В этом году я познакомилась с многодетной семьей Ялтанских. В семье 8 детей. Старшей дочке Маше 18 лет, Вале 14, Свете – 11, Симе – 9, Лене – 7, Ане – 5, Сане – 3, младшему Жорику 1,5.
Возможно, вы уже знакомы с этой семьей. На сайте «Правмир» была опубликована статья Натальи, вызвавшая массу комментариев.
А я просто вела разговор на волнующие меня темы. Может быть, и вам будет интересно узнать о внутреннем мире этой замечательной семьи.
Не удержалась я от первого традиционного вопроса о том, спокойно ли Василий и Наташа чувствуют себя в статусе многодетных родителей. Оказалось, что к термину «многодетность» у главы семьи особое отношение:
Василий:
— Мне лично режет слух слово «многодетный». Ведь определение «малодетная семья» тоже мало кому понравится, не так ли? Хотя семьи, в которых более 3-х детей, уже и не так шокируют, как, скажем, 10 лет назад. Надо признать, что такие семьи воспринимаются как что-то редкое, исключительное.
Разговоры о многодетных семьях часто превращаются в агитацию, в шоу, иногда довольно неприглядное, где можно выхолостить любую тему. Там всё выставляется в искаженном виде, показываются какие-то крайности, привлекающие внимание. Мне кажется, нам всем не хватает живого примера: не надуманного, не лакированного, не тенденциозного. И молодые семьи, которые начали формироваться, но у которых еще нет определенной решимости к чему-то, могли бы сделать для себя правдивые выводы.
— Когда создалась ваша семья, столкнулись ли вы сразу с проблемами (жилищными, материальными)?
Наталья: 
— Мы поженились на четвертом курсе физтеха, на 5-м родилась старшая дочь. Первые годы семейной жизни прошли в общежитии, до тех пор, пока Маше не исполнилось 2 года. А потом наши родители получили, в порядке расширения, новую квартиру, и нам оставили свою «полуторку». В ней мы прожили 14 лет. Пик количества «насельников», проживающих в 30 кв.метрах, образовался в 2005 году и составил 9 человек. То-то был муравейник! Но мы как-то благодушно все воспринимали, не было трагизма и мрачной безысходности.
Папа, начиная с 4-го курса, подрабатывал по специальности.
Василий:
— Была возможность работать на хозрасчетной основе. Потом один из проектов стал темой диплома, позже — кандидатской диссертации, то есть это были настоящие работы.
Наталья:
— Но был и такой период, надо заметить, весьма кратковременный, что ему не платили, а мне какую-то материальную помощь выделили на предприятии, хотя в начале трудовой деятельности моя зарплата была меньше, чем плата за детский сад, в который удалось устроить Машу. Было у нас желание иметь свою семью, не обременять родителей, работать, а все остальное приходило по мере взросления.
Василий:
— Наша встреча произошла на первом курсе Физтеха. Три года мы друг друга испытывали. Абсолютно нереально было жениться на первом курсе, потому что первые три года полностью были посвящены учёбе. Хотя чувства были (материала хватит для романа). И была настроенность именно на семейную жизнь, на то, чтобы быть вместе. И трудности начались именно с притирок характера (эти притирки и сейчас идут, хотя мы уже вместе — слава Богу! – 20 лет). У меня время отнимала ещё и общественная работа, в комитете комсомола. Правда, после свадьбы общественная активность как-то естественно сошла на нет, центр тяжести переместился на семью.
Стал “пробивать” комнату в факультетском общежитии. Получил, но не на семейном этаже, а общежитие-то мужское! Это было первое наше общее жилье, которое мы “с нуля” стали приводить в порядок. Был такой забавный момент, когда за 20 минут побелили потолок, а потом всю ночь отмывали стены. На следующий год нас поселили уже на семейном этаже, на первом. Из этой комнаты прежними жильцами было вынесено все, кроме огромного орехового шкафа и … двух мешков стеклотары.
Два месяца я дневал и ночевал здесь, делал ремонт, жена была беременная, помогать не могла, помогали ребята из группы. Экспромтом сделал из стенда, где когда-то висели фотографии членов политбюро ЦК КПСС, кухонный гарнитур: стол, умывальник, в общем, все, что было нужно Наташе для хозяйства. Выпросили у комендантши кровати, купили, перекликаясь по жутким спискам в Центральном Детском Мире, детскую кроватку, и зажили. Время было золотое. По молодости и любви все легко и радостно казалось.
