В музее Национального университета «Острожская академия» (Острог Ровенской области Украины) представлены страшные экспонаты: фото зверски убитого в 1917 году фронтовиками-дезертирами князя Сангушко, представителя старинного волынского рода, и принадлежавшие его семейству иконы. И тело несчастного выходца из Гедиминовичей, и образа были буквально изорваны штыками. Примечательно, что этот дикий случай произошел задолго до Октября и прихода к власти «безбожных большевиков». И если убийство престарелого аристократа еще как-то можно списать на «классовую ненависть», то иррациональное издевательство над иконами как нельзя лучше демонстрирует атмосферу насилия и деградации морали, закономерной жертвой которой одной из первых стала удерживающая Православная Церковь…
Непримиримый противник расколов
Зверское убийство митрополита Киевского и Галицкого Владимира (в миру – Василия Никифоровича Богоявленского) стало знаковым предвестием начала гонений на православие и террора, начавшихся в период революции и Гражданской войны на территории бывшей Российской империи и длившихся в той или иной форме долгие десятилетия. Это кощунственное преступление, всколыхнувшее Киев и Украину в «страшное лето, от Рождества Христова 1918-е» (как писал в «Белой гвардии» Михаил Булгаков), так и осталось не раскрытым до конца.
Мы попытаемся восстановить подробности резонансного преступления, совершенного в Киеве 25 января 1918 г. (7 февраля по новому стилю), и его расследования на основании материалов «Дела Министерства юстиции по 1-му Департаменту, 2-му отделу (уголовному) об убийстве Митрополита Владимира». Эти уникальные документы выявлены автором статьи в фонде Министерства юстиции Украинской Державы (апрель-декабрь 1918 г.) гетмана Павла Скоропадского в Центральном государственном архиве высших органов власти Украины [1]. В статье использованы также опубликованные воспоминания и работы историков [2].
Будущий митрополит родился 1 (14) января 1848 г. в с. Малая Моршка Тамбовской губернии в семье священника. Рано остался сиротой. В 1874 г. окончил Киевскую духовную семинарию, преподавал, служил священником, а после смерти жены и ребенка от туберкулеза в 1886 г. принял монашеский постриг. Самарский епископ, экзарх Грузии, митрополит Московской и Петербургских кафедр. Служа в Грузии, владыка открыл свыше 100 храмов и 300 приходских школ. Народную любовь заслужил подвижнической заботой и благотворительностью во время эпидемии холеры и голода в 1891 г. – архиерей бесстрашно служил на холерных кладбищах.
Священномученик Владимир (Богоявленский) в сане иеромонаха (3-й слева, сидит)
Возглавляя Московскую кафедру РПЦ с 1898 по 1912 гг., выступил одним из организаторов антиалкогольного движения, ходатайствовал о канонизации преподобного Серафима Саровского, благоверной княгини Анны Кашинской, священномученика Патриарха Ермогена. Бескомпромиссность и прямолинейность владыки по отношению к влиятельным столичным кланам, неудачная попытка убедить императора Николая ІІ удалить от двора и семьи Григория Распутина кончилась немилостью и почетной ссылкой члена Священного Синода на Киевскую кафедру (с конца 1915 г.).
Троице-Сергиеву Лавру посетил император Николай II. Святитель Владимир встречает Государя с супругой. 14 июня 1912 года
В 1917 г. признал Временное правительство, но подал в отставку с поста в Священном Синоде (уволен Временным правительством с 15 апреля 1917 г.) с оставлением на Киевской кафедре. Был избран членом Предпоместного совета (12 мая 1917 г.), почетным председателем Поместного собора РПЦ 1917–1918 гг., затем – председателем отдела о церковной дисциплине. 21 ноября 1917 г. возглавил торжественный чин интронизации Святейшего Патриарха Тихона в Большом Успенском соборе Москвы.
