53% православных россиян хотя бы раз в жизни подходили к причастию, 43% православных никогда не подходили к причастию, 4% затруднились ответить. Относительно общего числа россиян (как православных, так и не православных), ни разу не причащались 72%. Таковы результаты всероссийского опроса службы «Среда».
Их комментирует кандидат философских наук, доцент философского факультета Высшей школы экономики Борис Кнорре:
Борис Кнорре
Среди тех, кто не причащается никогда или причащается не часто, могут быть люди, культурологически идентифицирующие себя с православием. Большинство православных верующих относятся к Церкви интенционально, то есть имеют романтизированный образ Церкви, во многом более навеянный воображением, чем реальностью. И здесь даже дело не в том, какова степень их воцерковленности. Это люди, которые смотрят на Церковь извне. Они воспринимают ее в ореоле древней традиции, наделенной пиететом сакральности и наследия национальной культуры. В свете эстетических реалий: архитектуры, традиций церковного искусства. Но при этом не знают, что Церковь представляет собой как социум и религиозный институт.
К не причащающимся или к причащающимся раз в год попадает и группа людей, которые, с уважением относятся к православию в целом, но не доверяют современному институту Церкви. Порой даже разделяют эти понятия. Ведь евхаристическая практика в нашей церковной жизни связана с таинством исповеди, а значит – предполагает ту или иную степень доверия. И люди могут дистанцироваться от церковного института, чтобы не связывать себя с различными церковными неурядицами, которые, безусловно, имеют место. Опять же, в случае, если православие воспринимается как некий недостижимый и загадочный идеал, то люди порой боятся, что, при ближайшем знакомстве могут разочароваться в нем.
С другой стороны, есть и те, кто предпочитает сохранять дистанцию от Церкви, опасаясь дополнительной ответственности или перспективы что-либо менять в своей жизни.
Есть еще группа «расцерковленных» людей, которые прошли через вовлеченность в церковную жизнь, а потом – разочаровались и перестали быть активными прихожанами. Но многие из них все-таки время от времени причащаются. При этом уже дистанцируясь более сознательно, чем предыдущая группа, подходя к церковным нормам индивидуально. Мне кажется, что среди тех, кто продолжает приступать к Чаше и после «расцерковления», — по большей части женщины. Если «расцерковляется» мужчина, он делает это более радикально.
Но при всем этом, наблюдается динамика частоты причащения за последние годы в сторону увеличения. Оговорюсь, что полностью отождествлять практику причастия с доверием к институту Церкви, на мой взгляд, было бы тоже не правильно. Человек может приходить в разные многолюдные храмы, и причащаться там, что не предполагает обязательной связи с каким-либо приходом и церковной традицией. Он может причаститься какие-то единичные разы в своей жизни, чтобы иметь основания числить себя среди «приобщенных», как бы осознавать свое православие «про запас». Или, наконец, может ходить к одному конкретному священнику, к которому он испытывает уважение, продолжая скептически относиться институту Церкви.
Интересно, что чаще, чем раз в месяц, причащаются православные медицинские работники. Можно предположить, что они, в силу профессии, больше сталкиваются с рисками, окружающими нашу жизнь, больше задумываются о её ценности, четче представляют её уязвимость, физическую и психическую беззащитность человека.
Для меня стало открытием, что в одну группу – причащающихся несколько раз в год – попали самые бедные граждане и одновременно те, кто работает в области науки и образования. Со второй категорией понятнее: люди, составляющие ее, в силу специфики своего профессионального подхода, скорее всего, способны более сознательно и последовательно относится и к православной вере, к ее сложности, системности. А у малообеспеченных граждан, видимо, проявляется стремление обрести какую-то дополнительную поддержку, компенсировать психологический дискомфорт от осознания обстоятельств, которые они не в силах изменить.
От себя я бы еще добавил, что, среди причащающихся несколько раз в год и вообще тех, кто вписан в современную церковную жизнь в России, есть еще и группа, напротив, хорошо обеспеченных, если не сказать богатых граждан… В данном случае православие проявляет себя как аристократическая религия, предполагающая широкие возможности воплощения эстетических запросов. Благолепие и феномен «золотых куполов», присутствующие в церковной культуре, могут быть спроецированы и на повседневность — на оформление квартиры, дома, коттеджа, если это позволяют финансовые средства. В качестве иллюстрации указанной социальной модели приходит на память картина, которая встречает гостя при входе в епархиальное управление Вятской епархии. На картине изображена некая абстрактная глухая сельская местность, где на фоне отсутствия каких-либо факторов цивилизации, на фоне почерневших обветшалых деревенских изб, чуть ли не засыпанных снегом, возвышается храм, наподобие Храма Христа Спасителя в Москве, освещенный внутри ярким электрическим светом.
Читайте также:
Частота причастия. — Всероссийский опрос службы «Среда»
Прот. Максим Первозванский: Частота причастия не всегда говорит о степени воцерковленности
Александр Агаджанян: Частое причащение — проявление способа социализации
Юлия Синелина: Доля причащающихся, хоть и очень медленно, но растет