Первые христиане осторожно относились к изображениям Господа. Во-первых, все ещё имела влияние ветхозаветная традиция, весьма неохотно поощрявшая конкретные священные изображения. Во-вторых, ввиду гонений, первым христианским художникам больше приходилось упирать на символ, аллегорию, иносказание.
Дмитрий Марченко
Но с эпохой Вселенских Соборов появилась надобность в прямых изображениях. Ведь если Христос истинно воплотился, имел тело и телесный облик, то Его не только можно, но и нужно изображать.
Тут необходимо пояснение. Попытка изображения невидимого Божества изначально обречена на неудачу. Одна из ветхозаветных заповедей гласит: «Не делай себе идола, ни какого-либо изображения того, что на небе, вверху, и что на земле внизу, и что в водах под землей: не поклоняйся им и не служи им».
Однако со дня воплощения Господа Иисуса Христа положение в корне изменилось. Общеизвестны слова Писания: Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин. 1:18). Господь истинно вочеловечился, принял тело, и это тело имело зрительный образ, который теперь стало возможным изобразить.
Итак, изображение Христа совершенно оправданно. Но как быть с невоплощенными Лицами Святой Троицы, Богом Отцом и Святым Духом? Здесь на помощь приходит символика. Так, мы знаем из Писания, что Святой Дух являлся в виде голубя и огненных языков. Потому очень часто знаком явления Святого Духа на иконе может быть голубь (например, на иконах Благовещения).
Со знаками явления Бога Отца несколько сложнее. В сцене Крещения Господня, также именуемой Богоявлением, Дух явился в виде голубя, а Отец явил только голос. Как изобразить голос?
На помощь иконописцам пришла античная традиция жестов. Простертая рука означала прямую речь оратора: именно эту длань Бога Отца мы часто и видим на иконах. С тех пор простертая из облака длань стала символизировать незримое присутствие Господа. Это не есть икона в узком смысле, это символическое изображение, которое применимо для ограниченного круга сюжетов.
Однако приземленное человеческое сознание ищет более конкретного воплощения духовного мира. И здесь на первый план вышло древнее символическое изображение Господа в виде старца, так называемый Ветхий днями. Иконография основана на двух библейских видениях.
Пророк Даниил описывает явление Бога в виде старца – воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна (Дан. 7:9).
О схожем образе пишет Иоанн Богослов в своей книге Откровения: Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, … глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег… (Откр. 1:12–14)
Нужно иметь в виду, что это символическое изображение у христианских экзегетов обычно толковалось именно как видение Христа. Но несколько туманные слова пророка Даниила: вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему (Дан. 7:13). Это шествие Сына Человеческого до Ветхого днями трактуется обычно как духовный путь Спасителя: «восшедшаго на Небеса и седяща одесную Отца». Но некоторые понимают эти слова буквально и в образе Ветхого днями видят Бога Отца. Именно такая трактовка возобладала в западной Церкви, а оттуда проникла со временем и в позднюю православную иконографию.
Атеизм, который в качестве идеологии возник именно на Западе, принял из местной традиции образ старца как символ Бога Отца и стал использовать в различных карикатурных изображениях. Доморощенные безбожники тоже ничего нового не придумали. Нам же стоит помнить, что иконой Бога в полном смысле этого слова может быть лишь изображение воплотившегося Сына Божия – Господа нашего Иисуса Христа.
Журнал «Направо», №1, 2014