Архипастырь резко отрицательно оценил решение (от 12 апреля 1917 г.) «Украинского Киевского епархиального съезда» о курсе на создание «независимой Украинской церкви» в автономной Украине. Между тем, движение за автокефалию и украинизацию Церкви, создание Украинской православной церкви (УПЦ) развивалось. Его координационным органом стала Временная Всеукраинская православная церковная рада (ВВПЦР), активисты которой предложили митрополиту (не поддавшемуся на уговоры) стать либо «патриархом» УПЦ, либо покинуть Киев.
Митрополит Владимир (Богоявленский)
На Патриаршего Экзарха оказывалось давление, у него требовали огромные деньги из церковной кассы. Вокруг него формировалась обстановка нетерпимости, в которую втянулась и часть братии старейшего на Руси монастыря – Свято-Успенской Киево-Печерской лавры, подстрекаемая почетным председателем ВВПЦР архиепископом Алексием (Дородницыным). В частности, был избран «альтернативный» наместник лавры – архимандрит Климент (Жеретиенко).
Однако 24 ноября 1917 г. Собрание союза приходских православных советов Киева выразило поддержку Экзарху и высказалось за его возвращение в Киев. 9 декабря 1917 г. владыка категорически отверг предложения делегации ВВПЦР убыть из Киева и призвал раскольников прекратить антицерковную деятельность. По благословению Патриарха Тихона 7 января 1918 г. был созван Всеукраинский Церковный Собор, отвергнувший голосованием предложение об автокефалии. Владыку Владимира избрали председателем Комиссии по созыву второй сессии собора в мае 1917 г.
Между тем, архиерей не скрывал своей позиции по отношению к разводу Церкви по «национальным квартирам»: «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южнорусской Церкви от единой Православной Российской Церкви. Не из Киева ли шли проповедники православия по всей Руси? Среди угодников Киево-Печерской лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси?.. Не совместно ли создали великую Православную Российскую Церковь?.. К чему же стремление к отделению? К чему оно приведет? Конечно, только порадует внутренних и внешних врагов. Любовь к своему родному краю не должна в нас заглушать и побеждать любови… к единой Православной Русской Церкви».
Митрополит Владимир в Киево-Печерской Лавре
Штыками изорвали портреты
…Как свидетельствуют документы, следствие по факту убийства Высокопреосвященнейшего Владимира 4 февраля 1918 года (по ст. стилю) начал судебный следователь по особо важным делам Новоселецкий. 23 января, отмечается в документе, Киево-Печерская лавра в ходе боевых действий между войсками Украинской Народной Республики (УНР) и киевской Красной гвардией была занята последней. Там разместился «красный» гарнизон под командованием коменданта Сергеева.
Интересно, что в эти дни бои на Печерске и за овладение Арсеналом продолжались (войска УНР окончательно отступили по Житомирскому шоссе в ночь с 8 на 9 февраля), и часть монахов лавры оказала содействие красногвардейцам в занятии православной святыни.
На знаменитой 82-метровой колокольне «красные» установили пулеметы и вели огонь в тыл украинским войскам, окружившим завод «Арсенал», оборону которого держали рабочие-красногвардейцы. Правда, по другим данным, Владимир Сергеев стал комендантом уже 18 января 1918 г., создав, таким образом, плацдарм за спиной у войск УНР.
Как показали на допросах приближенные к митрополиту служители, 25 января, около 15 часов, в покои митрополита явилось трое вооруженных винтовками солдат для производства обыска («Тут могут быть спрятаны пулеметы» – пояснили служивые). Они осмотрели комнату старшего келейника митрополита Филиппа Рыбкина и кабинет владыки Владимира, при этом «изорвали штыками портреты» императора Александра ІІІ и императрицы Марии Федоровны, родителей последнего самодержца российского. В спальне владыки «гости» потребовали от хозяина открыть «несгораемую кассу», однако документы не тронули, забрали «большую золотую медаль» и удалились.
