Agionoros.ru продолжает публикацию бесед старца Ефрема Филофейского
Тропа жизни — это боль и слёзы; на ней повсюду терния и шипы. На каждом шагу — Крест, борьба и скорбь, Гефсимания и Голгофа. Боль постоянно пронзает нас острым копьём. Если бы мы могли взять землю и как губку отжать её, то потекли бы кровь и слёзы.
«Человек, яко трава дние его, яко цвет селный, тако оцветет», — говорит псалмопевец[1].
Всё прекрасное связано с болью, но и боль ведёт к радости. Роза производит шипы, а из шипа вырастает роза. Радуга обычно появляется после грозы. Буря должна пройти, чтобы на небе стали видны звёзды.
Рассуждение, просвещённое христианской верой и любомудрием, рождает способность прозорливо смотреть вглубь вещей. В боли оно видит радость и надежду, ведь и Христос восторжествовал через боль Страстей и Креста.
Для создания шедевра скульптуры требуется большая работа молотком. Великие души обязаны своим величием тяжёлым скорбям. Золото и драгоценные украшения сначала проходят через огненную печь.
Боль сокрушает человеческое существо. Это пожирающий огонь. Это гроза и буря. «Как море, внутренняя моя никогда не бывают в покое», — говорит Соломон. Бывают моменты, когда испытания находят одно за другим или обрушиваются все вместе одновременно. Крест тогда весьма тяжек. Напряжение достигает апогея. Душа испытывает такую тяжесть, что едва держится. Всё вокруг и внутри видится чёрным. Кругом тьма, кругом безысходность. Святой Григорий Богослов говорит: «Хорошее ушло; бедствия вызывающи и обнажены; путь лежит среди ночи; маяка не видно нигде, Христос как будто спит»[2].
Жизненные скорби как копья и ножи. Копья и ножи, которые безжалостно разрывают и терзают сердце, палят его и парализуют, полностью лишая сил.
Единственное, что нам остаётся в такие моменты, — вопль, сетование и вместе с тем горячие просьбы к Богу: «Помилуй мя, Господи… душа моя смятеся зело… Утрудихся воздыханием моим…»[3], «Бысть сердце мое яко воск таяй…»[4], «Помилуй мя, Господи, яко скорблю… изчезе в болезни живот мой, и лета моя в воздыханиих… забвен бых яко мертв…»[5], «Быша слезы моя мне хлеб день и нощь… вскую прискорбна еси, душе моя, и вскую смущаеши мя?»[6].
Человек поставлен как царь творения, но венец его сплетён из терния. Когда-то путь его жизни удаётся как песня и радостная симфония, но чаще этот путь получается лишь как бесконечный печальный траурный марш.
Вопрос о смысле страдания вечен. Его изучали философы и обществоведы, психологи и многие другие. Но подлинный ответ на него — в христианстве, в вере, в Законе Божием.
Этот ответ двойственный. С богословской стороны, боль есть результат падения, как и прочее зло. Она результат неправильного пользования свободой, плод преслушания. Со стороны этической и нравственной, она есть средство для приобретения добродетелей и совершенства.
«Я буду всегда чтить Бога, — говорит Григорий Богослов, — каким бы испытаниям Он бы ни попустил на меня прийти. Боль для меня есть лекарство спасения»[7]. Василий же Великий говорит так: «Поскольку Бог уготовляет нам венец Своего Царствия, поводом к добродетели пусть будет болезнь»[8].
«Скорби, — говорит святой Златоуст, — ставят нас ближе к Богу. И если будем думать о пользе скорбей для вечности, то не станем печалиться»[9].
Святой апостол Павел, претерпевший столько гонений и скорбей, весь уязвлённый «язвами Господа», учит, что Бог попускает человеку страдать «на пользу, да причастимся святыни Его»[10].
У Бога есть тысячи способов, чтобы явить тебе Свою любовь. Христос может обратить несчастье в мелодичную песнь славословия. «Печаль ваша в радость будет», — говорит Господь[11].
Каково сражение, такова и победа. На небесной купле нет 
дешёвых вещей. Время страдания и жертвы есть время благословения: вслед за каждым крестом — воскресение. Что из того, что теперь мы страдаем и непрестанно рыдаем? «Еже бо ныне легкое печали нашея, по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделовает нам», — говорит апостол Павел[12].
Человек, который терпит страдания, есть настоящий подвижник, одерживающий славные победы, и сполна будет вознаграждён вечными благами. «Ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его», — говорит апостол Павел в послании к Коринфянам[13].
Тот, кто смотрит на страдания сквозь призму вечности, уже победил. Он избранник, непреклонной верой в Бога достигший радости, вкусивший благости Господа; он — потенциальный венценосец. Он может вслед за апостолом Павлом победно воскликнуть: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох: прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он»[14].
В таком духовном измерении преодоление боли и преображение её в искупительную радость становится реальностью. Это — изменение, производимое силою Божией. Такое обновление, абсурдное для рационально мыслящего человека, есть следствие христианской веры. Если для безбожного материализма такое обновление есть неразрешимый вопрос, а для человека плотского — мечта, то для верующего — это великое чудо изменения Божия.
Духовное отношение к страданиям даёт решение великого вопроса и ведёт из тьмы к свету.
Итак, нужно относиться к скорбям, которые на нас находят, как к благословению Божию. Зерно в земле угнетается, разлагается и тогда производит жизнь. Богат благословенный урожай скорбей. Велико благословение Божие на поле слёз — благословение, которое обретает тот, кто истинно верует благодаря дару рассуждения. Благословение Божие и милость почивают на тех, кто прошёл через пещь многообразных скорбей, укреплённый Божией силой и рассуждением. Их ожидает вечное, бессмертное и всеблагое отдохновение в Боге! Аминь.
[2]Григорий Богослов «Письма. К Евдоксию, ритору».
[7]Григорий Богослов «Стихотворения. На болезнь».
[8] Василий Великий. О том, что Бог не виновник зла.
[9]«Толкование отца нашего святого Иоанна Златоуста, архиепископа Константинополя, на святого Иоанна, евангелиста», беседа XXXV.