Причину массовой драки в Чемодановке правоохранительные органы называют “бытовой”. Основная версия — местные цыгане приставали к девочкам, те пожаловались родителям, и отцы пошли “поговорить”. Итог — стычка, один погибший, тяжёлые травмы местных жителей, многочисленные ранее цыгане уехали разом. Вся страна узнала об этом 14 июня, когда жители Чемодановки перекрыли федеральную трассу М-5 «Урал». По словам некоторых жителей и сообщениям местных СМИ, они боялись появления в селе цыган из других регионов. По словам других жителей, таким образом они привлекали внимания властей к своим проблемам. Сегодня по делу в Чемодановке арестовано 28 участников. В селе круглосуточно дежурит Росгвардия.
Шли поговорить. В ход пошли топоры
Необычное деревянное крыльцо, выкрашенное в ярко-зелёный цвет – такими отличаются частные чемодановские дома ранних построек — приютило чёрного кота. Дом был на замке, но скоро появилась хозяйка. Говорить вначале отказалась наотрез, а потом — коротко и без эмоций. Всё, что можно, уже пережито: шестнадцатилетняя дочь вернулась с пруда 13 июня днём в стрессе (что конкретно произошло, мама не сказала). Папа девушки переговорил с другими мужчинами села. Подобные жалобы уже были, поэтому решили пойти к старшим цыганам, чтобы поговорить о поведении их взрослеющих юношей.
В какой конкретно дом идти, они не знали, было неизвестно, чьи ребята были замешаны в случае на пруду. Пошли в каждый дом, чтобы, по словам мамы девушки, просто поговорить, объяснить, найти общий язык. Шли безоружные, трезвые.
Пруд в Чемодановке
Потасовка началась вечером. Как отмечают местные жители, драку затеяли вовсе не чемодановские цыгане, а те, что приехали на легковых машинах из соседних Лопаток. В ход пошли стройматериалы, которые лежали у одного из домов, камни. Появились топоры.
Сергей Пугачёв живёт рядом. Услышал шум, вышел на улицу. Попал под раздачу, сейчас находится в больнице с травмой головы и телесными повреждениями, в коме. Третий, шестой и двенадцатый день – критические. После врачи смогут дать прогноз. Об этом на встрече с жителями сказал губернатор области, а нам – жители, которые там были. Сергей — муж директора чемодановской школы, возил детей на школьном автобусе. В том числе и цыганских – из Лопаток в Чемодановку — на учёбу.
Владимир Грушин скончался от полученных травм головы в больнице. Его мама – Галина Васильевна Грушина — живёт на улице Кузнецова, метрах в пятистах от места происшествия. Калитка открыта, входная дверь тоже. Вышла женщина в чёрном, вынесла портрет сына – молодого красивого парня. Мама Владимира плачет и рассказывает свою историю:
— Вова машину свою ремонтировал. Мы услышали крики, поняли, что происходит неладное. Потом ему кто-то позвонил, и он убежал. А после уже кто-то из чемодановских сказал, что Вову прибили. Так и сказали. Потом скорая. Больница. Он же в Чечне, в Дагестане был. Военные точки прошёл, а тут такое…
Мама погибшего Владимира Грушина — Галина Васильевна. И машина, которую Владимир ремонтировал, и которая так и осталась стоять перед родительским домом
Мама девочки просила, как и почти все здесь живущие, не называть ни фамилии, ни имени. Тем более, не снимать. Но агрессии и протеста у нее нет:
— Рядом с нами цыгане жили. Нормально мы общались, нет претензий. У меня нет внутри, что надо кому-то мстить или как-то иначе выражать агрессию. Потому что агрессии нет.
— А если вам скажут, или вы увидите, что цыгане возвращаются?
— Не знаю. Вряд ли сейчас это возможно.