Однако в тот же день, примерно в 20 часов, в митрополичьи покои прибыла группа из пяти вооруженных солдат. Визитеры пояснили иеродиакону Александру и келейнику Харьковского митрополита Антонию, что они намерены «разобраться с митрополитом за то, что он обижает братию», не позволяет монахам создать «братский совет», тогда как «нужно устроить так, как у нас» (видимо, имелась в виду советская форма власти). Становится понятным, что далекие от Церкви пришельцы явно озвучивали чьи-то «претензии» к принципиальному защитнику каноничности православия и иноческой жизни.
Отец Александр успел поговорить с оставшимся на карауле военнослужащим. Тот словоохотливо поведал, что является уроженцем Полтавской губернии, знает монастырскую жизнь по недолгому проживанию в Китаевой и Голосеевской пустынях перед Первой мировой войной, а в лавре у него проживает троюродный дед, иеродиакон Герман.
Группа вооружённых рабочих. Киев, январь 1918 года
Тем временем солдаты привели владыку Владимира. «Если вам угодно расстрелять меня, – заявил иерарх, – то расстреляйте сейчас, дальше я не пойду!» В роли старшего выступал налетчик в черной кожаной куртке (условно и назовем его «Черным», ЧК в Киеве тогда еще не действовала, а подобные куртки выдавались чинам автоброневых частей армии). Он и выкрикнул: «Кто тебя расстреливать будет!? Иди, слушай, иди!» Священник Александр пытался заступиться за владыку, объясняя, что обыск у него уже был, но «Черный» грубо оборвал его: у нас есть важные данные, которые мы должны проверить «по поручению штаба» (какого именно, он не сказал), и пригрозил Александру револьвером.
Трое с митрополитом отправились в его покои. Оставшихся двоих отец Александр старался усовестить: «Нельзя так обращаться со святителем Божьим». В ответ солдаты разразились руганью в адрес владыки: да он сам грешник, когда «украинцы арестовали большевиков в Арсенале и вели их мимо лавры на гауптвахту, избивали прикладами, он не вышел и не заступился», отбирает половину доходов лавры и несправедлив к 2-тысячной братии. Создается впечатление, что пришлые неплохо ориентировались во внутренних настроениях обители и имели там информаторов, предубежденно относившихся к владыке.
Отметим, что пленных красногвардейцев-арсенальцев действительно поместили на гауптвахте в помещениях 3-го авиаотряда (его здания находятся через улицу от боковой стены старого арсенала, напротив лавры). Показательно, что именно монахи вскоре помогли освободить красногвардейцев – многие иноки по убеждениям были «неделимцами», сторонниками единой России, и «красные» для них, видимо, являлись меньшим злом, нежели «самостийники» Центральной Рады.
«Арсенал». 1918 год
Крестный путь
Вскоре митрополит вышел в сопровождении солдат, был одет в рясу, клобук и имел на груди драгоценную панагию. Куда вы ведете владыку, спросил отец Александр, на что «Черный» заявил: «Это большой преступник, отведем его для допроса в штаб на Печерск» (хотя штаб Красной гвардии появился в Мариинском дворце позднее). Келейник владыки Ф.Рыбкин побежал за ними к боковым экономическим воротам лавры, однако выставленные налетчиками двое часовых не пустили его дальше…
Прохожие обнаружили тело владыки Владимира за оградой лавры, недалеко от центральных ворот, между двумя валами (сейчас там проходит троллейбусный маршрут, на вершине вала установлен памятный деревянный крест), около 9 утра 26 января и сообщили монахам. Покойный, по словам допрошенного Ф.Рыбкина, лежал на спине, покрытый шубой, с палки был сорван серебряный набалдашник, отобраны драгоценности (крест на клобуке, панагия, золотые часы), мародеры не погнушались снять сапоги, галоши и теплые носки.
