Прежде чем рассказывать о препаратах, применяемых для лечения пациентов с коронавирусной инфекцией, необходимо обозначить одно важное соображение. Лекарств от ковида «вообще» не существует.
Ирина Якутенко
Болезнь может протекать в разных формах — бессимптомной, легкой, средней, тяжелой, критической — и на каждой стадии подход к терапии будет своим. Поэтому, говоря о тех или иных медикаментах, важно уточнять, для какой стадии болезни они предназначены. Лекарства, эффективные для больных с легкой дыхательной недостаточностью, будут бесполезны пациентам в реанимации. И наоборот: терапия, которую используют, чтобы «вытягивать» критических больных, не нужна, а часто опасна для легких пациентов. Потому что на разных стадиях выходят из строя или, по крайней мере, нуждаются в содействии различные механизмы защиты от патогенов. И пытаясь помогать одним механизмам, используя средства, предназначенные для других, можно здорово ухудшить ситуацию.
Течение коронавирусной инфекции можно очень условно разделить на три стадии: вирусную, воспалительную и цитокиновую.
На вирусной стадии SARS-CoV-2 активно размножается, прежде всего в верхних дыхательных путях, но также может спускаться в легкие. Иммунитет реагирует на вторжение, но сперва старается обходиться локальными средствами, не запуская массированный системный ответ.
На второй стадии действие перемещается преимущественно в легкие, а иммунная система начинает подтягивать все больше и больше «бойцов»: на этой стадии происходит масштабная наработка и синтез специфических антител. По итогам этой стадии большая часть пациентов благополучно выздоравливает, но у некоторых развивается патологическое воспаление — цитокиновый шторм.
Это не абсолютная схема: у части пациентов цитокиновый шторм начинается практически сразу, а у кого-то вторая стадия может растянуться на несколько недель и так и не перейти в третью. Но как бы то ни было, на каждой стадии необходимо различное лечение.
Бессимптомная и легкая формы
Именно так болезнь протекает у большинства инфицированных. Вопреки распространенному мнению, легкая форма — это не только небольшая лихорадка. Пациент с высокой температурой, кашлем, ломотой в суставах, головной болью, потерянным обонянием и даже характерными «матовыми» изменениями легких на КТ тоже считается легким, если у него нет выраженных проблем с дыханием.
Клинические рекомендации развитых стран предписывают таким пациентам исключительно самоизоляцию — чтобы не заразить других — и, если необходимо, симптоматические препараты, главным образом жаропонижающие.
Но в некоторых странах, в том числе в России, пациентам с легкой формой прописывают множество самых разных лекарств. В зависимости от фантазии врачей и упорства пациентов, напуганных новостями и желающих, чтобы их хоть чем-нибудь полечили, свежевыявленным коронавирусным больным без серьезных симптомов могут назначать самый широкий спектр препаратов от «стимуляторов иммунитета» и гидроксихлорохина до антибиотиков.
И все они бесполезны: сегодня мы не знаем, как вычислить пациентов, у которых болезнь из обычной простуды перейдет в жизнеугрожающую патологию.
Впрочем, кое-какие «приметы» ученые и медики уже обнаружили — но для того чтобы увидеть опасные признаки, нужно анализировать определенные параметры крови, и обычно это делают на более поздних стадиях болезни. Определить на глаз, кто из вновь заболевших скоро «утяжелится», невозможно. И в любом случае мы пока не знаем, какие препараты способны предотвратить этот процесс.
Еще одна глобальная причина, почему пациентам с легкой симптоматикой не назначают ничего — помимо того, что абсолютное большинство заболевших поправятся сами и без лечения — отсутствие эффективных противовирусных лекарств.
На ранних стадиях болезни вирус активно размножается в дыхательных путях, а иммунная система пытается побороть его «местными» средствами. Действенной помощью иммунитету стали бы препараты, мешающие патогену размножаться и/или заражать новые клетки.
