Архимандрит Савва (Мажуко)
Моему приятелю повезло – у него было церковное детство. Тут он меня обошёл. Повезло вдвойне: его мама была не только верующей, но ещё и умной женщиной – сочетание, которое встретишь не часто. Чтобы приучить детей к посту, она не «пытала» их пустыми щами и сухоядением, не прививала «огнём и мечом» покорность двухчасовым вычиткам канонов. Пост – упражнение в сдержанности, и дети очень нуждаются в воспитании этого навыка.
В начале поста на стол в зале ставилась вместительная вазочка – магический и величественный хрусталь. Мама объясняла детям, что пост это шесть недель воздержания, после которых наступит Пасха.
— А Пасха – это что? – Правильно! — Яйца и всякие вкусности. Каждое постное воскресенье я буду класть в вазочку по шоколадному яичку для каждого из вас. К Пасхе таких шоколадок насобирается по семь каждому, и после разговения их можно будет забрать себе с чистой совестью. Но до праздника – не прикасаться!
Весь пост дети ходили вокруг вазочки в благоговейном созерцании. Облизывались. Пересчитывали. Младшие умудрялись даже трогать и взвешивать на руках, пока никто не видел. Но весь набор шоколадных пузырей непременно доживал до Пасхи в неприкосновенном виде. Дети помогали друг другу в неравной борьбе и чувствовали доверие родителей. Не знаю, случайно или нет, но эти ребята не пережили обычного для наших церковных детей подросткового ухода из Церкви. Всё у них было ровно, достойно и естественно.
Вдохновлённый примером, я тоже решил взяться за ум. Что я люблю беззаветно? Стыдно признаться, но это два страшных яда – чипсы и кола. Если у меня в келлии завелись эти «гадости», я не усну, пока не съем и не выпью весь стратегический запас, пусть даже обернётся это заслуженными муками и поздним раскаянием. И было бы из-за чего! А то – чипсы! Срамота! В начале поста на самом видном месте установил шикарный пакет мумифицированных картошек и пузатую бутылку «сосы». Не было у меня церковного детства, не учили сдержанности – никогда не поздно. Хожу вокруг. Креплюсь. Отсекаю помыслы.
Смешно. А вот Лествичник к борьбе с чревом относился серьёзно. Хотя название для главы, посвящённой этой борьбе, уже говорит о многом: «О любезном для всех и лукавом владыке, чреве». Сказано-то как! Лествичник был невероятно остроумным человеком и тонким юмористом. Слово 14-е о чревоугодии – самое весёлое в Лествице. Что ни капли не умаляет его серьёзности и глубины.
Лествичник, как человек академического склада, каждую тему предваряет разбором терминологии, предлагаю целый спектр определений. Чревоугодие он называет «притворством чрева» и «прельщением очей».
Наши муки по поводу питания – результат преступного сговора хитрых глаз и лукавых животов. Годы самонаблюдения убедили меня в правоте этой теории.
Чрево – лукавый владыка. Оно приказывает, ты подчиняешься. Унизительно. Но унижения не чувствуешь, потому что находишься под огнём двойного обмана: «буйство глаз» и притворство чрева. Посмотрите на гамбургер, разве это не обман зрения и чувств? Чистое враньё и иллюзия! Интервенты-производители знают куда бить. За аппетит отвечают глаза. Обманешь глаз – поймаешь клиента. Поэтому, созерцая гамбургер, вспоминаешь чеховскую «Сирену»:
«Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнёшь на неё глазом, отрежешь этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств. Станешь её есть, а с неё масло, как слёзы, начинка жирная, сочная, с яйцами, с потрохами, с луком».
Вот это соблазн! Попробуй устоять! И всё ведь не от голода, а потому что вкусно. И нет в этом ничего плохого, если кто-то любит вкусно поесть. Господь создал человека для радости, и роскошная кулебяка не в сговоре с врагом. Как нас учил покойный Гораций: «Отрадно предаться безумию там, где это уместно». А в монашеском словаре есть понятие «утешение братии». Нельзя себя постоянно истязать постом. В правильное время, правильным образом можно и нужно позволять себе утешение и отраду, в том числе и в пище. Всё должно быть уместно и кстати.
Но Лествичник говорит немного о другом. Его интересует, если угодно, регулярное питание, не праздничное утешение. Мы не можем доверять решение вопроса о вкушении пищи «животам» и глазам. Они – заинтересованные лица. И эти лица очень хитрые.
«Часто бес приседит желудку и не даёт человеку насытиться, хотя бы он пожрал все снеди Египта и выпил всю воду в Ниле» (Лествица 14:26).
Другими словами, чрево и глаза не знают, «сколько нужно человеку для счастья». Лествичник настойчиво и убедительно доказывает, что вопрос питания – это вопрос привычки. Чтобы не было голодных или гамбургерных срывов, надо выработать правильный навык питания, который касается количества, качества и времени.
