Мы любим людей такими, каковы они есть, или какими они «должны быть»? Если мы любим созданный нами образ, а не самого человека при всех его слабостях, то мы любим не его, а себя. Умеем ли мы слушать: мужа, жену, детей, родителей, друзей, недругов, — стараемся ли их понять?