Октябрьская катастрофа сорок первого…
30 сентября 1941 года немецкое командование приступило к осуществлению крупнейшей военной операции Второй мировой войны под кодовым названием «Тайфун», конечной целью которой было взятие Москвы. В ней участвовали сразу три танковые немецкие группы (чего не было ни до, ни после битвы за Москву).
В этот день перешла в наступление 2-я танковая группа под командованием генерала Гудериана. 2 октября нанесли удар основные силы группы армий «Центр». В ходе ожесточенных боев за короткое время в окружение под Брянском и Вязьмой попали части Брянского, Западного и Резервного фронтов – более 600 тысяч человек.
Вечером 4 октября командующий Западным фронтом И.С. Конев доложил И.В. Сталину «об угрозе выхода крупной группировки противника в тыл войскам». На следующий день аналогичное сообщение поступило от командующего Резервным фронтом Буденного. Семен Михайлович доложил, что «образовавшийся прорыв вдоль Московского шоссе прикрыть нечем».
Историк Алексей Исаев приводит такую оценку ситуации штаба группы армий «Центр»:
«…сложилось такое впечатление, что в распоряжении противника нет крупных сил, которые он мог бы противопоставить дальнейшему продвижению группы армий на Москву».
Впоследствии бывший начальник штаба 4-й танковой группы генерал Шарль де Боло писал, что «к 5 октября были созданы прекрасные перспективы для наступления на Москву».
А вот описывал ситуацию на начало октября 1941 года будущий командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Жуков.
«Оборона наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов противника. Образовались зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось. К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты.
В 2 часа 30 минут 8 октября я позвонил И.В. Сталину. Он еще работал. Доложив обстановку на Западном фронте, я сказал: – Главная опасность сейчас заключается в слабом прикрытии на Можайской линии. Бронетанковые войска противника могут поэтому внезапно появиться под Москвой. Надо быстрее стягивать войска откуда только можно на Можайскую линию обороны…
…Позже мне стало известно о том, что мост через реку Угру был взорван отрядом майора И.Г. Старчака, начальника парашютно-десантной службы Западного фронта. Этот отряд численностью 400 человек был сформирован 4 октября по его личной инициативе из числа пограничников, которые готовились к действиям по вражеским тылам.
Отряд И.Г. Старчака после взрыва моста занял оборону по реке Угре. Вскоре он был поддержан отрядом курсантов подольских военных училищ под командованием старшего лейтенанта Л.А. Мамчика и капитана Я.С. Россикова. Попытки вражеских войск форсировать реку Угру и прорваться на Медынь успешно отражались героическими действиями этих отрядов.
В результате пятидневных ожесточенных боев немногие остались в живых, но своим героическим самопожертвованием они сорвали план быстрого захвата Малоярославца и помогли нашим войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве. Тем временем в районе Малоярославца, на его укрепленный рубеж, вышли и развернулись артиллерийское и стрелково-пулеметное училища Подольска».
Иван Георгиевич Старчак
Время – это кровь
Да, Старчак лично принял решение о том, что надо обороняться. Хотя такой задачи ему никто не ставил. Более того, по сути дела, его и его подчинённых бросили на произвол судьбы.
…Впрочем, Старчаку было не привыкать к самостоятельным действиям. Свой последний «мирный» прыжок с парашютом начальник парашютно-десантной службы Западного особого военного округа капитан Иван Георгиевич Старчак совершил накануне войны, 21 июня 1941 года.
Уже перед самой землей сильным порывом ветра его вынесло за кромку аэродрома, на старое самолетное кладбище. В результате – тяжелая травма ноги. Хирург окружного госпиталя в Минске пообещал выписать капитана через месяц-полтора. А назавтра началась война.
Нацисты бомбили Минск. Ночью от пожаров было светло как днем. В одну из таких ночей эвакуировали госпиталь. Лежачих забрать не успели. Старчак и раненный в ногу лейтенант, сосед по палате, тоже летчик, выбирались из города самостоятельно.
С трудом передвигаясь на костылях, вышли на шоссе Минск – Москва и на попутной машине уехали на восток. Вскоре Старчак нашел штаб – теперь не округа, а Западного фронта, спрятал костыли и, прихрамывая, бодро представился старшему начальнику.
– Вы уже на ногах? – изумился тот.
– Травма пустяковая. Можно ходить, – слукавил капитан.
Майор И.Г. Старчак в госпитале. Февраль 1942 года
Старчак получил назначение на должность начальника парашютно-десантной службы Западного фронта. В те дни под Юхновом создавалась специальная база – «дача Старчака», как условно стали ее называть. Сюда направлялись бывшие воспитанники капитана, уже побывавшие в бою, спортсмены-парашютисты, добровольцы с путевками ЦК ВЛКСМ.
На базе готовились и забрасывались в тыл врага небольшие разведывательно-диверсионные группы, отсюда партизанам доставлялись по воздуху различные грузы. Учеба, боевая работа – днем и ночью. Занимались тактикой, стрельбой, ориентированием на местности, радиосвязью, подрывным делом. Много времени уделяли физической подготовке: бегали кроссы, совершали марш-броски, учились рукопашному бою и, конечно, прыжкам с парашютом.
