Священник Димитрий Шишкин

Скажем прямо – всех нас тревожит наступивший год. Но в назревшем возмущении несправедливостью, в желании перемен всё-таки не будем забывать, что трудно себе представить большую несправедливость, чем рождение Бога в хлеву и пребывание Господа в кормушке для скота.

Я её впервые встретил в храме года четыре назад. Молодая женщина. Она тогда ещё была вменяемой, хоть и со странностями. Принесла растрёпанные листы с исповедью и воспалённо, спешно читала…

- Ты на отпевание? – спросил я. - Да, Веру Фёдоровну пришёл проводить, - ответил Сашка. И это «Вера Фёдоровна» сразило меня окончательно. В брутальной среде просто так по имени-отчеству не называют. Я с удвоенным усердием стал вспоминать, кто же такая Вера Фёдоровна?

Ну вот, ты идёшь, несёшь мусор. До бака тебе осталось пройти каких-нибудь 50 метров и вдруг – раз! – ты бросаешь мусор на обочину и идёшь себе дальше. Что мы собираемся модернизировать и для кого?

Ну хорошо, Царство Небесное… А что там будут люди делать? Чем они будут заниматься, чем будет наполнена их реальная жизнь?

«А мне одна женщина добрая посоветовала… - так начинаются обыкновенно рассказы, повергающие священника в печаль. – Да нет, она ничего плохого не делает, – отвечают торопливо на предваряющий беседу скорбный вздох, – У неё и иконки дома, и кресты. Она молитовкой лечит. Хорошая женщина...»

Это был 91-й год, может быть, самый трудный год в моей непутёвой биографии. Кажется, никогда ещё в жизни не было так тяжело.