Скорби и болезни

Россыпи августовских звезд ярко отливали живым, близким серебром, словно перемигивались друг с другом. Олег тоже им заговорщически подмигнул. Звезды засмеялись в ответ, замигали с новой силой, словно невидимый камертон передавал им особенную, витиеватую, как верлибр, мелодию - услышать которую может только избранный.

– Я буду плакать о тебе, – вздохнул Лис. – Ты сам виноват, – сказал Маленький Принц. – Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно; ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил… – Да, конечно, – сказал Лис. – Но ты будешь плакать! – Да, конечно. – Значит, тебе от этого плохо. – Нет, – возразил Лис, – мне хорошо. Вспомни, что я говорил тебе про золотые колосья. Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц"

Я просто не могу не ответить на одно, очень тяжелое письмо. Письмо, в котором пульсирует такая острая боль, что, считаю, не я одна, мы все должны разделить ее. Письмо предельно откровенное, поэтому какие-то детали я изменила, остальное дословно – сами поймете почему.

Не говорит ли моя последняя запись о том, что я неизлечим, даже когда реальность разбивает мою мечту на мелкие куски, я всё равно продолжаю хандрить, запутываю все ещё больше, пока ещё не прошёл первый шок, а уж потом тупо и терпеливо начинаю склеивать осколки. И так будет всегда? Каждый раз, когда разваливается мой домик, я должен строить его заново?

Впервые за это время я решился перечитать свои записи. Мне стало неприятно. Читая эти записи, можно подумать, что её смерть не имеет значения сама по себе, а важно лишь то, как она повлияла на меня. Сама Х. как бы выпала из поля зрения. Как я мог забыть, с какой горечью она восклицала: "Как много еще осталось всего, ради чего так хочется жить!"

Я никогда не думал, что горе похоже на страх. Мне не страшно, но чувства, которые я испытываю, похожи на внезапный испуг: та же внутренняя дрожь, то же беспокойство, постоянная зевота, мне трудно глотать.

С самого начала работы мы столкнулись с тем, что люди, с которыми мы говорим (причём, неважно, кто они по социальному статусу, возрасту, профессии и т.д.) находятся во власти неких клише, неких стереотипов относительно детей с особыми потребностями вообще и с синдромом Дауна в частности. Эти стереотипы имеют к реальной действительности весьма отдалённое отношение и больше напоминают именно набор мифов, если не сказать предрассудков.