Крест на месте мученической кончины митрополита Владимира. Фото: istpravda.com.ua
Судебно-медицинский осмотр тела в 2 часа дня произвел врач, статский советник А.Городецкий, обнаруживший огнестрельную рану правой стороны головы, две в области правой ключицы, резаную рану (штыком) на затылке, несколько колотых ран на лице, животе, груди. Выстрелы в голову наносились в упор, о чем говорил нагар на белом клобуке. Заключение врача: рана «причинена разрывными пулями и относится к разряду смертельных, как и колотая рана в поясничной области».
По всему было видно, что преступники убивали владыку с большой жестокостью (что не свойственно обычным грабителям), остервенело измывались над телом уже убитого архиерея, кололи лицо штыками.
После отпевания покойного владыки в Успенском соборе его тело крестным ходом на руках перенесли в Крестовоздвиженский храм у Ближних пещер лавры и похоронили в кирпичном склепе. Как вспоминал нынешний Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший митрополит Онуфрий, лично участвовавший в обретении мощей священномученика в 1991 году, устроители похорон настолько торопились, что поместили гроб в перевернутом виде…
По материалам следствия
Начавшись в период правления Центральной Рады, следствие интенсивнее продолжилось после прихода к власти в результате переворота 29 апреля 1918 г. гетмана Павла Скоропадского (свитского генерал-майора, генерал-лейтенанта и командира корпуса времен Первой мировой), высоко чтившего убитого иерарха. Статус расследования повысили, передав материалы от следователя И.Новоселецкого в Главное военно-судебное управление. Производство держал на личном контроле министр юстиции Украинской Державы.
Основные усилия следователи (видимо, исходя из имевшейся «сигнальной» информации) сосредоточили на допросах монахов лавры и приближенных митрополита. Подтвердилось, что преступников было пятеро, четверо в солдатских шинелях, один в черной кожаной куртке (о присутствии среди убийц матроса, часто фигурирующего «для колорита» в некоторых воспоминаниях, не говорилось).
Налетчики вошли через центральные ворота, где наткнулись на иеродиакона Иакова, спросив: «Где живет митрополит, мы его сегодня заберем». Отец Иаков нарочно неправильно направил их в трапезную, где те принялись ужинать, не забывая запугивать монахов: «Признавайтесь, что у вас есть в пещерах, если окажется воск и тырса, то всех монахов перережем. А почему у вас нет комитетов?» Перед уходом «Черный» бросил: «Больше вы митрополита не увидите…»
Допрошенный келейник наместника лавры М.Юзвюк сообщил, что после похищения митрополита наместник лавры тут же позвонил коменданту-большевику Сергееву, и группа солдат гарнизона кинулась вдогонку. Примерно через 5 минут М.Юзвюк услышал около 8 выстрелов. Погоня вернулась – дескать, из-за темноты никого не догнали.
В вечер убийства, показывали свидетели, в Дворянскую столовую лавры пришло десятка два «солдат-большевиков» и матросов: «Отворяй столовую, не то постреляем всех, как вашего митрополита», – орали проголодавшиеся творцы «нового мира».
За ужином один из солдат сказал послушнику Василию: «Товарищ монах (!), вашего митрополита отправили в Петроград». – «Да не в Петроград, – поправил сослуживца другой, – а в Кронштадт. Помолитесь завтра о вашем старшем монахе». Вскоре после их ухода в столовую вбежал сам Сергеев с фонарем и группой солдат: «Не было ли здесь матроса? Если бы я его застал, то сейчас же и расстрелял бы! Сукины сыны взяли митрополита и увели неизвестно куда, а мы их ищем».
Возможно, комендант оперативно организовал поиски, возможно – искренне возмущался. Однако странно – ведь убийство произошло в нескольких сотнях метров от комендатуры, в доступном месте, слышались выстрелы. Даже если убийцы и стремительно скрылись, поиски должны были обнаружить тело архиерея. Однако оно пролежало всю ночь, к тому же часть солдат явно уже знала – владыка расстрелян.