Но таких препаратов нет — причем не только для COVID-19, но в принципе для большинства вирусных заболеваний. Вирусы очень быстро мутируют и благодаря этому вырабатывают механизмы, позволяющие «уходить» от действия лекарств. Кроме того, эти патогены прячутся внутри клеток, и чтобы их уничтожить, нужно «загнать» лекарство в клетку — а это не так-то просто — или убить все зараженные клетки. Из-за этого вещества, хорошо истребляющие вирусы «в пробирке», часто оказываются токсичны и превратить их в лекарство не удается.
В случае с вирусами старая максима, что болезнь лучше предупредить, чем лечить, оказывается особенно актуальна. И именно поэтому столько усилий брошено на создание вакцины. А пока ее нет, нужно стараться не подхватить вирус, соблюдая меры безопасности.
Средняя форма
Терапия пациентов, у которых появились трудности с дыханием, постоянно менялась на протяжении эпидемии. В первые месяцы им в буквальном смысле давали что придется, пробуя все вещества, которые теоретически могли бы помочь.
Но уже к середине лета, когда ученые провели множество исследований, стало ясно, что действенных препаратов, которые бы радикально ускоряли выздоровление, нет. Кроме того, как и в случае легкого течения, большинство пациентов, у которых болезнь перешла в эту стадию, поправятся.
Но сегодня у нас уже есть способы помочь организму и поддержать его в борьбе с вирусом.
На этой стадии вирус размножается в легких, а иммунная система разворачивает «тяжелую артиллерию», запуская масштабную реакцию воспаления. В норме она должна помогать иммунным клеткам бороться с инфекцией, но если воспаление разыграется чрезмерно сильно, оно начинает повреждать собственные ткани и органы. Жестокие сражения с вирусом неизбежно повреждают клетки легких — мы помним, что вирус можно уничтожить, только убив клетку, в которой он сидит — и пациентам перестает хватать кислорода.
Из-за гипоксии страдают многие органы, и, чтобы не допустить опасного ослабления и «поломок», больным, у которых содержание кислорода в крови падает ниже определенного уровня, дают его извне. Сначала при помощи приборов, которые снабжают легкие O2 через маску или носовые канюли, а если это не помогает, пациента могут подключить к аппарату ИВЛ и подают газовую смесь с кислородом по трубке, вставленной в трахею. В этом случае мы говорим уже о тяжелой форме болезни.
Еще одна линейка препаратов, которые помогают снизить риск плохого сценария — антикоагулянты, или лекарства, мешающие крови сворачиваться. Примерно с весны врачи заметили, что у пациентов с коронавирусной инфекцией, которая перешла в относительно серьезную форму, в различных органах появляются микротромбы. Эта патология — одно из следствий гиперактивации воспалительных процессов.
Образование сгустков крови опасно сразу по многим причинам. Из-за сужения или полного перекрытия капилляров различные органы, в том числе мозг или сердце, хуже снабжаются кислородом — а при развившейся пневмонии они и так его недополучают. Хроническое кислородное голодание ухудшает общее состояние и увеличивает риски, что какой-нибудь орган окончательно откажет. Кроме того, оторвавшийся тромб может закупорить важный сосуд, а это чревато такими смертельно опасными последствиями, как, например, легочная эмболия (если прекратится кровоток в легочной артерии). Очень часто тромбы возникают в нижних конечностях.
Антикоагулянты предотвращают формирование тромбов, но если переборщить с ними, у пациента может начаться кровотечение. Поэтому, хотя сегодня антикоагулянты являются обязательной частью поддерживающей терапии при коронавирусной инфекции, назначать их может только врач!
При подозрении на присоединившуюся бактериальную инфекцию пациентам дают антибиотики. Их «профилактическое» назначение неразумно и вредно, и руководства по лечению COVID-19 многих стран, а также общее руководство от ВОЗ прямо указывают не делать этого [1], [2].