Цыганская училка
Елену Владимировну Козлову ученики называют цыганской училкой. У дома нас встречает сердитый пёс на привязи, в дверную щель выглядывает пятилетний сын, дома муж. Елена Владимировна приглашает в дом, наливает чай. Открывает папки в ноутбуке – показывает фотографии. Начиналось всё в Лопатках. Двадцатилетней девчонкой она стала учителем в местной начальной школе:
— Поначалу страшно было. Жила в Чемодановке, а пять километров каждый день через лес в цыганские Лопатки ходить — жутко. Муж провожал. Потом привыкла, да и своей стала. Меня не трогали, всё-таки учила их детей. В моём классе разновозрастных цыганских детей иногда и 35 было. Учились в третью смену, отдельно.
Потом школу в Лопатках закрыли и с 2011 года я работаю здесь, в Чемодановке. В своё время пришлось убедить начальника РОНО, что цыганских детей нужно учить в отдельных классах. Причина банальна: в первом классе многие из них русского языка не понимают вообще. И прежде, чем начать осваивать программу, нужно их к этому подготовить. Например, на алфавит у нас может уйти до трёх месяцев. Показываю букву Л рядом с которой нарисована лягушка. Какая буква? Мне в ответ – Г. Почему Г? Потому что голишка. Это по-цыгански лягушка. Им очень сложно перестроиться. И таких моментов очень много.
Первое время я учу их личной гигиене. Этот вопрос самый провальный. В любое время года у нас в классе открыты окна – иначе невозможно вынести специфический запах. Я когда подворовый обход делаю, когда в дом захожу, затыкаю нос. А при этом ещё нужно чаю попить, иначе своей так и не станешь. Не все такие, безусловно. Есть ухоженные и чистенькие дети. Когда им всё объяснишь, они и в форме начинают ходить. Единственное, что может выдать девчонок, так это то, что на белые колготы надевают сланцы – привычка.
Дом-сарай цыган по ул. Кузнецова, на окраине
Елена Владимировна показывает фото со школьных мероприятий:
— Вот мы на экскурсии в зооуголке, а вот — в парикмахерской. Всё, как у всех. Общественная жизнь кипит. Иногда мы впятером можем убрать территорию школьную на субботнике, которая предназначалась для целого класса. Для меня, если честно, нет разницы – цыганский это ребёнок, или нет. Есть просто ученик.
Продолжаем рассматривать фото:
— Вот мы на Масленице в школьном дворе у костра. Знаете, как они любят праздники! На летнюю площадку когда ходят, там же много разных мероприятий, так прибегают ранним утром. А вот Рая, она закончила девять классов, а сейчас учится в кулинарном колледже. Приходила на классный час. За Раю родители получат большой калым. До пяти миллионов. У неё образование. Для цыган это важно. В среднем за невесту платят до одного миллиона рублей. Вообще, дети учатся с большим интересом, правда слабо. Помощи не получают от родителей, никто ими не занимается, книжки не читает.
По реакции глаз и выражению лиц цыганских детей на школьных фото видно, как они увлечены. Однако знания показывают крайне слабые. Оттого цыганская учительница не может аттестоваться.
— Им родители учиться нормально не дают. У меня один ученик был в третьем классе уже женат. Недавно его исключили из школы по причине того, что неправильно себя вёл. В цыганской семье первыми обязательно женят мальчиков. Так получается, что если дочке уже 13 лет, а мальчику ещё пять, ждут два года, пока мальчику стукнет семь лет. Договариваются о свадьбе дочери. Она тоже ждет эти годы. Женился сын – можно дочь замуж отдавать, — рассказывает Елена Владимировна то, о чём успела узнать за эти годы сама. Однако она убеждена в том, что даже если ребёнок отучился три класса, социализируется он иначе.
Фото на стене в цыганском доме
У цыган, как правило, два имени: одно по документам, другое – в цыганском обиходе. Как правило, это имя характеризует личность человека.