— А как дети?
Наталья:
— Маша родилась через полтора года после нашей свадьбы. Друзья-студенты, что смеялись, вот, мол, Васька попал, были весьма разочарованы. И не то, чтобы мы не хотели ребенка или опасались не доучиться, нет, мы тогда готовы были горы ворочать, да и не мы одни. У некоторых наших однокурсников уже были дети, и они продолжали учиться или после академического отпуска возвращались. Просто у нас почему-то не было сразу детей. Маша родилась на пятом курсе. Я сдала последний экзамен, приехала домой в надежде, что у нас будет еще месяц на отдых, но через 10 дней отправилась в роддом.
После Маши, через 4,5 года, появилась Валентина. Я тогда уже работала. Опять же, мы тогда ничего уверенно не планировали, так получилось. Была у меня какая-то женская болезнь, и доктора так толком и не диагностировали, только все пугали, что детей больше не будет. Но наступила новая беременность, и все прошло само собой.
А уже с Валентиной я ушла не в академотпуск, а в настоящий декрет, прихватив и неотгулянные за два года работы очередные отпуска. Первое время самая большая радость была, что уроки не надо делать и экзамены не скоро, я ведь тогда еще в заочной аспирантуре училась
А в дальнейшем, третий и все последующие дети увидели свет один за другим с интервалом около двух лет.
— А успевали работать?
Наталья:
— Понемножку я всегда работала. Нам досталось то время, когда отечественная наука, извините, “накрылась медным тазом“. Перестройка, конверсия — это были страшные слова для людей моего круга. Мой научный руководитель рассказывал, что его лучшие ученики, профессора, доктора наук, и просто классные специалисты, кто теннис ушел преподавать, кто гаражи строить…
Ведь в оборону вкладывались лучшие умы, лучшие силы, а в эпоху разоружения трудились уже над тем, как все это уничтожить. Многие “киты” на этом сломались. Предприятия останавливались, шли сокращения, так что в то время на работе я уже не могла реализоваться, хотя у меня были там серьезные, многообещающие проекты. Мой дом, моя семья избавили меня от кризиса, от надлома, который мог бы быть.
Василий:
— Мог бы быть, а мог бы и не быть. Моя любимая тещенька иногда говорила: «Вот, столько лет дочка отучилась на Физтехе, старалась, успехи были. А в результате — ничего!». На самом деле это не так. Всё пригодилось (пусть и не на научном поприще): хватка, выносливость, знания физики, химии, математики. Уверен, что моя жена смогла бы стать отличным преподавателем в институте. И как все эти знания нужны сейчас, когда дети учатся в школе!
Наталья (краснея):
— К тому же я всегда подрабатывала. Ребята с прежней работы создали юридическую фирму, я им организовывала документооборот, техническую поддержку.
Василий:
— А я халтурил, писал программы. Приезжал с работы, и мы вместе садились творить под моё неизменное ворчание (терпение у моей жены ангельское). В одном месте вводятся данные, а потом формируется целый пакет документов по произвольным шаблонам. Программа успешно работает уже лет 10.
Наталья:
— Позже подобную автоматизацию своих документов сделала ИФНС России, на мой взгляд, менее удачно.
Потом я работала в православном издании «Фома», потом в лицее преподавала физику в старших классах, а когда у меня четвертый ребенок пошёл в школу и родился седьмой, я уже не смогла продолжать работать.
— Поделитесь, пожалуйста, воспринималась ли вами очередная беременность с радостью или были сомнения, опасения, размышления?
Наталья:
— Ну, когда я понимала, что во мне зреет новая жизнь (а я всегда понимала это именно так, даже когда еще не была верующей), то даже предположить, что она вдруг прервется… для меня это было страшное дело. Я всегда к этому болезненно относилась. Так же, как к распаду семьи… Крушение семьи – это как смерть человека. Думать о смерти, об убийстве ребенка, пусть и не рожденного, невыносимо. Ни сейчас, ни в прошлом. И даже если подобные мысли порой проскакивают в голове, я их воспринимаю, как не мое, как что-то извне.