Особо важное дело
В докладной записке от 17 мая 1918 г. констатировалось, что «следствием до настоящего времени не добыто никаких указаний» на то, кто убил митрополита. Тогда же следственная комиссия передала производство судебному следователю «по важнейшим делам» при Киевском окружном суде Миляшевичу.
Лавра. 1918 год
Между тем, безрезультатность расследования радикализовала настроения в среде активистов церковного движения. 10 июля 1918 г. Всеукраинский Церковный Собор обратился к министру исповеданий Украинской Державы с жалобами на то, что светская власть «неспособна осветить каноническую сторону убийства» (вероятно, содержался намек на инспирацию преступления автокефалами). Собор избрал свою следственную комиссию, куда вошли епископ Елисаветградский Прокопий, проректор Киевской духовной академии архимандрит Тихон, священник Гавриил Лобов, мировой судья с Херсонщины Николай Гаврилов и другие лица. Собор потребовал предоставить комиссии «права правительственного органа с функциями следственной власти».
К своей профессиональной чести, гетманские юристы четко провели грань между «Боговым и кесаревым». Заведующий уголовным отделом Минюста по указанию министра 19 июля проинформировал министра исповеданий, что передать общественности следственные полномочия невозможно по Уставу уголовного судопроизводства, хотя неформальное расследование всегда может передать собранные сведения упомянутому следователю Миляшевичу. Сам глава Минюста М.Чубинский 24 июля проинформировал министра исповеданий о желательности «осветить с канонической стороны мотивы, связанные с преступлением», но вестись дело все же будет по процессуальным нормам.
Собственное расследование проводил и известный монархист-киевлянин Василий Шульгин, считавший виновниками убийства большевистскую сторону. Сторонником причастности к убийству автокефалов выступал протоиерей Федор Титов, собравший по свежим следам свидетельства современников и успевший выпустить при гетмане сборник «Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира». Не считал виновными большевиков и министр исповеданий гетманата Василий Зеньковский, в эмиграции ставший священником.
Отталкиваясь от показаний окружения митрополита, судебный следователь по особо важным делам Н.Лучицкий допросил иеромонаха Германа (Нетребко), названного одним из убийц митрополита своим родственником. Герман оказался родом из села Ладино Прилукского уезда Полтавской губернии. Монах показал, что действительно имеет дальнего родственника Трофима Харитоновича Нетребко, который в 1913–1914 годах был послушником в Голосеевской пустыни, жил в Китаевской пустыни. Эти сведения совпадали с теми, которые сообщил о себе монахам один из явившихся к митрополиту солдат.
В Ладино направили сотрудника Киевского уголовно-розыскного отделения, установившего, что Т.Нетребко в январе 1918 г. находился в Киеве. Допрошенный 6 ноября в Прилуках Трофим Нетребко свое участие в убийстве митрополита отрицал.
Будучи арестованным и этапированным в Киев, показал, что и правда был послушником, но монахом не стал, работал до войны сторожем в Китаево-Голосеевской пустыни. В 1916 г. был призван, служил до 16 декабря 1917 г. в крепостной артиллерии Севастополя. Поехав в отпуск, Трофим послушался родственника Макария Нетребко и в разваливавшуюся армию больше не вернулся. Поступил на службу в Сердюцкий артиллерийский горный дивизион армии УНР.
Правда, на службе Украине Т.Нетребко долго не задержался (с 3 по 15 января), дезертировал второй раз за один месяц и поселился у тетки Василисы Троянчук. Тут «классовое чутье» подсказало Трофиму переход на сторону красных, и он стал одним из защитников «Арсенала» от отрядов УНР. Попав в плен, содержался на гауптвахте, однако через сутки был освобожден красногвардейцами, зачислен ими в 436-й Новоладожский полк, но там прослужил лишь до 10 февраля и вернулся в родное село.
Допрошенная 20 октября тетка Василиса сообщила, что Т.Нетребко проживал у нее, рассказывал, что 25 или 26 января (в дни убийства) был задержан красными на Александровской улице – у него нашли удостоверение военнослужащего армии УНР, чуть было не «вывели в расход». При этом трудно считать Трофима «идейным» борцом какой бы то ни было ориентации – типичная судьба крестьянского парня, попавшего в водоворот гражданского лихолетья.
