Архимандрит Павел (Пападопулос)
Когда для человека нет разницы между нравственностью и духовной жизнью, он легко оправдывает свою ненависть и злобу в адрес ближнего. Это происходит потому, что человек нравственный придает своей «чистоте» сверхценность. Но если у тебя на совести нет так называемых плотских грехов, это все равно не дает права осуждать, клеветать, празднословить, сплетничать, быть злопамятным, корыстолюбивым, тщеславным, алчным и неблагодарным.
Очень часто мы попадаем в эту ловушку, придавая исключительное значение нравственной чистоте и оправдывая себя во всем остальном.
Человек не может спастись девственностью, ни плотской, ни душевной, если его сердце наполнено злобой, эгоизмом, высокомерием и гордостью.
Очень важно соблюдать внутренний баланс. В первую очередь, это понимание собственных немощей. Нужно изо всех сил стараться избежать ловушки, так часто устраиваемой диаволом, который иногда не только не мешает, но и будто помогает стяжать ту или иную добродетель (особенно добродетель нравственного характера) — с тем, чтобы затем наполнить наше сердце гордостью, высокомерием, ощущением собственной значимости («Вот, достиг!»), а потом низвергнуть нас в гораздо бóльшие грехи жестокосердия и осуждения ближнего, злобы и тщеславия. Главное — не быть первым в той или иной добродетели, а победить собственный эгоизм. Скажу больше, хотя, возможно, это прозвучит даже вызывающе: если через грехопадение будет побежден наш эгоизм и то значение, которое мы придаем своему «я» — тогда восславим Господа за это наше грехопадение, потому что через него мы увидели свое настоящее положение, пришли в себя и прекратили заниматься жизнью других, осуждая и порицая.
Грехопадение в некоторых случаях способствует духовному пробуждению и меняет взгляд на путь спасения.
Моральный облик не спасает сам по себе. Спасает покаяние, смирение и любовь — любовь ко всем, повсюду, каждый день.
И если для спасения нам чего-то не хватает, не будем отчаиваться. Пусть этот недостаток превратится в возможность жить со смиренным и сокрушенным сердцем.
Я знаю высоконравственных людей, которые изводят коллег и близких своими прихотями, капризами и странностями, хоть и часто причащаются. Чистота физическая и моральная, однако, не мешает им царапать соседскую машину от зависти, клеветать начальству на коллег, избивать жену и детей.
Знаю также и не столь высоконравственных людей, которые сочувствуют, подают милостыню, ни о ком не говорят плохо, смиренно выслушивают критику в свой адрес и спокойно здороваются с соседом, который ругает их за спиной. Эти люди редко причащаются, не выстаивают длинных богослужений, но безропотно несут наложенную духовником епитимью, скромно и смиренно проживая жизнь.
Я вовсе не хочу сказать, что отсутствие морали — это хорошо. Я говорю лишь, что одной морали недостаточно. Духовная жизнь и нравственность — не одно и то же, вот что нужно понимать.
Духовная жизнь гораздо выше и шире любой морали, она не укладывается в схемы и формулы. Ее определяет не глубина падения, а глубина покаяния, не длина юбки, а милосердие к людям.
Когда в жизни человека чистота и благообразие сочетаются с сердечным подражанием Христу — это прекрасно. Пусть так будет у всех нас! Но в любом случае, второе для меня — важнее. Потому что фарисеи были чисты, но Господь осуждал их за жестокосердие, самолюбование и гордость, в то время как другие люди, не такие высоконравственные, открыли для себя путь ко спасению, благодаря простоте, смирению и покаянию. Были люди, благодарившие за все: и за то, что имели, и за то, что не имели, — и благодать Божия нисходила и меняла их, превращая блудниц, злодеев и разбойников в духовно девственных угодников; в то время как многие высоконравственные, правильные люди оказались неспособными принять в свое сердце благодать из-за упрямства, злобы и эгоизма.
Перевод Елизаветы Терентьевой