А так, все было по-разному. Мы как раз начали воцерковляться и, уже в лоне Церкви, я забеременела в третий раз. Окружающие достаточно враждебно, как нам казалось, относились ко всему, что мы делали. Наше «нежелательное» многочадие связывалось с тем, что “это вас в вашей Церкви учат мракобесию“. И это было тяжело, потому что отказаться от ребенка — это было все равно как отречься от Христа.
Был момент, что я на улицу стеснялась выходить, потому что многие просто указывали перстами своими. Шел 1997 год, было время, когда даже в храме мы были одни с маленькими детьми. Это сейчас у Причастия до ста малышей, а тогда было: «К чему дите мучить?». Сейчас, мне кажется, в церкви мамам намного спокойнее стало.
Позже были вздохи: «Как сказать родным? Где поставить еще одну кроватку? Хватит ли здоровья? Не придется ли старшим бросить секцию»? и т.п. Но это же все такие мелочи по сравнению с чудом новой жизни: «Кто там? Какой он? Скоро ли увидимся?»
— Хотелось бы услышать мнение Василия. У многих моих подруг именно мужья, к сожалению, не поддерживают идею многодетности.
Василий:
— Здесь я, как отец, так рассуждаю. Понятно, что женщина носит дитя, и все труды на ней, правда, и венцы на ней.
У меня было внутреннее ощущение, что все серьезно. Ладно, допустим, один ребенок. Вырастил его, выложился полностью… И что же? Есть уверенность, что, если ты его прилично одеваешь, устраиваешь учиться, то он будет счастлив? Нет такой уверенности. Столько людей, будучи единственными детьми, несмотря на усилия родителей, выросли эгоистами, а в конечном итоге, несчастными людьми, я бы даже сказал – непригодными к жизни.
Равно как и в многодетной семье может созреть мрачная озлобленная личность. Ответственность родителей огромна, но правильно ли — освободиться от нее, самовольно снимая с себя часть проблем?
Создается семья, и вроде бы как надо родить ребенка, а если уж совсем хорошо семья живет, то можно и двоих. И получается, что в свою немощь люди пытаются вложить правило. Именно правило, самооправдание себя. А ведь из этого следует меньше ответственности, меньше хлопот, прошел этап пеленок-распашонок, можно ребенка в сад или бабушке “подкинуть“, и опять пожить для себя. А раз пожить для себя, то часто бывает, что тут взгляды супругов расходятся. 5-7 лет пожили, дети подросли, да и особой радости не ощущается, и в результате — семья трещит по швам. Оказывается, когда сам с себя снимаешь долю ответственности, то легче от этого не становится.
И разве может муж, настоящий мужчина, не отдавать себе отчет: раз есть семья, есть близкие отношения между мужем и женой, то надо осознавать последствия. А если рассуждать так: «Мне реально не потянуть!», — то придется в чем-то себя ущемлять. Нельзя с такой же потребительской легкостью претендовать на близкие отношения, как на обед или ужин. Получается, что внутри сидит самооправдание. Как правило, очень простое — все так делают, мне не потянуть, я и так пашу, но не получается, и т.д. На самом деле ответ простой — не хочу трудиться, отстаньте все от меня.
Я, конечно, не про больных и неплодных говорю, про типовую психологию.
Наталья:
— И зачем за такого человека, который детей не хочет «больше», выходить замуж? Ведь в любой момент он может тебе сказать: “Не хочу этого ребенка“, или: “Вот этот у тебя больной родился…Тоже не хочу». И что делать тогда?
Василий:
— А сколько таких случаев бывает? У нас есть пример, когда муж не выдерживает и уходит…
Наталья:
— Дети рождаются от того, что родители любят друг друга. Любовь к детям проявляется позже. Как можно любить того, кого еще нет? Когда я замуж выходила, я Василия очень сильно любила. Я его и сейчас люблю (с улыбкой). И мне хотелось продолжение этого человека увидеть в своих детях. Чтобы у нас вместе было что-то общее. То есть не просто семья – я и он, одна плоть. Хотелось, чтобы эта плоть росла, развивалась, давала плоды.
Василий:
— Согласен.