Поскольку свою причастность к убийству Т.Нетребко категорически отрицал, то в уголовно-розыскном отделении его предъявили на опознание монахам Александру и Иакову, келейнику Федору Кекало и «другим лицам». Однако все они (!) однозначно «не признали в нем того злоумышленника, который 25 января вел с ними беседу». Как это оценивать: как полное подтверждение алиби Нетребко или же братия руководствовалась какими-то неизвестными нам соображениями? Возможно, не случайно следствию поручили выяснить настроения в лавре и причины недовольства ими митрополитом? Однако, считали следователи, по совокупности «косвенных улик» Т.Нетребко должен считаться обвиняемым по делу.
Следствие принялось устанавливать, нет ли у монаха Германа других родственников, способных принять участие в убийстве. Параллельно искали какого-то прапорщика Суслова. К тому же расследование тормозилось неспешной работой розыскного отделения.
Лавра. 1918 год
Тяжкие плоды «помрачения ума»
Комиссия, присланная Патриархом Тихоном, пришла к заключению о причастности к преступлению некоторых представителей киевского духовенства и монашествующих. Как тут не вспомнить слова А.К.Светозарского, заведующего кафедрой церковной истории Московской духовной академии: «Надо рассматривать события церковной истории в живом историческом контексте, чего обычно не делают… Если мы будем говорить о причинах гонения на Церковь, мы должны будем… честно признаваться, что у гонений были и внутренние причины, которые крылись в несовершенствах церковной жизни».
Как писал впоследствии архиепископ Леонтий Чилийский, «это было поистине великое помрачение ума… Характерно, что все те монахи, которые позволяли себе досаждать в те дни Владыке-страдальцу, кончили свою жизнь в тяжких муках, неся на себе тот грех, какой они содеяли невинному страдальцу священномученику».
Об обстоятельствах трагедии иеромонахом Венедиктом был подготовлен «большой доклад», однако по причине последующих «арестов и других неожиданностей все это было уничтожено». В 1919 г. митрополит Антоний за участие в «смуте» наказал в церковном порядке монахов Иоанникия, Порфирия, Иерона и других. В священнослужении запретили 27 из 46 священников – членов Временного Всеукраинского церковного совета.
…Ранним утром 31 августа постовой варты (полиции) Печерского района Блаватный задержал подозрительную женщину с корзинкой. В ней оказались принадлежавшие митрополиту Владимиру трое четок, нагрудные знаки, серебряная лампада, белье и другие вещи с монограммой «М.В.». При обыске в помещении задержанной, Елизаветы Левиной (уроженки Пензенской губернии, сиделки Александровской больницы, не судимой) нашли подаренные архиерею икону, образ-складень святого Владимира, нагрудные знаки и носимые вещи с монограммой.
Оказалось, что вещи передал ей на хранение келейник убитого Ф.Рыбкин, также вскоре задержанный. При обыске у неблагодарного келейника нашли панагию покойного и квитанции на вклады на 160 тыс. рублей. Арестовали и двух стражей правопорядка – Никиту Филиппова и Касьяна Макаренко: узнав о краже Ф.Рыбкиным вещей митрополита, они вымогали у него 3 тыс. рублей, обещая «замять дело». К 31 декабря 1918 г. следствие по делу Рыбкина – Левиной завершили с обвинительным заключением.
Однако еще 14 декабря 1918 г. гетман отрекся от власти. Ему на смену пришла победившая в антигетманском восстании Директория УНР. Въехав в Киев 26 декабря 1918 г., уже 1 января 1919 года (по н.ст.) новая власть приняла закон о самостоятельности Украинской православной церкви, и расследование гибели принципиального противника автокефалии вряд ли оставалось «политически актуальным».
