«Школа не будет такой, как до пандемии»
Артем Упоров, учитель русского языка и литературы гимназии №1543:
Артем Упоров
— После выхода с дистанта исчезло время. Как мы хорошо жили на дистанте — спишь до последнего, встаешь уже перед первым уроком. Не только дети вставали так, чтобы из кровати сразу идти учиться, но и многие учителя могли себе такое позволить впервые за весь свой педагогический опыт. Конечно, наверняка кто-то делал по-другому, но я делал так.
И после этого оказалось, что физически очень трудно вернуться в школу. Я теперь должен каждый день рано вставать — в шесть утра, иногда даже раньше. Вдруг обнаружилось, что наша дистанционная жизнь вбирала в себя столько всего, что теперь это очень трудно вынести на своих плечах, и теперь ты уже не успеваешь тянуть ту же нагрузку в очном режиме. На дистанте ты просто переключал каналы в Zoom, заходил с одной конференции в другую, в Teams или еще куда-то, и не нужно было никуда двигаться со стула — и вдруг резко появилось столько беготни…
Кроме того, мы, учителя, вернулись не только к урокам, но и к обязанностям, которые нам добавили. Например, сейчас региональный этап Всероссийской олимпиады будет проводиться в школах, нужно находиться с детьми. Поэтому, например, у меня в субботу не было уроков, но я должен был встать в шесть утра и ехать в школу, чтобы посидеть на олимпиаде по физике.
Еще у нас есть педагоги, которые не вышли на работу после дистанта — учителя в возрасте 65 лет и старше и те, кто остался дома в силу каких-то семейных обстоятельств. Они и ведут уроки дистанционно детям, которые находятся в школе, но класс не оставишь просто с учителем в Zoom, поэтому мы включаем трансляцию учителя, и кто-то из педагогов дежурит в кабинете. В понедельник, например, я дежурю на уроках старшей коллеги.
У меня самый сложный возраст детей (хотя обычно каждому учителю так кажется) — я классный руководитель у семиклассников. Так вот, за время дистанта они забыли, как общаться друг с другом. У них происходят стычки, они разучились договариваться, слушать друг друга.
Ощущения, будто бы мы в пятницу расстались, а в понедельник встретились, конечно, нет. Нужно заново формировать многие привычки. Учить детей общаться и реагировать на взрослых, вести себя каким-то определенным образом на уроках, готовиться к ним… Тогда как во время дистанта каждая семья по-своему решала все эти проблемы.
Дети сейчас растут каждый месяц, и после дистанта они вернулись, как после летних каникул — совсем другими. Это то, что было незаметно в Zoom. И теперь нужно снова с этими дяденьками и тетеньками, которые уходили детками в шестом классе, устанавливать отношения. Они в подростковом кризисе и не понимают, как им быть. Жили наедине с этим каждый день и теперь принесли это все в школу. Да, это оказалось сложно, и им сейчас нужна психологическая поддержка.
Из интересных открытий: за время дистанта выяснилось, что школа — это не единственный способ существования в мире, что в жизни есть еще много всего прекрасного и школа может сама прийти домой. Поэтому сейчас кто-то выбирает не вернуться с дистанта, а стать дистанционным учеником. Но уйти на дистант индивидуально — это довольно сложная задача.
Мне кажется, школа в том виде, в котором она была до пандемии, не восстановится. Ей как системе придется решать новые задачи. Ведь мир изменился и обратно уже не откатится. Готова ли школа приспособиться к этому новому миру, может ли она найти для себя какие-то новые формы существования? Для этого должно измениться законодательство, нормативы, концепция и так далее.
Что еще точно изменилось? Сильно выросло желание родителей корректировать процессы, происходящие в школе. Оно сейчас огромное. Считают, что если они в течение почти года организовывали дома учебный процесс, то сейчас могут обсуждать вопрос его организации в школе наравне с учителями. Поэтому они могут что-то посоветовать учителю, намекнуть, что так не делается, надо бы по-другому и так далее. Я работаю в школе 12 лет, и еще до дистанта это проявлялось с каждым годом, по нарастающей.