— А как вы смотрите на такое рассуждение? Зачастую женщина не горит желанием рождать детей, но, тем не менее, осознавая, что рождена Женщиной, она не думает в категориях «хочу – не хочу», а принимает свою способность к деторождению, как данность, и смиренно идет по пути чадородия… То есть, помимо нашего естественного желания иметь детей, мы все-таки рождаем их не только из чувства любви, а еще из чувства долга. Порой многодетных и упрекают за то, что они рожают из чувства долга. И это уже плохо. Как бы вы прокомментировали?
Василий:
— Во-первых, в продолжение ответа Натальи на предыдущий вопрос, я скажу, что согласен с ее ощущением, что дети – это своего рода отголоски любви, доверия. Причем такого доверия, которого я не заслуживаю, но все-таки стараюсь делать в эту сторону шажки. То есть, должно быть внутреннее серьезное чувство и желание заслужить эту любовь.
Второе, часто слышишь, что, мол, у вас все хорошо, потому что любишь супругу, а мне вот не повезло… Как же так можно рассуждать, мы же не в магазине находимся. Получается опять потребительское отношение к любви. И в этом главный вопрос, собирается ли человек себя менять. Надо учиться идти вместе. Мы вот тоже до сих пор притираемся. Но я уверен, что может что-то получиться, если мы вместе идем к Богу. Это поворотный момент. Я не верю в семью без Бога.
Также считаю, что для счастливой семьи не обязательно, так превозносимое сейчас, чувство романтики в его тургеневском варианте. Глубокое чувство может быть без романтики. И высшая сфера, где любовь способна жить – это вера и совместное делание… Как только останавливаешься, начинает сразу что-то угасать, появляются сомнения. Как на велосипеде: разогнался и пока крутишь педали, то едешь даже без рук. А как только останавливаешься – все начинает колебаться. И вот этого колебания чувств я не хочу.
— Я так поняла, что ваш брак основан на взаимной любви, но все-таки все семьи разные, бывает, что люди вступают в брак, испытывая скорей дружеские чувства, а потом оказывается, что любовь растет и укрепляется.
Василий:
— Согласен, что бывает по-разному.
Наталья:
— Недаром говорят, что браки на Небесах совершаются, Господь знает, кого чем привлечь.
Василий:
— И для меня вступление в брак было сложным моментом.
Наталья:
— Ты не говорил!
Василий:
— Честно скажу, что у меня было очень необычное чувство, может Ангел-хранитель, не нарушая моей свободы, что-то мне говорил. Я чувствовал, что что-то высокое, великое сейчас происходит. Именно в шаге к браку. Я понимал, что это однозначно на всю жизнь. И уже одно это человека приводит в трепет. Как это – на всю жизнь? А вдруг ошибка? Это тогда в моей голове не укладывалось.
Так вот, возвращаясь к вопросу о долге. Если чувство долга высокое, то можно ли его считать ниже чувства любви? Порой о чувстве долга говорят как о чем-то крайне печальном. Я считаю, что при этом говорят не о долге, а о чувстве обреченности, нарушении моей воли. Я хочу вот так, а чувство долга меня в другую сторону клонит, и есть в этом элемент насилия. Этими словами хотят сказать, озвучить то, что Бог все-таки не ищет свободной любви в нас, а просто говорит – вот тебе долг, всё, иди, трудись. Не выполняешь свой долг – ты плохой, выполняешь – хороший.
В этом проявляется:
а) непонимание того, что такое долг;
б) нежелание выполнять долг, даже если я пойму смысл долга;
в) желание просто поговорить, ничего не делая и не меняя в себе,
г) (самый легкий случай) просто сомнения. Если у человека есть сомнение, то ему можно помочь.
Наталья:
— Во-первых, я считаю, что мы ничего не должны Богу. Кроме любви. И детей мы рождаем не для Бога, и не для государства. Детей мы рождаем и воспитываем для себя, прежде всего. В узком смысле, дети – это то единственное, во что стоит вкладываться на этой Земле, скажем так, даже с меркантильной точки зрения (с улыбкой).
В более же широком смысле, духовном, я так думаю: Бог дает нам разные возможности. Мне конкретно дана возможность взрастить, родить, воспитать ребенка. Ведь не каждому это дается. Вот я вижу, что мне эта возможность дана. Я могу эту возможность использовать для личного спасения, для возрастания, чтобы любовь Божию приобрести. У меня нет чувства, что я кому-то что-то должна. Что мы должны? Весь закон исполнить? Или апостольское правило одно соблюсти, а другое не соблюсти? Кто из людей может исполнить весь закон?