Директория сразу же заявила о своей позиции в церковном вопросе арестом известных церковных деятелей митрополита Киевского Антония и архиепископа Волынского Евлогия (переданных Директорией полякам, позднее освобожденных при посредничестве стран Антанты и переданных белым). Увлекшись социалистическими экспериментами и «национальным строительством», Директория УНР забросила жизненно важные вопросы, и 5 февраля 1919 г. Киев практически без сопротивления заняла Красная армия.
Вступление Красной Армии в Киев. 5 февраля 1919 года
Кто же убийцы?
Вопрос о непосредственных исполнителях изуверского убийства и его возможных заказчиках так и остался открытым. Никаких доказательств причастности автокефалов не выявлено, да и вряд ли бы сторонники УНР показались на подконтрольной красным территории лавры. В 1919 г. по просьбе митрополита Антония (Храповицкого) собственное расследование преступления провела контрразведка Добровольческой армии генерала А.Деникина, пришедшая к выводу о том, что убийство совершено «анархическими элементами» [3].
Думается, подобный вывод наиболее верно характеризует принадлежность убийц (к тому же к «революционной стихии» всегда примыкает немало уголовников и авантюристов). Другое дело, кто позаботился о том, чтобы «вооружить» убийц аргументами, присущими противникам митрополита в церковной среде?
Попутно отметим, что и сами белогвардейцы не воевали в «белых перчатках». Позднее автор знаменитой книги «Красный террор» Сергей Мельгунов вынужден был признать, что «террор реставраторов» был куда страшнее террора красного. Хватало жестокости и со стороны приверженцев УНР. Кроме расправы над частью защитников «Арсенала», стоит вспомнить убийство в те же дни делегата Учредительного собрания от партии большевиков, члена Всеукраинского ЦИК Леонида Пятакова (1888-1918) (брата главы Временного рабоче-крестьянского правительства Украины Георгия Пятакова, расстрелянного 30 января 1937 г.).
7 января 1918 г. (по н.ст.) его увели из дому неизвестные военные (в этот же день сторонники УНР «спустили под лед» группу матросов). Изувеченное шашками, с разрубленным сердцем тело Леонида нашли через три недели у ст. Пост-Волынский. Как выяснилось, убийцами выступили «казаки» Украинского гусарского полка (по свидетельству офицера полка Якова Журавского – по команде от правительства УНР). Родственники получили открытку с «уведомлением» от неизвестных о расправе над покойным за «службу немцам и жидам».
В свою очередь, вошедшая в Киев после бегства Центральной Рады Красная гвардия психопата Муравьева в считанные дни уничтожила 2,5-3 тыс. офицеров и «буржуев».
После распада СССР убийство митрополита аксиоматически приписывали большевикам, однако их репрессивная политика по отношению к Церкви не служит автоматическим доказательством по конкретному эпизоду. Правда, по многим признакам видно, что убийцы тяготели скорее к лагерю «социальной революции».
Кончина священномученика митрополита Владимира.
Разгул бандитизма также мог стать причиной преступления, хотя убийцы явно демонстрировали ненависть к жертве, действовали патологически жестоко, что для обычных грабителей не характерно. Одно очевидно – бесчеловечность убийц.
Отметим, что террор и распад фронта лавинообразно распространялся на постимперском пространстве сразу же после крушения монархии. С конца 1916 г. полыхали крестьянские погромы помещиков, при Временном правительстве ставшие повальными. После отречения царя и выхода печально известного «приказа №1» (к коему большевики не имели никакого отношения) ускорился развал армии, массовыми стали убийства офицеров (только Балтийский флот за несколько дней потерял их больше, чем за всю «германскую» войну, от рук «братишек-матросов»). Начались и убийства священнослужителей крещеными людьми, еще недавно постигавшими Закон Божий за партами.