Еще 12 лет назад родители приходили в школу, сдавали детей, и если ты их не вызывал, они никогда сами добровольно не появлялись. Сейчас нет. Родители хотят быть в курсе всего. Им недостаточно управлять средой, в которой находится их ребенок — разбираться в вопросах питания, детских школьных праздников, экскурсий и так далее. Им важно знать: кто преподает этот предмет, на каком основании домашнее задание такое, а не другое, как часто должны собираться тетрадки, почему мы учимся именно по этому учебнику, а не по другому, за что эта оценка, по какому принципу снижаются баллы? И так далее.
Такое чувство, что у учителя появился дополнительный надзорный орган, который все время его контролирует. И сейчас, после дистанта, этого стало очень много.
Потому что родители впервые в жизни изнутри увидели, как устроена учеба их детей — какие у них на самом деле учителя, как идут уроки. Увидели своими глазами, а не узнали из рассказов ребенка. Понятно, на одних уроках они восхитились и сами слушали учителя, готовы были помогать с заданием. На других пришли в ужас: «Боже, что происходит?! Это сейчас был урок или что?» Учителя, как непрошеные гости, появились в домах через Zoom и Teams.
А сейчас родители говорят: «Так, мы на вас посмотрели, давайте теперь об этом поговорим». И я не знаю, как отвечать на некоторые вопросы. Думаю, что к концу учебы, когда мы будем выставлять оценки, это проявится еще сильнее.
«Класс уже не приходит к нам домой»
Ольга Петрова, учитель русского языка и литературы московской школы:
— Мы говорили, что возвращение с дистанта — это второе 1 сентября. Но это оказалось совсем не то же самое. Дети очень соскучились. Друг по другу, по кабинетам, по доске, по столовой. У них было столько счастья!
Ученики повзрослели, помудрели. Они очень устали без учебы, поэтому впитывают все, как губка. Им это нужно, интересно, они долго этого ждали. Если раньше у меня в классе было шесть легкомысленных детей, то сейчас один-два. Даже те, кто говорил, что на дистанте лучше, все равно рады тому, что вышли. По крайней мере, я это вижу в моих 6-м и 11-м классах.
После дистанта я пока не работаю с электронной доской. Меня от нее тошнит, мне жалко глаза детей, и мы с упоением занимаемся по учебнику.
Мы в школе думали, что ученики неделю-две будут адаптироваться. Но нет, они быстро включились и работают. Единственный минус, который я заметила как учитель, — они немного потеряли темп: если раньше мы за время урока успевали сделать три-четыре упражнения, то теперь только два. Но, я думаю, темп быстро вернется.
Мне самой было страшно выходить, я не знала, какими дети придут, но страх оказался безосновательным, и все прошло намного лучше, чем мы все предполагали. Хорошо, что у нас была дополнительная неделя каникул, когда мы уже вышли на работу. Мы успели адаптироваться к школе и к выходу детей уже были готовы работать.
Учителя относятся ко всему смиренно — что будет, то и будет, но мы очень надеемся, что пандемия пойдет на спад, и мы останемся в школе. Нас очень беспокоят выпускные классы. Хотя ребята сильно выросли за этот год, стали ответственнее и понимают, что учиться надо, и неважно, в какой форме. Но мы все-таки надеемся, что дистанта больше не будет.
Работать очно лучше. Не пугает то, что надо теперь рано вставать. Ты в школе, закончил урок, пришел домой, закрыл дверь — и все, ты отдыхаешь, расслабляешься, это твое убежище. А когда каждый день школа приходит к тебе домой, это тяжело морально.
Хорошо, что во время дистанционных уроков мы не включали камеры, потому что у нас большие классы — изображение терялось. С камерами еще тяжелее, потому что тогда к тебе домой — неважно, сидишь ты на фоне белой стены или другом нейтральном — приходила бы вся школа. Поэтому мы все были рады, что можно вернуться. Нас не пугает то, что надо рано вставать, потому что теперь у нас снова есть место, где мы можем укрыться, отдохнуть в выходные.