Василий:
— Но при этом, мы знаем, что исполнивший весь закон, и погрешивший в чем-то одном малом — виновен во всем… Получается — шансов нет. Кстати, вернусь далеко-далеко назад. Я помню, что раньше Православие мной воспринималось как что-то устаревшее, не живое: бабульки в платочках, мракобесие. Причем тут прогресс, интеллект и свеча какая-то? Какое отношение она имеет к высшим субстанциям, ноосфере? И долгое время я сознательно не шел к Православию, отпугивало отсутствие внешнего интеллекта. Оказалось, все по другому.
И не нам с вами рассуждать, что такое Православие. Для православного христианина не надо объяснять, что нет в его распорядке дня такого понятия, как “посещение храма“. А есть другое — стремление жить в Церкви во всем. Вот Истина, плоть от плоти, кровь от крови. Это самое главное. Много говорят о долге, упрощая ситуацию, и тем самым заведомо давая себе пути отступления, или возможность стоять на месте. Ага, у меня нет любви, а только чувство долга, а поскольку я не хочу что-то делать из чувства долга, то извините. Но оказывается, все не так просто…
Наталья:
— Опять же, 10 заповедей мы должны соблюдать? Или не должны? Если человек ворует или любодействует, он же разрушает себя тем самым. Заповеди даны человеку, чтобы его оградить. Так же, как мы ребенку говорим — ты не должен совать пальцы в огонь. Что же, он из чувства долга их не сунет? Здесь уже размываются понятия. Зачем отделять долг от любви? Иногда это по большому счету одно и то же.
Василий:
— В высшем смысле. И как можно понять такие слова: «Начало премудрости – страх Господень». Непонятно. Как только начинаешь бояться, начинаешь быть мудрым? А, не поняв всех глубин мысли, можно остаться на примитивном уровне.
И когда я чувствую, что меня спрашивают только потому, что хотят меня к чему-то отнести, классифицировать, я говорю: «Стоп, ребята!» Не надо меня классифицировать, как что-то состоявшееся, феномен природы, ведь все гораздо сложнее. У человека есть свобода. Он может развернуться на 180 градусов, а ему говорят: «С тобой все ясно!». Но сколько бывает случаев, когда у людей было все прекрасно, они трудности преодолевали, а потом все ломалось, рушилось. Вспомним того же Ноя. Куда все делось? Это трудные моменты в жизни. Сказать, что что-то состоялось – совершенно нельзя. Каждый день я чувствую, что может потребоваться какой-то поступок, какое-то напряжение, какое-то размышление и завтра…
В последнее время мы часто с супругой пересекаемся в мыслях об ощущении этой категории – времени, которое дается тебе как дар. И удивляешься, как часто этого не ценишь. Вот, например, супруг и супруга могут сделать шаг сюда, шаг туда, стать ближе, опереться друг на друга и едиными усты, единым сердцем что-то раз — и сделать, и это получится. Однако, в результате, обе стороны в сомнениях: а вот что будет, если он/она так сделает/не сделает, и стоят на месте… Сделайте, хотя бы шаг сделайте!
Наталья:
— Часто спрашивают, что важнее: занятия с детьми или порядок. Я считаю, что все-таки порядок играет важную роль. Потому что дети приходят из школы, и, например, когда дома все раскидано, эта неорганизованность раздражает. Они и так раздраженные, уставшие. А хочется, чтобы именно дома дети чувствовали уют, чистоту и тепло. Это я существую практически дома, в четырех стенах, а ребенок приходит из мира, который порой агрессивный, жестокий, и он должен прийти домой и почувствовать, что его здесь ждут, его встречают домашние приятные запахи, и, самое главное, здесь его никто не обидит. Дом — это место, где ребенок может отдохнуть и расслабиться. Да и заниматься чем-либо трудно, когда все разбросано.
Но когда порядок становится самоцелью, то здесь приоритеты меняются. Когда аккуратизм становится препятствием добрым отношениям между людьми, между детьми — это неправильно. Но я стараюсь хотя бы на элементарном уровне порядок поддерживать. Не могу сказать, что у меня дома все начищено до блеска. Но подобрать игрушки …не трудно.
