимая этот вопрос, епископ Диомид откровенно отвергает позицию нашей Церкви, ясно выраженную в следующих документах:

— Заявление Священного Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 2000 года под названием «Уважать чувства верующих. Хранить христианское трезвомыслие»;

— Итоговый документ расширенного Пленума Синодальной Богословской комиссии (19-20 февраля 2001 г.), утвержденный Священным Синодом.

Епископ Диомид считает ошибочным содержащееся в Заявлении Священного Синода от 7 марта 2000 года утверждение, что «никакой внешний знак не нарушает духовного здоровья, если он не становится следствием сознательной измены Христу и поругания веры». Вопреки этому он утверждает, что, «принимая внешние символы, знаки, документы, вводимые предтечами антихриста, люди соглашаются с их делами и становятся их сообщниками, следовательно, они поступками, а не словами становятся на путь отречения» (Пояснение к «Обращению» епископа Диомида.., 4).

Епископ Диомид напрямую связывает присвоение гражданам государственными налоговыми органами индивидуальных номеров с процессом глобализации, а процесс глобализации — с приходом Антихриста. Соответственно, он призывает Священноначалие «соборно обсудить проблемы глобализации в свете догматических, экклезиологических, сотериологических и эсхатологических вопросов вероучения».

Тема глобализации была затронута в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», где, в частности сказано:

Признавая неизбежность и естественность процессов глобализации, во многом способствующих общению людей, распространению информации, эффективной производственно-предпринимательской деятельности, Церковь в то же время обращает внимание на внутреннюю противоречивость этих процессов и связанные с ними опасности (XVI.3).

В настоящее время, в соответствии с решением Священного Синода, идет работа по подготовке отдельного документа, выражающего церковное отношение к глобализации.

Межхристианские и межрелигиозные отношения

В части, касающейся межхристианских и межрелигиозных отношений, публичные Обращения епископа Диомида по существу содержат призыв и требование отказаться от всех контактов между православными христианами и представителями других христианских конфессий и других религий.

Межхристианские контакты обозначаются собирательным термином «экуменическое движение», что отождествляется с «ересью». Такое обобщенное представление игнорирует историю и специфику межхристианских отношений и позицию, занимаемую в прошлом и в настоящем Православными Церквами, в том числе и Русской Церковью. Эта позиция детально обозначена в документе «Принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», принятому Архиерейским Собором 2000 года, в котором, в частности, говорится:

На протяжении уже почти столетия Русская Православная Церковь ведет диалог с экуменическим движением. Экуменизм — понятие многогранное. Обозначая первоначально стремление к сближению христиан, сегодня оно употребляется в самых разных смыслах. Поэтому нужно ясно различать понятия «экуменизм», «экуменическое движение», с одной стороны, и «экуменические контакты Православной Церкви» или «участие православных в экуменическом движении» — с другой. Важнейшая цель православного участия в экуменическом движении всегда состояла и должна состоять в будущем в том, чтобы нести свидетельство о вероучении и кафолическом предании Церкви, и в первую очередь истину о единстве Церкви, как оно осуществляется в жизни Поместных Православных Церквей.

Диалог Православной Церкви с экуменическим движением не означает признания равноценности или равнозначности с остальными участниками движения. Членство во Всемирном Совете Церквей не означает признания ВСЦ церковной реальностью более всеобъемлющего порядка, чем сама Православная Церковь, поскольку она и есть Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, или даже просто признание того, что ВСЦ и экуменическое движение обладают хоть какой-то церковной реальностью сами по себе. Духовная ценность и значимость ВСЦ обуславливается готовностью и стремлением членов ВСЦ слышать и отвечать на свидетельство кафолической Истины (Приложение, 2).

В указанном документе содержатся ответы практически на все вопросы межхристианских отношений, затрагиваемые в публичных «Обращениях» епископа Диомида. Игнорирование этого соборно одобренного документа обнаруживает нежелание рассматривать межхристианские отношения и участие в них Русской Православной Церкви по существу.

В свою очередь, стремление к религиозному изоляционизму является в данном случае проявлением раскольнического и сектантского сознания, ибо собеседования православных христиан с инославными христианами и с иноверцами были свойственны Церкви во все времена.

Ратуя за религиозную изоляцию Русской Православной Церкви, епископ Диомид дезинформирует тех, к кому обращается, призывая последовать примеру Иерусалимской, Сербской и Грузинской Православных Церквей, как «вышедших из экуменического движения». В действительности Иерусалимская и Сербская Церкви являются активными участниками межхристианских контактов, включая ВСЦ, а Грузинская Церковь принимает участие в православно-католическом богословском диалоге.

Призыв религиозных лидеров уважать и понимать друг друга, несмотря на национальные и другие различия, ни в коей мере не является нарушением экклезиологических основ православной веры. Это лишь проявление принципа добрососедских отношений, который естественным образом вытекает из братолюбия, свойственного христианам по отношению ко всем людям.

Несостоятельными являются утверждения епископа Диомида о недопустимости признания единства нравственных ценностей в разных религиях и христианских конфессиях. Констатация того факта, что в разных религиях, прежде всего авраамических, имеет место совпадение ряда нравственных ценностей, не заключает в себе никакой измены Православию, поскольку просто отражает реальность. Соответственно, участие представителей Православной Церкви в межрелигиозном саммите, который не обсуждал доктринальных вопросов, не может рассматриваться как противоканоническое деяние или как измена православному вероучению. Равным образом, и признание «веры в одного Всевышнего» в разных монотеистических религиях является лишь констатацией факта, что приверженцы этих религий исповедуют единобожие. Такая констатация никоим образом не исключает другой факт – что вероучительные представления о Едином Боге в этих религиях не только не совпадают, но порой радикально разнятся.

Частный вопрос касается совместных молитв православных с инославными.

Ответ на этот вопрос, в частности, содержится в утвержденном решениями Священного Синода Русской Православной Церкви (20 апреля 2005 года) и Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви (23 мая 2005 года) документе «Об отношении к инославным вероисповеданиям и межконфессиональным организациям», где говорится:

Православная Церковь исключает всякую возможность литургического общения с неправославными. В частности, представляется недопустимым участие православных в литургических действиях, связанных с так называемыми экуменическими или межконфессиональными богослужениями.

Из этого следует, что посещение православными католических или протестантских храмов, присутствие при инославном богослужении без явной или сокровенной молитвы, православная молитва перед общехристианскими святынями вполне допустимы, тогда как публичные или частные молитвы с инославными для православных недопустимы.

Ссылка на каноны, в которых говорится о недопустимости совместной молитвы с еретиками, не является корректной без правильного понимания духа и смысла этих канонов, которое невозможно без обращения к конкретным историческим прецедентам. Так, из исторического контекста, в котором издавались эти правила (45-е апостольское правило и 33-е правило Лаодикийского Собора), видно, что целью их издания было предотвратить соблазн для людей колеблющихся в момент появления новых ересей и расколов. Иначе обстоит дело с конфессиями, существующими многие сотни лет.

Епископ Диомид превратно истолковал посещение Святейшим Патриархом Собора Парижской Богоматери в октябре 2007 года. Вопрос о якобы имевшем место во время этого посещения совместном православно-католическом богослужении был своевременно разъяснен в специальном Заявлении Службы коммуникации ОВЦС МП (от 04.10.2007), в котором говорилось:

В ходе своего пребывания в Париже Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II поклонился великой святыне христианского мира — Терновому венцу Господа Иисуса Христа, хранящемуся в Соборе Парижской Богоматери. Перед этим состоялся краткий православный молебен, а не совместное православно-католическое богослужение <…> Во время совершения молебна в соборе присутствовал католический архиепископ Парижа Андре Вен-Труа, ряд иерархов и священнослужителей Католической Церкви во Франции. Молитва архиепископа Парижского перед Терновым венцом была совершена после завершения православного молебна и поклонения Святейшего Патриарха святыне.

Однако епископ Диомид проигнорировал эту информацию, выпустив 19 ноября 2007 г. особое «Обращение», в котором вынес обличительный вердикт Святейшему Патриарху, основываясь на сообщениях светских СМИ.

Вопрос о созыве Поместного Собора

Епископ Диомид обвиняет Священноначалие в «попрании принципа соборности», которое выражается в отказе от созыва Поместного Собора с участием клириков и мирян.

Согласно Уставу Русской Православной Церкви:

Высшими органами церковной власти и управления являются Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод во главе с Патриархом Московским и всея Руси (I.7).

В Русской Православной Церкви высшая власть в области вероучения и канонического устроения принадлежит Поместному Собору. Сроки созыва Поместного Собора определяются Архиерейским Собором. В исключительных случаях Поместный Собор может быть созван Патриархом Московским и всея Руси (Местоблюстителем) и Священным Синодом. Поместный Собор состоит из архиереев, представителей клира, монашествующих и мирян, в количестве и порядке, определяемых Архиерейским Собором (II.1-2).

Однако согласно древней церковной традиции церковный собор в собственном и строгом смысле — это собор епископов. Другими словами, исключительным правом голоса при принятии соборных решений обладают епископы.

Эта норма также зафиксирована в Уставе:

Все архиереи — члены [Поместного] Собора составляют Архиерейское Совещание. Совещание созывается Председателем Собора по его инициативе, по решению Совета Собора или по предложению не менее 1/3 архиереев. В задачу Совещания входит обсуждение тех постановлений Собора, которые имеют особую важность и которые вызывают сомнения с точки зрения соответствия Священному Писанию, Священному Преданию, догматам и канонам, а также поддержания церковного мира и единства.