Претерпевший до конца
Впрочем, в России 11-13 млн граждан прошли через мировую бойню. За 12 лет произошло три революции, Гражданская война 1917–1922 гг., террор, бандитизм, эпидемии и голод сократили население постимперского пространства на 13-15 млн человек. Сама атмосфера «окаянных дней» не оставляла места милосердию. В этих условиях Церковь и ее служители не могли не стать одними из первых жертв, являясь духовным препятствием сатанинскому влечению к взаимоистреблению и попранию заповедей Христовых.
27 июня 1991 года были обретены святые мощи владыки Владимира, открытые ныне для почитания в Дальних пещерах Свято-Успенской Киево-Печерской лавры. На Архиерейском соборе в Москве 31 марта – 4 апреля 1992 г. митрополит Владимир причислен к лику святых – тем самым состоялся первый в РПЦ чин прославления новомучеников Российских.
Владыка стал и первым священномучеником в истории РПЦ в ХХ столетии. Увы, далеко не последним.
Спустя 20 лет, 27 июня 2012 г., Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Владимир отметил в своем послании: «Фигура митрополита Владимира (Богоявленского) уникальна… Везде, где он нес церковное послушание, его служение было ознаменовано славными деяниями во утверждение правды, добра, любви, верности Святому Православию. Киевская кафедра стала его Голгофой…
Митрополит Владимир (Сабодан). Богослужение в день обретения мощей священномученика Владимира
На нем исполнились слова апостола Павла: “…во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах… в темницах, в изгнаниях, в трудах… в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией…” (2 Кор. 6:4-7)…
Нынешние реалии служения Украинской Православной Церкви близки к тем, в которых совершал свой подвиг священномученик Владимир. Расколы, ереси, нарушение канонов, попытка поколебать духовные основы по “стихиям мира сего” (Кол. 2:8) являются причинами сложных условий, в которых находится сегодня Православие на Украине. Но служение Церкви Христовой, в каких бы исторических условиях оно ни происходило, строится на прочном фундаменте, поколебать который невозможно. Успех борьбы со злом измеряется не внешней временной победой, а стоянием в истине до конца: “претерпевший же до конца спасется” (Мк. 13:13)».
Священномученик Владимир (Богоявленский)
[1] Центральный государственный архив высших органов власти Украины. Ф. 1071. Оп.1. Д.94.
[2] Венок на могилу Высокопреосвященного митрополита Владимира. К., 1918; Веденеев Д.В. Мученическая кончина митрополита Киевского и Галицкого Владимира (Богоявленского) (+1918) в свете архивных документов // Христианская мысль. К., 2009-2010. № 5; Крикота Н., иерей. Я готов отдать жизнь за Церковь. Жизнеописание священномученика Владимира Киевского. М., 2002; Мануил, архиеп. Каталог русских архиереев. 1959, ч. 2; Марченко А., диакон. Жертва очищения // Журнал Московской Патриархии. М., 1990. № 7; Некролог. Высокопреосвященный митрополит Киевский Владимир // Церковные ведомости. 1918. № 5; Рылкова Л.П. Биографические сведения о братии Киево-Печерской лавры, пострадавшей за Православную веру в ХХ столетии. К., 2008; Русская Православная Церковь. ХХ век. М., 2008; Священномученик Владимир, митрополит Киевский и Галицкий // Христовы воины. Жития и труды подвижников XX века. М., 2007; Ульяновський В. Церква в українській державі. 1917–1920. К., 1997; Убийство митрополита Владимира. В кн.: Никодимов И.Н. Воспоминания о Киево-Печерской лавре. К.: Киево-Печерская лавра, 2005 и др.
[3] Рылкова Л.П. Биографические сведения о братии Киево-Печерской лавры, пострадавшей за Православную веру в ХХ столетии. К.: Феникс, 2008. С.36.
Дмитрий Веденеев, доктор исторических наук, профессор (Киев)
Фильм митрополита Бориспольского и Броварского Антония (Паканича), Управляющего делами УПЦ посвященный 100-летию со дня мученической кончины священномученика Владимира (Богоявленского).