— Ребенок подрастает, он уже не маленький малыш. Как привлекать его к домашним делам? Как определить грань, когда ребенок перегружен, или наоборот излишне избалован?
Наталья:
— У нас распределены дежурства по кухне. Но мы не бьемся за эту очередность так, что, вот ты непременно должен убрать, иначе не ляжешь спать. Мне закинуть посуду в посудомойку не обидно, но, бывает, просто до нее никак не дойдешь. И детей я стараюсь приучать к тому же. Валя сегодня не может, тогда Маша, подмени, пожалуйста. 10 минут — загрузил посудомойку, и ушел.
Все. Дело сделано. А можно из этого сделать проблему. Тогда дети начнут бесконечно препираться: чья очередь, кто меньше устал, кто больше… Демократию такую у нас и папа не любит, в общем, она все портит, эта демократия… Дети ни при каких условиях не должны препираться с родителями.
— Но какие-то четкие правила есть? И если кто-то не хочет, то ты, как мама, можешь настоять?
Наталья:
— Одно дело не хочет, другое дело — не может. Если ребенку надо делать уроки, или он поздно приехал, или просто рано уснул, или плохо себя чувствует, то, конечно, я сама все сделаю. Мне проще сделать самой, чем ходить и выяснять, почему он не может… И последнее время я замечаю, что это хорошо работает, потому что и старшие дети уже так же стали относиться: подумаешь, он не сделал – я сделаю сам. То есть, я стараюсь из мелкой работы не делать подвига. А в идеале, хорошо, если ребенок заметит непорядок и сам приберет, а не пойдет выяснять – кто сегодня дежурный и почему он не подмел… Это то, к чему я стремлюсь…
И мне как-то трудно пока представить, что ребенок что-то принципиально откажется делать, что я считаю нужным. Дети эту уверенность всегда чувствуют, и попусту не спорят. У меня, наверное, просто дети хорошие.
— А Ваше мнение насчет няни? Стоит ли тратить деньги на то, чтобы все-таки была помощница по хозяйству?
Наталья:
— Думаю, что когда дети растут на одних руках, это очень тяжело, почти невозможно. И если нет рядом ни бабушки, ни родственников, которые помогают, что часто бывает, тогда помощница нужна. Но! Я бы своих детей постороннему человеку не доверила. Бабушке я доверяю, но все равно стараюсь все контролировать.
Я считаю, что проще найти помощника по хозяйству, который поможет мыть, убирать, в магазин ходить. Это гораздо легче. И, как правило, няня настроена на одного ребенка, максимум на двух. А если детей трое-четверо, то здесь уже, наверное, не одна няня нужна, да и труд тяжелый, который мало кому можно поручить.
И еще такой момент: бытовая техника. Очень выручает. У нас посудомойка появилась, когда еще ни у кого не было. И такие вещи как кухонный комбайн, парогенератор, пылесос с возможностью влажной уборки мы давно используем. Ведь с ними и дети справляются, и папа участвует в жизни семьи. Мужчина так устроен, что регулярно мыть пол ему утомительно. А с паровиком – пожалуйста.
— То есть Василий принимает активное участие в уборке?
Василий:
— Ну, например, с пылесосом, или если что-то требует серьезного усилия. Почистить подоконники в квартире, отмыть ванную комнату со всеми щелями-углами — ведь это, действительно, тяжело физически. Допустим, ванную комнату убрать — это значит, стиральная машина выдвигается, все вымывается-протирается. Такая уборка не для женщин. И даже не для мужчин без навыка. Должен быть навык. И нерегулярность таких уборок должна компенсироваться тщательностью. Конечно, пылесосить надо регулярно. Но, пользуясь тем, что квартира у нас новая, не заставленная мебелью, можно позволить себе довольно редко устраивать капитальные уборки.
Наталья:
— Еще хочу сказать о неком минимализме. Необходимо избавляться от лишних вещей. У меня уже несколько раз была возможность убедиться, что, если вещь не служит, то ее лучше отдать. Я, пожалуй, еще ни разу не пожалела об отданном, а необходимые вещи появляются снова, в том числе и дорогие. За тем, чем не пользуешься, очень утомительно ухаживать. Да и жизненного пространства жаль.