Если какое-либо решение Собора или его часть отвергаются большинством присутствующих архиереев, то оно выносится на повторное соборное рассмотрение. Если же и после этого большинство присутствующих на Соборе иерархов его отвергнут, то оно теряет силу соборного определения (II.13).

Это право епископата было зафиксировано и в прежней редакции Устава нашей Церкви (1988 г.). Поэтому нет никаких оснований характеризовать изменения, которые ввел ныне действующий Устав в соотношение полномочий Поместного и Архиерейского Собора, как попирающие канонические нормы церковного устройства.

Общее богословское заключение

По результатам анализа представленных для изучения писем и обращений епископа Диомида, Синодальная Богословская комиссия пришла к выводу о совершенной богословской несостоятельности содержащихся в них обвинений в адрес Священноначалия.

II. Каноническая квалификация публикаций епископа Диомида

1. Епископ Диомид, публично обратившись не только к Священноначалию, но «ко всем архипастырям, пастырям, клирикам, монашествующим и всем верным чадам Святой Православной Церкви», а также «к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II и ко всем верным чадам Русской Православной Церкви», присвоил себе права, принадлежащие носителям и органам высшей церковной власти.

Согласно Уставу Русской Православной Церкви (X.15), «Епархиальный архиерей может обращаться с архипастырскими посланиями к клиру и мирянам в пределах своей епархии». Право же обращаться ко всей Полноте Русской Православной Церкви принадлежит Патриарху Московскому и всея Руси (IV.7д)) и Священному Синоду (V.25м)).

В данном случае нарушены: 34 правило Святых Апостолов, 9 правило Антиохийского Собора, 20 правило Трулльского Собора.

2. В «Обращении» епископа Диомида от 6/19 ноября 2007 года, в частности, сказано:

Православные христиане не посещают те храмы, в которых служат епископы-экуменисты, т.к. грех епископа ложится на клир и мирян Русской Православной Церкви, которые находятся с ним в молитвенном общении.

Из этих слов явствует, что епископ Диомид считает поминовение правящего епископа, обвиняемого им в «ереси экуменизма», греховным деянием, что фактически содержит призыв к непоминовению таковых епископов и является нарушением 14 и 15 правил Двукратного Собора (см. также 13 правило Двукратного Собора).

По существу в приведенном утверждении содержится призыв к разрыву молитвенного общения с епископами, законно занимающими свои кафедры.

Подобные действия влекут извержение виновного из священного сана.

3. В Обращении епископа Диомида от 6/19 ноября 2007 года также говорится:

Святейший Патриарх, участвуя в экуменических контактах, не лишает ли тем самым себя благодати, делая Русскую Православную Церковь обезглавленной? … В среде апостолов был тот, кто предал Божественного учителя, не подобное ли совершилось предстоятелем Русской Православной Церкви при совместной молитве в католическом соборе? <…> Ваше Святейшество, как же может Ангел, первосвятитель Русской Православной Церкви после такого публичного отступления от церковных канонов и правил быть верным хранителем православного вероучения? <…> Господь ждет Вашего покаяния и обращения!

В данном случае епископ Диомид, публично обвиняя Святейшего Патриарха в отступлении от церковных канонов и сравнивая его с апостолом, предавшим Христа, подлежит ответственности на основании 6 правила Второго Вселенского Собора.

Это правило утверждает церковно-судебный принцип, согласно которому клеветнически обвиняющий епископа подлежит наказанию, соответствующему тяжести преступления, в котором обвиняет. А именно в этом правиле сказано, что обвиняющие в чем-либо епископа «не прежде могут <…> настоять на своем обвинении, как письменно поставив себя под страхом одинакового наказания с обвиняемым, если бы, по производству дела, оказались клевещущими на обвиняемого епископа».

4. Рассматриваемые публичные выступления епископа Диомида являются попранием архиерейского обещания, данного им при епископской хиротонии, в котором, в частности, говорится:

Обещаюся и церковный мир соблюдати и твердо держати… и последствовати во всем и повиноватися всегда Великому Господину и отцу нашему Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси и Священному Синоду.

В целом рассматриваемые документы, подписанные епископом Анадырским и Чукотским Диомидом, порочат авторитет Русской Православной Церкви, фактически провоцируют раскол, наполнены духом изоляционизма и экстремизма, толкают Церковь на конфликт с государственной властью и с представителями других конфессий, а также являются соблазном для людей, стоящих «на пороге» Православной Церкви.

Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что епископ Анадырский и Чукотский Диомид подлежит церковному суду.

Пресс-служба Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2008 г.