Одно время исследователи и врачи питали надежды, что на этой стадии болезни пациентам может помочь ремдесивир — противовирусный препарат, изначально разработанный для лечения гепатита С. Ремдесивир — это измененная генетическая «буква», которую ученые подсовывают вирусному ферменту под названием РНК-полимераза, отвечающему за копирование генома SARS-CoV-2. Полимераза вставляет ремдесивир в растущую цепь РНК, и тот изгибает ее, делая невозможным присоединение новых «букв».
Предварительные испытания показали, что ремдесивир на несколько процентов уменьшает смертность и ускоряет выздоровление у госпитализированных больных [3]. Однако в опубликованном недавно масштабном исследовании препаратов против коронавируса SOLIDARITY значимого эффекта у ремдесивира обнаружено не было [4].
Тяжелая и критическая формы
В случае, если болезнь переходит в тяжелую или критическую форму, главной задачей становится спасти человека от его собственного иммунитета. Пациентам (подавляющая часть из них находятся в реанимации) вливают большие дозы мощных противовоспалительных препаратов с разным механизмом действия. Сюда относятся, например, стероидные гормоны вроде дексаметазона и препараты, мешающие действовать веществам, стимулирующим реакцию воспаления. Такие вещества называют цитокинами, и их неконтролируемое выделение — цитокиновый шторм — является главным драйвером тяжелой и критической форм ковида.
Убедительные доказательства эффективности на сегодня продемонстрированы только для стероидов [5], которые мощно угнетают иммунную систему в целом. Именно поэтому их нецелесообразно и даже опасно применять на более ранних этапах болезни, пока иммунитет еще помогает человеку побороть вирус, а не уничтожает собственный организм.
В отдельных работах показано, что противовоспалительные препараты на основе так называемых моноклональных антител тоже могут работать. Самый известный (но далеко не единственный) из таких препаратов — тоцилизумаб.
Это антитела, намертво прикрепляющиеся к рецептору одного из главных провоспалительных цитокинов, интерлейкину 6. Когда тоцилизумаб сидит на рецепторах, интерлейкин 6 не может соединиться с ними и запустить сигнал, усиливающий воспаление.
Тоцилизумаб был разработан для лечения ревматоидного артрита — аутоиммунного заболевания, также связанного с «неправильным» воспалением, и в терапии COVID-19 его стали применять, что называется, по аналогии.
Постепенно появляются и специфические «антиковидные» антитела — например, препарат Regeneron, ставший знаменитым после того, как его влили президенту Дональду Трампу. Но пока такие антитела недоступны для широкого применения и используются главным образом в рамках клинических испытаний.
В некоторых государствах (особенно широко в Китае, но и в других странах тоже, в России в том числе) пациентам, которые находятся в критическом состоянии, переливают плазму крови добровольцев, переболевших COVID-19. Такое вмешательство называют пассивной иммунизацией: антитела переболевших, «настроенные» на SARS-CoV-2, частично обезвреживают вирус, беря на себя функции антител пациента, которых мало, или они почему-либо работают не очень хорошо. Однако серьезных доказательств, что плазма крови перенесших коронавирусную инфекцию помогает тяжелобольным пациентам с COVID-19 выкарабкаться, нет.
***
Обобщая эту длинную статью, коротко описать современные подходы к терапии COVID-19 можно так.
На ранних этапах болезни, когда симптомы не угрожают здоровью (хотя могут быть весьма неприятными), пациентам не назначают ничего.
Если появляются проблемы с дыханием и признаки гиперактивации воспаления, врачи начинают профилактику тромбообразования и при необходимости помогают человеку дышать, давая ему кислород.
Магистральные направления терапии у пациентов в тяжелом и критическом состоянии — обеспечить организм кислородом, остановить патологическое воспаление, минимизировать риск и негативные последствия многочисленных микротромбов и дать поддержку тем органам, которые перестают нормально работать.
И даже если вам очень хочется поскорее выздороветь, принимать какие-либо препараты при легких формах COVID-19 в лучшем случае бесполезно, а в худшем — вредно.