«Дети обнимаются во дворе школы, и ничего с этим поделать нельзя»
Сергей Сехин, директор лицея №1535:
Сергей Сехин
— Все ждали возвращения в школу — и учителя, и дети. Образование — это в первую очередь эмоции, которые учитель приносит на урок. Какие эмоции он мог принести на дистанционный урок? Понятно, что он пытался разными способами оживить учебный процесс, как-то ярко наполнить урок, но все равно дефицит эмоций был очевидным. С этим было сложнее всего.
Чтобы выстроить эту эмоциональную составляющую, надо было тратить большие дополнительные усилия — как с одной стороны экрана, так и с другой. Поэтому я могу сказать, что дистанционный урок отнимает гораздо больше душевных сил и у педагога, и, я думаю, у ребенка.
Для детей общение, особенно для подростков — это ведущий вид деятельности, им этого очень не хватало. И сейчас им все время хочется общаться: в коридоре, на улице, во время уроков… Учителя говорят, что эта жажда общения очень заметна. Раньше можно было спрятаться за иконкой во время урока и заниматься параллельно чем-то своим, а не общаться. Сейчас же они все на уроке с удовольствием общаются с учителем, потому что все соскучились по этому.
Одним из минусов дистанционного режима была невозможность для учителя понять, как ребенок воспринимает материал, насколько он включен в процесс, даже если у него работала камера. А сейчас мы снова видим детские глаза, возникла обратная связь, когда можно почувствовать каждого ребенка, понять, насколько то, что происходит, находит у него отклик. Вернулось все то, что было правильным и нормальным.
Но, конечно, сейчас у всех период адаптации. Детям непривычно возвращаться в другой ритм, режим, возвращаться к обязательности выполнения каких-то заданий. Если раньше что-то можно было не делать, потому что ты дома и что-то было вроде как не совсем обязательным, теперь приходится снова делать все.
Учителя говорят, что из этого домашнего режима, к которому все привыкли за три месяца, выходить так же непросто, как возвращаться на работу после отпуска.
Неслучайно после летних каникул всегда был некий период адаптации. Многие с трудом возвращаются к привычным ежедневным действиям. Одна из наших учительниц рассказывала: «Во время дистанта я весь день сидела в рабочем кресле. Первый урок закончился, тут же начался второй, потом третий… Домашние несут мне чашку чая или кофе. Я на даче спускаюсь со второго этажа, все болит, потому что не стала делать зарядку. Забыла, что такое ходить из кабинета в кабинет, все уроки на ноутбуке».
И у родителей, и у детей подсознательно присутствует ожидание и неопределенность. Это также накладывает отпечаток на все. Влияет на учителя, который понимает, что поскольку все могут в любой момент уйти на дистант, надо сейчас как можно больше дать детям. Компенсировать то, что было дано недостаточно, не донесено, не освоено. Учителя стараются выявить, какие есть дефициты у детей — а дефициты вскрываются — и компенсировать их. С другой стороны, не понимая, как может измениться ситуация, они стараются сделать учебную нагрузку как можно более интенсивной. Также я думаю, что и родители, и дети подсознательно пытаются от этого периода получить как можно больше образовательного эффекта.
Я спрашивал педагогов — и тех, кто более опытный, и тех, у кого опыта пока не так много, есть ли какие-нибудь изменения в детях. Но они их не видят. У кого была природная жажда знаний, у тех она и осталась, и никакой дистант ее не уничтожил. У нас есть девочка из Балашихи, которая каждое утро встает в пять утра и приезжает в лицей, она так делала и раньше, до дистанта, ездит и сейчас.
Дети обнимаются во дворе школы, когда видят друг друга, и ничего с этим поделать нельзя, несмотря ни на какой безопасный режим: они действительно соскучились друг по другу.
Пока сложно понять, насколько возможно будет в этот период освоить учебный материал. Но все отмечают, что возвращение в школу — это несомненно хорошо, потому что образовательный эффект выше, чем на дистанте.