Фото: Rick Findler / The Guardian
Проблема питания – вопрос привычки. В «Лествице» найдём диалог подвижника с чревом, где коварный живот «даёт признательные показания»: «причина моей ненасытности – привычка; основание же моей страсти – долговременный навык» (Лествица 14:36).
Сколько человеку нужно? Авва Дорофей учил своего послушника самому найти то количество пищи, которое ему необходимо, чтобы нормально и свежо себя чувствовать и при этом не терять работоспособность. Оказалось, что послушнику хватает половины того, что он съедал обычно. Нечто подобное я слышал от нашего старого настоятеля, который версию аввы Дорофея перевёл на русский язык:
— Батюшка, как это мне похудеть?
— Есть надо на полведра меньше.
«Лествица» нынче не популярна, а между тем, именно в этой книге находится самый дешёвый и проверенный веками рецепт, как избавиться от живота, ведь это проблема века, если верить интернету. Вот, что советует Лествичник:
«Обременяющий чрево своё расширяет внутренности; а у того, кто подвизается против чрева, они стягиваются мало-помалу; стянутые же не будут принимать много пищи, и тогда, по нужде самого естества, будем постниками» (Лествица 14:24).
То есть преподобный говорит о постановке навыка правильного питания. Необходимо выяснить, сколько мне надо на самом деле, и всегда придерживаться этого правила. Без колебаний и поблажек.
Это про количество. Вопрос качества не менее важен. Здесь каждому человеку нужно самому присмотреться, как на него действует та или иная пища. Есть такие счастливцы, которым всё равно, что есть, и меня нет в их числе. И приходится мне украдкой вытаскивать из салатов красный перец или отказываться от жирной или жареной пищи, потому что живу не первый день и научился избегать революционных ситуаций, когда «верхи не могут, а низы не хотят».
Итак, сколько мы едим и что – дело серьёзное, и каждый взрослый человек должен здесь самостоятельно принять мудрое решение, чтобы потом следовать ему, превратить его в привычку, которая не терпит компромиссов.
Третий пункт стратегии воспитания чрева и глаз – время и ритуал питания. В перечни грехов обычно включают «безвременное ядение» и «тайноядение». Это о чём?
Вкушение пищи должно быть делом красивым и достойным. Меня всегда удивляют люди, которые заходят в метро с чашкой кофе. В этом есть что-то нездоровое. Пить кофе – это событие. Чашка кофе дарит столько чудесных моментов жизни – несравненный аромат, горячая чашка, греющая руки, словно сибирский котёнок, а если у вас найдётся небольшая плюшка… Преступно это событие смазывать, превращать в нечто второстепенное, незначительное.
Один из келейников патриарха Алексия (Симанского) рассказывал, что святейший всегда кушал в одно и то же время. Всё было подчинено раз и навсегда заведённому ритуалу. Святейший Алексий был из дворян, и навык к правильному принятию пищи усвоил с детства. Не надо спешить. Не надо перекусывать на ходу. Уважайте себя. Уважайте своих близких. Сделать небольшую паузу, чтобы подкрепиться – это надо делать красиво и в своё время. Правильная трапеза не съест так много времени, как вам кажется, но сесть за стол в своё время, согласно заведённому ритуалу – это достойно, так вкушают пищу люди.
Мы не перекусываем и не перехватываем, мы вкушаем и отведываем.
Тайноядение – это не про сало под одеялом. Люди хорошего воспитания с молоком матери усвоили, что вкушение пищи – событие социальное. Только в исключительных случаях человек остаётся один на один с пищей. Трапезу надо с кем-то разделить. Единство в трапезе подтверждает единство в семье, в дружбе, в обществе.
В монастырях трапеза начинается и заканчивается по звонку. Всё в своё время. Монастырь – семья. Возглавляет трапезу отец – настоятель. Каждую перемену блюд означает звук колокольчика. Перед вкушением и после – молитва и обязательное «Спаси Господи» поварам и трапезникам. Трапеза невозможна без благодарности и благодарения. И это не привилегия монашества. Это образ нормальной семейной трапезы.
«Кто понял жизнь, тот больше не спешит». Так учил один восточный поэт, знавший толк в правильном застолье. И спешка, и голод, и обман импортного общепита – всё в голове и в сердце, всё от неустроенности. А ведь это так красиво – когда семья собирается за одним столом, и у каждого своё место, и своя ложка, свой любимый стульчик. И есть тот самый час, когда все уже дома, и можно сесть за стол, и помолиться, и благословить, и вкусить, и открыть себя этому удивительному событию – вкушению пищи, общению, а, может быть, даже и спеть всей семьёй после ужина.
Порядок в жизни возвращает нам вкус к жизни.
И срывается с губ самая необычная и чистая молитва:
Боже! Как же вкусно у Тебя жить!