За июль, август и сентябрь капитан Старчак выполнил тридцать полетов во вражеский тыл, сопровождая десантников-разведчиков и радистов. Как вспоминал военный корреспондент, посланный написать о героических делах старчаковцев, их командир, «худощавый белокурый человек лет тридцати пяти, с твердым подбородком, глубоко запавшими воспаленными от долгого недосыпания голубыми глазами», наотрез отказался говорить о действиях своих подчиненных и вежливо (предварительно накормив непрошенного гостя и его шофера) выпроводил из части.
Утром 4 октября капитан узнал, что авиационный полк, который обеспечивал их подготовку и проведение десантных операций, срочно перебазировался на другой аэродром. Из Юхнова уходили жители…
Старчак задумался. Он мог, конечно, самостоятельно приказать отряду отправиться на новую базу авиаполка. Никто бы его за это не осудил. Но может быть, принять другое решение? Ведь враг в эту минуту стремится к Медыни, Малоярославцу, Подольску – на Москву! Дорога к столице от Юхнова, как доложили разведчики, открыта, наших войск поблизости нет.
И капитан Старчак принял решение.
Памятник десантникам И. Г. Старчака
Позднее он вспоминал об этом так:
«Утром 4 октября, вернувшись из очередного полета, только-только прикорнул в своей землянке, как меня начал кто-то трясти за плечо: –Товарищ капитан, проснитесь, полк улетает!..
Я быстро натянул сапоги и выскочил наружу. Над леском на небольшой высоте с гулом шли в сторону Москвы четырехмоторные бомбардировщики, один за другим поднимавшиеся с аэродрома. Это были те самые самолеты, на которых мы не раз отправлялись на задания…
…Я попытался связаться по радио или телефону с генералом Худяковым (начальник штаба, а затем командующий ВВС Западного фронта – С.В.), чтобы получить от него какие-либо указания. Штаб не отвечал. Передо мной встал вопрос: что делать? Собрать имущество базы – и в тыл? Ведь 1-й авиаполк улетел на восток. Видимо, и нам надо направляться туда же.
Эту мысль тут же сменила другая: а кто же встанет на пути врага? Наш небольшой отряд – двести бойцов, прибывших из фронтовых авиачастей, сто пятьдесят недавно прибывших комсомольцев и несколько десятков хорошо обученных парашютистов из 214-й воздушнодесантной бригады, являлся единственной, громко говоря, силой на участке от Юхнова до Подольска. Если мы не остановим гитлеровцев здесь, в Юхнове, то они беспрепятственно дойдут до Мятлево, Медыни, Малоярославца…»
У врага была сила, на стороне старчаковцев, которые были вооружены лишь винтовками и пулеметами – профессиональная подготовка диверсантов-парашютистов и знание местности, на которой они тренировались. Оборону старчаковцы организовали не в самом Юхнове, а тремя километрами восточнее, где обычно проводились занятия по тактике и саперной подготовке.
На рассвете 5 октября из-за поворота дороги появились гитлеровские мотоциклисты в сопровождении бронемашин. Затем подошли танки и автомобили с пехотой. В боевом донесении отряда было указано, что немецкая колонна двигалась вслед нашим отходящим частям, надеясь сойти за своих и проскочить через охраняемый мост: «солдаты были одеты в плащ-палатки, а на танках и бронемашинах были поставлены красные флажки».
Парашютисты подпустили их к самому берегу и открыли сильный огонь. Бой продолжался 7 часов. Понеся большие потери, гитлеровцы отступили. К исходу дня противник подтянул резервы в числе двух батальонов, артиллерию и минометы. Под натиском превосходящих сил противника отряд отошел на заранее подготовленный рубеж.
Ночью, используя передышку, десантники глубже зарылись в землю, заминировали берега реки, обочины дороги у моста. Ровно в 14.00 следующего дня на отряд обрушился шквал артиллерийского и минометного огня. Казалось, ничего живого не осталось на «десантном пятачке», но едва вражеская пехота при поддержке танков поднялась в атаку, ее встретил сильный, организованный огонь. И так в течение дня несколько раз. С винтовками против танков и артиллерии.
Старчаковцы не ограничивались лишь обороной, контратаковали. Однако, не имея резервов и поддержки артиллерии, вынуждены были в итоге отойти на подготовленные заранее рубежи. Одновременно с этим, группа десантников, заблаговременно заброшенная в тыл врага, занималась привычной «работой»: взрывала мосты, сжигала немецкие танки и автомашины, захватывала пленных и нарушала связь.
Оказывала помощь и наша авиация. Летчики ПВО Москвы и 40-го скоростного бомбардировочного полка беспрестанно бомбили немецкие переправы через Угру. Командующий ВВС Московского военного округа полковник Н.А. Сбытов сообщал в боевом донесении, что «за восемь дней на Юхновском направлении: произведено 508 боевых вылетов… Уничтожено 2500 солдат и офицеров, 120 танков, 600 автомашин…»
Памятник десантникам И. Г. Старчака
В одном из вылетов в самолет командира эскадрильи А.Г. Рогова попал зенитный снаряд, и тогда экипаж последовал примеру Николая Гастелло, направив горящий самолет на одну из вражеских переправ через Угру. Рогов был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
В ходе ожесточенных боев из состава отряда погиб 401 человек. Но парашютисты не отступили, дав возможность подтянуть резервы, в частности, подольские курсанты успели занять боевые рубежи на Ильинском боевом участке Можайской линии обороны Москвы. Старчаковцы сорвали план быстрого захвата Малоярославца и тем самым помогли советским войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве.