Когда я несколько лет назад заявила тему очередной колонки – о многодетности, один опытный редактор предостерег меня довольно неожиданно: старайтесь, мол, раскрыть тему так, чтобы она не звучала как призыв всем немедленно стать многодетными, а то на это люди очень обижаются.
Елена Фетисова
Тогда подобное предостережение показалось мне несколько надуманным. Я представила, смогу ли я прочитать текст, ну, например, о ядерной физике, усмотреть в нем скрытый призыв всем блондинкам стать физиками-ядерщиками и потому обидеться… – и решила, что по идее не смогу.
Позже я поняла, что в моем возрасте стать многодетной матерью технически проще, чем физиком, так что выбранное сравнение не совсем корректно. Но все равно не верилось, что вопрос о многодетности может кого-то реально «заводить». Честно говоря, я даже с каким-то недоверием всегда относилась к заявлениям типа: «Ах, нас, многодетных, не любят, смотрят косо и гадости говорят!»
У меня-то пока всего трое детей – может, поэтому на нас окружающие реагируют чаще всего или никак, или позитивно. Да, спрашивают классическое «все ваши?» – но вроде как с ноткой почтения, а не чего-то еще.
Да, на вопрос «как справляетесь?» тоже отвечать приходилось. Я говорила «плохо!» с широкой мультяшной улыбкой, и мы с собеседником расходились, довольные друг другом. Но и с по-настоящему многодетными мамами я пару раз выходила на «променад» – и всегда весело люди реагировали на наш общий детсад, улыбались.
Понятно, что где-то когда-то я встречала и другую реакцию. Но тут делать обобщенный вывод о предвзятости – это все равно, что поездив полгода в маршрутке, сказать: «У нас в России очень не любят женщин среднего роста! Я вот среднего роста, и мне несколько раз хамили в транспорте, наступали на ногу и даже однажды предложили выйти через окно!»
Ну, – думала я долгое время, – родилось у кого-то пятеро, а у кого-то двое или вообще еще нисколько – и что? Все живут, решают свои, часто абсолютно непохожие, проблемы, радуются своими радостями – вроде бы и копье сломать не обо что. Ан нет. В виртуальном пространстве, оказалось, тема многодетности кого-то и впрямь «заводит» – я убедилась в этом, прочитав некоторые комментарии к очень яркому тексту Елены Кучеренко о рождении четвертого ребенка.
Кажется, я поняла примерную схему интернет-дискуссий о многодетности. Сначала идет некий позитив: «Да, дети – это трудно, зато вдохновляет». Потом слышатся скептические голоса с нотами раздражения – часто действительно стандартные, и не поверила бы. Это заявления типа «работать не хочет – вот и занялась чем попроще, на шее у мужа сидит и детей рожает». «Многодетность – это крест на карьере и саморазвитии». «Из многодетных семей выходят несчастные люди без нормального детства».
В ответ вновь возникает позитив: кто-то из женщин стремится рассказать об опыте личном и знакомых. Предъявляют истории семей с шестью-десятью-двенадцатью детьми, где мама – музыкант (художник, руководящий работник, бизнесвумен…), а у всех детей прекрасное образование, море дополнительных занятий, навыков и интересов, все счастливы и танцуют и т.д. и т.п. Правду ведь пишут, к слову сказать, – встречала таковых.
И тогда в ход идет новая порция скепсиса двух видов. Или «А… ну так то – исключение из правил. И вообще, может, там при шикарном фасаде внутри семьи ТАКОЕ творится – мы с вами просто не в курсе!». Или другой вариант: «Так вы говорите про поповские семьи! Там у них полприхода в услужении, помогают бесплатно, по «послушанию». А простым смертным того и не снилось!»
Вот, собственно, с последнего утверждения у меня и зазудели пальцы – захотелось спросить: где, в каком граде Китеже проживают такие «поповские семьи»? Я попадья, и вот не представляю, чтобы мой супруг решил бесплатно «припрячь» какую-нибудь рабу Божию сидеть с моими детьми, а сами прихожане – люди деликатные и навязываться боятся.
Один, правда, раз я познакомилась с женщиной, которая предложила мне помощь именно как попадье. Несколько раз она водила на танцы мою старшую дочь – вот, собственно, и все. Есть семьи, где помощников больше, но и во всех остальных дети тоже ходят на рисование, музыку и получают прочие атрибуты «приличного образования». Так уж выходит, и это не назло тем, кто против многодетности, ничуть.
Однако что это, собственно? Затянувшееся вступление или поток сознания, приближающийся к оргвыводам? Не знаю. А только мне очень хочется как-то выйти из этого спора по кругу. «Что спасительнее: усталая озлобленная многодетность или осознанное любящее родительство в семье с одним ребенком»? «Лучше кичливая многодетность или смиренное бесплодие»? Ведь яростность споров говорит лишь об одном: каждый, кто бросается тезисами, разрешает лично для себя вопрос: «А я точно ли спасусь? Я на правильном пути… или нет?»
А нет его – лучшего пути. И лучшего рецепта счастья – нет. Каждый столкнется со своим несовершенством, но по-разному. В монастыре ты искушаешься одним, в семье – другим, в многодетной семье – еще немного другим. Просто в разных ситуациях по-разному проявляются твои недостатки, а в итоге вопрос не в ситуациях, а лишь в недостатках.