А папа наш творчески подходит к домашнему хозяйству. Я такой подход ценю, потому что сама так не могу. Он не может просто делать и делать «не мытьем, так катаньем». У него сразу всегда какая-то химия нетривиальная задействована, каждый раз новая технология, приборы всякие появляются, приспособления. А потом, проторив дорогу, он нам рассказывает, что так делать — это легко. И новая технология входит в обиход.
— Вижу, что у вас есть распределение обязанностей. Как вы об этом договариваетесь? Это само собой?
Василий:
— Это все давно устоялось.
Наталья:
— Папа у нас человек творческий, и я поэтому его не сильно «гружу». У меня есть список дел на месяц. Когда дела у меня крутятся в голове, я их записываю на длинную бумажку, чтоб они мне голову не забивали, а потом постепенно вычеркиваю. Процесс вычеркивания доставляет мне массу положительных эмоций,
Василий:
— Я долго бился, чтобы жена записывала свои дела и расставляла приоритеты, потому что одно время она жаловалась, что много суеты, и в голове ничего не держится.
Наталья:
— Строго говоря, идея произошла от царя-мученика Николая. По-моему, в воспоминаниях его жены мы вычитали, что у него было такое правило: Николай II сначала выписывал дневные дела, чтобы мысли о них не мешали ему молиться, потом читал утреннее правило, а потом к этим делам приступал. Вот такой эпизод нам запомнился. И у нас тоже образовался свой список. К нему все понемножку прикладываются — выполняют.
Василий:
— Все-таки я по роду своей деятельности связан с управлением и организацией людей и, может быть, поэтому я и дома не могу совсем упростить ситуацию: сказано делать — я делаю. Понимаю внутренне, что есть дела, которые требуют моего участия, и не планируешь, а именно сподвигаешься на то, чтобы все сделать. Не всегда удается гармонично вписаться в распорядок дня, но когда появляется возможность, то, разумеется, уже не лежишь на диване, а стараешься заняться домашними делами. И при моем малоподвижном рабочем образе жизни, я охотно иду на такую фитнес-уборку. Я устал, но полтора часа серьезно убирался, тер-мыл, и в итоге получаю: во-первых, удовлетворение и положительные эмоции от сделанного, а во-вторых, физическую нагрузку!
Наталья:
— А что касается повседневного быта, то тут как в игре “Ну, погоди”. Во времена моего детства пользовалась популярностью такая электронная игрушка. Там волк корзиночкой падающие с полок яйца ловит, а заяц их скатывает все быстрее и быстрее. Я часто с этой игрой свою домашнюю работу ассоциирую. Там под конец, когда эти яйца часто летят, если будешь сильно думать, что раньше ловить, то просто не успеешь и проиграешь. Основной принцип – что падает, то и надо ловить. Так же и дома. Если есть дела – делай.
Также и дети, если они могут уже помогать – пусть помогают, иначе у мамы просто не останется времени на более квалифицированную работу. Грубо говоря, если ты посуду не помыл, то у нас на ужин будут макароны. Потому что мама придет, будет мыть посуду, а на то, чтобы приготовить повкуснее-поинтереснее у нее просто времени не останется. Присутствует принцип разумной необходимости.
— Есть люди общительные, компанейские. Мне кажется, что им и с детьми легче общаться. То есть, нет понятия «заниматься с ребенком». Когда родители дома, то для них вполне естественно общаться, разговаривать с детьми. А как у вас? Приходится планировать время для общения с детьми или все непосредственно происходит?
Василий:
— С одной стороны, многое происходит непосредственно. С другой стороны, мы, например, последние 10 лет устраиваем семейные чтения. Мы уже много книгочасов начитали, такие вечера вошли в традицию. И многое оттуда впитывается. Сейчас, поскольку нагрузка школьных и других занятий высока, свободное время остается только в субботу и воскресенье. В другие дни не вставишь уже: школа, музыка, бассейн, вечерние занятия в котором заканчиваются довольно поздно. А когда мы читаем вместе, то здесь же начинаются разговоры, размышления.
Наталья:
— Мы стараемся все обсуждать. Если кино посмотрели, то обязательно стараемся поговорить.
Василий:
— Не просто стараемся, а мы не можем не поговорить.
— А как в реальности все организовывается? Например, вы смотрите фильм (не мультики), а дети-то разновозрастные, чем в это время младшие занимаются?
