Помню самое начало девяностых: ощущение весны. Я приходил на службы в недавно отданный храм, вникал в церковное учение, искусство.
Диакон Павел Сержантов
Это погружение в церковную жизнь шло где-то гладко, где-то с большими затруднениями. Однажды я даже пожаловался на себя: «Вот головой я понимаю, что традиционная церковная иконопись – часть нашего духовного наследия. Но мне нравятся реалистические изображения святых. Ничего с собой поделать не могу. И богословские лекции о русской иконе не помогают!»
Говоривший со мной священник ответил несколько слов, спокойно так: «Надо воспитывать вкус к православной иконе». Прозвучало убедительно. Хотя и не понятно, как вкус воспитывать.
Самое интересное, что ситуация сдвинулась с мертвой точки. Причем довольно скоро после упомянутого разговора. Видимо, не всё у нас получается сразу. Нужно и силы приложить, и время выждать. Тогда и результат наметится.
* * *
Ситуация с восприятием иконы, слава Богу, изменилась. Передо мной открылся огромный благодатный мир русской и византийской иконы, фрески. Теперь мне хотелось в нем как можно дольше оставаться.
Теперь я с большим удовольствием отправлялся в Третьяковскую галерею. Не спеша ходил по залам. Приближался к рублевской иконе Святой Троицы, к удивительной иконе Владимирской Божией Матери. Мог бесконечно стоять перед древним образом Спаса Нерукотворного.
Кто-то приезжает в Третьяковку посмотреть на древнерусскую живопись, а кто-то – помолиться. На древних иконах есть, что посмотреть. Необычайная выразительность при лаконизме изобразительных средств. Простите, кажется, я стал выражаться, как в монографиях по искусствоведению положено. Сейчас исправлюсь.
Стоишь перед иконой Ангела Золотые Власы. Что видишь? Линий выписано немного, красок наперечет. За пышным портретным разнообразием извольте обращаться не к традиционной православной иконе, а к католическим образцам. Мелких деталей на иконе никаких нет…
И в то же время есть непередаваемая полнота. Назвать икону неоконченной, недоработанной язык не поворачивается. Все, что надо на ней присутствует. Образ есть. И это главное. Даже если видеть здесь только портрет (что не правильно), всё здесь есть.
Вообще-то икона предназначена не для украшения интерьера, а для молитвы. Перед православной иконой хочется молиться. Икона вдохновляет на молитву, пусть краткую. Глянул на нее секундочку и произнес: «Ангеле Божий, храни меня от зла».
Хорошая икона не мешает молиться. На ней ничего лишнего нет, она не отвлекает человека от молитвы. Не подсовывает ему вороха мелких деталей. По иконе глаза не бегают, как по детально прописанной картине. Побегает-побегает человек глазами, насытится и отвернется от картины, похвалив мысленно художника за прекрасное владение ремеслом.
Да иконописание и не ремесло вовсе. Конечно, в нем тоже есть свои техники, которые надо изучать, овладевать. Но есть что-то и внетехническое. Бывает, что технически оснащенный художественно одаренный человек пишет икону, и получается у него нечто несообразное. По-моему, иконописание – особый род церковного служения. Больше, чем ремесло, больше, чем изобразительное искусство.
Знакомый иконописец как-то сказал мне: «Знаешь, я поступал на иконописное отделение, думал, иконы писать легче, чем портреты. Оказалось – труднее». Теперь я его понимаю. Хорошую икону можно считать настоящим чудом. И таких чудес можно увидеть не только в Третьяковке. Вот что внушает оптимизм.
Скажут: «В Третьяковке собраны шедевры. Владимирскую написал гениальный грек. Андрей Рублев был русским гением. Все они уникальны, как и бывает с гениальностью». А вот и нет! Здесь не просто гениальные способности, здесь больше. И много можно показать гениальных русских икон без установленного авторства.
* * *
Одну икону я недавно видел в Ярославле. После посещения монастыря, подъема на колокольню, мы с родственниками гуляли на высоком волжском берегу. Заранее намечали попасть в местный музей изобразительных искусств. До музея мы добрались, только счет времени немного потеряли. Скоро закрытие!
И тут к нам погрустневшим подошел местный сотрудник. Он мгновенно договорился, чтоб нам продали билеты, хотя и было поздновато. Проводил нас в зал. Времени на осмотр осталось в обрез.
Начали смотреть с самого древнего. Историческая ценность здесь была налицо, но к лучшим образцам русской иконописи это, увы, отношения не имело.
Барочные и академического письма иконы я торопливо проходил мимо, – простите.
Несколько образов, написанных в традиционном церковном стиле, были отменно хороши. В целом, я подытожил для себя, выставка удалась.
И рано подытожил. Напоследок я увидел чудную Тихвинскую икону Божией Матери. XVIII век. 1744 года. Вот перед такой иконой хочется молиться.
Всё в ней на месте. Лик Христа, лик Богоматери, посмотрите на фотографию иконы. Это шедевр? Да. Иконописец тоже гений?.. Сколько же у нас гениев? Жаль, фото не очень большого разрешения. Эту фотографию я увидел на интернет-страничке того сотрудника музейного, который нам помог попасть на выставку.
Он после осмотра выставки к нам подошел. Я спросил его о Тихвинской иконе. Выяснилось, что нашли икону на чердаке музея. Вместе с некоторыми другими иконами она была наглухо засыпана землей. Это для маскировки сделали музейщики. Как будто на чердаке земляной слой специально устроен для утепления, а на самом деле под ним были спрятаны иконы. Чтоб их не уничтожили.
Так икона уцелела. Теперь она отреставрирована. И опять зовет верующих на молитву. А неверующим просто радует глаз, дает возможность прикоснуться к славным страницам истории отечества.
Для того чтобы постоять рядом с этой Тихвинской иконой, я согласен приехать на поезде из Москвы в Ярославль еще раз. Это недалеко – ради такого чуда.