Глупо, когда, говоря о многодетности, мы невольно обижаем людей бесплодных или тех, кто по причинам медицинским не смог родить больше одного-двух детей. Их жизнь не менее и не более спасительна, чем жизнь семьи с двадцатью детьми. В одной семье смиряются с одним, в другой – с другим, а шансы на счастье равны у всех.
Есть у меня знакомая матушка, у которой двое детей, – ее «кесарили» еще в те годы, когда речь о третьем ребенке после двух операций была для врачей безумием, тем более в стенах провинциального роддома. Так вот именно из-за малодетности матушку изрядно недолюбливали прихожанки – как «неблагочестивую». Понятно, что ей оставалось лишь смиряться – ну не справку же от гинеколога в притворе под стеклом вывешивать.
Совсем иной – вопрос о «силах», об отказе от многодетности по причинам немедицинским («Я больше одного ребенка не смогу поставить на ноги!»). Здесь важно то, что «спасительность» многочадия выражается в первую очередь в доверии – доверии Богу. Было бы смешно вычислять святость материнства математически: больше детей – больше святости. Материнство – это готовность довериться Богу и тому, с кем Бог тебя венчал. Доверяя рожаешь и доверяя принимаешь бесплодие или внезапное кесарево, нарушившее «планы» на семью с десятью детьми.
Доверяя Богу, становишься сильнее и смелее. Ведь если ты сотворена с физиологической способностью родить больше детей, чем ноль или один, так почему бы не рискнуть с этим справиться как-нибудь так, творчески? Не написать и исполнить свой собственный сценарий «счастливой семейной жизни», а прожить счастливо тот, который вы с мужем и с Господом пишете втроем. Неужели планы Творца хуже наших, человеческих?
Пытаясь хотя бы немного довериться Богу, ты получаешь дерзновение с какой-то особой лихостью расправляться со многими обстоятельствами. И вот уже скоро обнаруживаешь, что интересные занятия для ребенка можно найти едва ли не через квартал от дома, и время изыскать, и подстроить режим так, чтоб водить чадо на «кружки» в процессе прогулки, которая все равно необходима. И к ремонту в квартире начинаешь относиться «философически» – тут что-то сама акрилом подрисуешь, там разрешишь детям «усовершенствовать» ободранные ими же обои – зато велики шансы, что у мужа не возникнет крамольного помысла: «Я нужен ей только для евроремонтов!»
Может, это только мне так «везет», но я встречала уже несколько семей, в которых мужчин буквально изводили бесконечными ремонтами. Одна семья распалась немедленно после того, как жена в очередной раз затеяла в свежеотделанной квартире перестановку.
Часто именно материнство неожиданно открывает перед женщиной, и вообще семьей, новые горизонты. У меня есть приятельница, бывшая лаборантка, которая после рождения дочери стала прекрасным фотографом, специализируется на семейных фотосессиях, на которые преспокойно может брать собственного ребенка, не препятствующего таким образом «карьере».
Есть знакомая пара музыкантов: долгое время они просто «шабашили» в составе чужих групп, а теперь дух захватывает, когда слушаешь записи, на которых он солирует под ее фортепианный аккомпанемент.
Смешно сказать, но и мой всплеск публицистической активности пришелся на третью, самую тяжелую, беременность. А ведь активность эта совсем почти угасла после двух лет учебы на журфаке с последующим бегством на теологию. Мне кажется, что появление детей заставляет человека как-то глубже вглядываться в мир, в себя, как-то четче определять приоритеты и цели.
Вот только это не значит, что многодетные матери прямо сразу на глазах мудреют, просветляются и доживают остаток дней в марципановом домике пастельных тонов, окруженные ангелоподобными отпрысками, любящими друг друга самой нежной и предупредительной братской любовью. Всякое бывает: и «отпустите меня в Гималаи!», и «пропади оно все пропадом!» – только мы не будем здесь друг друга убеждать, что люди без детей никогда не говорят себе за полуночным чаем: «Остановите землю, я сойду». И там временами приходят в отчаяние и устают, и там – не в детях дело.
Многодетное материнство – это возможность для сплочения семьи, пусть и не все ее реализуют. Когда детей много, супруги как-то острее начинают чувствовать, что из земных опор друг у друга есть лишь они двое.
Бабушки катастрофически устают от «избытка детей» и поневоле самоустраняются с горизонта «молодых». Исчезает и возможное давление на кого-то из супругов с их стороны, ведь даже самая «знойная» теща однажды постесняется «воспитывать» кормильца пятерых детей, и самая требовательная свекровь однажды поймет, что женщину, у которой шестеро, пора оставить в покое.
В доме, где много всех и всего, быстрее отмирают и второстепенные поводы для выяснения отношений между супругами. Но это не значит, что семья, желавшая, но физически не смогшая родить много детей, непременно будет менее крепкой или менее счастливой.
Опасно только воспринимать семью как полигон для бытовой «магии». Вот, мол, я рожу десятерых, «как положено», так уж зато Господь мне будет должен: счастья вагон и место в раю в вип-зоне. Или светский вариант той же мысли: рожу одного, но уж зато так воспитаю, так воспитаю…
А когда просто живешь и стараешься по мере сил принимать жизнь и все ее содержимое, когда ищешь не отговорки, а творческий способ выкрутиться и победить обстоятельства, – тогда не так важно, что ты пытаешься победить: собственную многодетную усталость и раздражительность или одинокое уныние, тщеславие или зависть, эгоизм или лень, – лишь бы в итоге победить. А трудно везде – и везде случается счастье.