Василий:
— Во-первых, у нас формируются маленькие сообщества: Шура с Аней бегут в детскую и там сами играют. А большая часть семьи смотрит фильм вместе, вместе радуются, переживают. Много раз бывало, что я не хочу смотреть, но они просят: «Папа, папа, посмотри с нами! Нам с тобой интереснее!» И действительно, когда я включаюсь, меня что-то затрагивает, то живая реакция, комментарии в адрес героев делают просмотр эмоциональней. И вот такой просмотр домашнего фильма по телевизору (в сущности, не по телевизору, а на телеэкране) вызывает обсуждения в течение нескольких последующих дней. У меня сейчас особенно со старшей дочкой много общих тем, может быть, учеба в университете подталкивает к размышлениям, влияет на ее формирование.
— Как вы относитесь к детскому саду? Ваши младшие дети в детский сад не ходят. Это ваша принципиальная позиция или просто ритм жизни семьи такой, что удобнее их оставить дома?
Наталья:
— Сразу скажу, что не считаю детсад чем-то ужасным. Но для нас, во-первых, просто неудобно с бытовой точки зрения: отводить-забирать.
Во-вторых, я боюсь, что они будут болеть, приносить инфекцию домой, и у нас, таким образом, образуется постоянный лазарет.
Кроме этого, я, например, связь с детьми ощущаю как живую. Когда у меня Маша (старшая дочь) пошла в садик, я чувствовала, что в те часы, пока она в саду, с ней что-то происходит, а потом мы уже плоды пожинаем, и, порой, понять, откуда что взялось, уже невозможно. Часы, проведенные с бабушкой, няней, еще можно восстановить, расспросив, а воспитатель вряд ли подробно расскажет, что изменилось за день в твоем ребенке и почему. Считаю, что ребенок должен наследовать родительские ценности. Младший возраст очень емкий. Моя покойная прабабушка была учителем начальных классов, и считала, что вообще все закладывается в ребенке до 5 лет, а потом только приумножается.
— А давай рассмотрим другую крайность. Если мама не работает, значит, ребенка в сад водить не надо, на дополнительные занятия не надо, на худой конец, мама сама с ним позанимается.
Наталья:
— Многие психологи подчеркивают, что маленькие дети все воспринимают индивидуально. Моя мама учит моих детей читать. Так она посадит ребенка перед собой и минут 15 глаза в глаза с ним занимается. А посади даже троих своих собственных и начни что-то рассказывать – результата мало. То есть ребенок должен сначала психически окрепнуть, тогда его можно и нужно куда-то вести. И когда он маленький, нет таких особых умений, которым мама не может научить. Если только в ребенке гений проснется, то тут особый подход, надо искать специального педагога. Правда, справедливости ради, надо сказать, что встречаются такие дети, которые успешнее обучаются в группе, чем индивидуально.
— То есть до школы ребенок не особо нуждается в различных развивающих кружках и т.п.?
Наталья:
— Как правило, мамы нуждаются в этом… (с улыбкой)
— Размышляете ли вы о будущем своих детей? Может быть, вы об этом стараетесь не думать, полагаясь на Промысел Божий, или все-таки беспокоитесь об их дальнейшей устроенности?
Василий:
— Тут можно так ответить. Мысль не чужда молитве. А молитва не может быть без подключения головы. То есть и сердце, и ум задействованы. Не может быть крайностей, мол, кто-то надеется на Промысел, и сидит на печке как Емеля, а другие совершенно озабоченные, но в храм не идут — заботы мешают…
И думаешь, и молишься, и переживаешь, и предпринимаешь какие-то конкретные действия.
Наталья:
— Я знаю немало многодетных семей. И родители могут накормить, одеть, дать образование, в том числе и высшее. Жилищный вопрос — это больной вопрос для всех, не только многодетных. Но такого, чтобы было невозможно накормить, одеть, обучить – я не встречала. Возможно, в провинции где-то. Но и там люди живут. Гораздо чаще слышишь: «Не смогу!», чем: «Не могу».
— Да, при излишней заботливости главное — не стать героями короткого анекдота «Приличные родители обязаны дотянуть своих детей до пенсии»…
Наш разговор заканчивается на оптимистической ноте. Хочется поблагодарить Василия и Наталью за доброжелательность и открытость, и пожелать помощи Божией, любви и мира в семье!