— Не слышит меня Лёша, так я ему: «Хрусталь, Алмазом не станешь! Слушай и запоминай». Всё, реакция есть, — говорит учитель. А вообще среди них есть и Червон, и Золотой, и Рубин, и Князь.
— Всего в школе училось 53 цыганских ребёнка из более чем 800 школьников. В моём классе 12 человек, третьеклашки. Раньше было 18 человек, но многие женились. Девочка, после того, как замуж выйдет, в школу уже не ходит. Право первой брачной ночи принадлежит отцу жениха. Но те, кто пообразованнее, уже не следуют этой традиции. А если у меня возникали сложности, я набирала один номер телефона и этот человек внутри цыганской общины всё решал, — рассказывает Елена Козлова. — Я за эти двадцать лет столько насмотрелась, что ничему уже не удивлюсь. В Лопатках цыгане жили в жутких условиях – это не дома, а сараи, сколоченные из досок. Бывало, придёшь, а двое могут друг на друге вшей искать. Но это уже совсем вариант плохой. Эти цыгане от лета до лета могли не мыться, поэтому в домах всегда стоял тошнотворный запах, который сложно вынести. Иногда я ходила по домам, чтобы забрать учебник из школьной библиотеки. Однажды мне вернули такой – весь погрызенный мышами — упал за мебель. Но в каждом доме мне предлагали чай. Со мной родители всегда вели себя прилично, но на собраниях были не всегда. Только тогда, когда у них нет важных дел. С учёбой детям не помогали. Да и помочь нечем. Бывало, придёт мама в школу — надо расписаться в документах. Я напишу на доске печатными буквами её фамилию, она и нацарапает тоже самое на бумаге.
К разговору присоединяется муж Елены:
— Если бы я был дома, тоже бы пошёл туда на разборки. Потому что наших бьют. Но если честно, то все произошло не по вине наших, чемодановских цыган, а по вине приезжих, которые здесь меньше, чем полгода. Да ещё лопаткинские цыгане понаехали. Вот через дорогу цыгане жили, так мы нормально с ними общались. Зимой я снег чищу от дома к дороге, встретился с одним у колодца: поздоровались, поговорили…
Отец погибшего Владимира — инвалид. Не ходит, не видит. Бывший сварщик
Среди людей любой национальности есть уроды
По той же улице Кузнецова, недалеко от места, где произошла потасовка местных жителей и цыган, у добротного дома, стоят двое — общаются. Огромный, словно гора, мужчина, сначала неохотно, но всё же идёт на контакт:
— Меня Андрей зовут. Живу в Чемодановке 16 лет. Понимаете, тут главная мысль какая – нельзя всех под одну гребёнку. Ну нельзя так. Мы все люди. Среди людей разных национальностей есть много замечательных людей, а есть уроды. Вот из-за последнего всё и произошло. Я прошёл вторую чеченскую кампанию, там тоже разные встречались. Среди цыган тоже всякие есть. У меня сосед был, — показывает на добротный кирпичный дом рядом. – Нормальный был. Этот Коля-Миша (оказалось, у него два имени) и его жена на Пасху нам яйца приносили, шашлык мы жарили, за одним столом сидели. А сейчас в этом доме брат его живёт, так мы вообще не общались. Однажды – очень давно — был конфликт, который закончился в милиции.
Во-он там, через дорогу, синий дом — видите? Так там тоже нормальные цыгане жили. Ивановы фамилия у них. А подальше дом, сколоченный из ОСБ-панелей — так там жили непорядочные цыгане. Ещё есть такое, что цыгане меж собой не ладили вообще-то. Лопаткинские цыгане и чемодановские цыгане могли ругаться. А вот то, что у нас давно закрыли пост милиции – это никуда не годится. Пока из соседнего села приедут, минут тридцать пройдёт, если не больше. Разве это нормально? Сейчас вот вернуть хотят пост, пусть будет. Она нам здесь нужен. Участковый, который за нами закреплён, разве управится с таким огромным участком?
Интерьер цыганского жилища
Мы пруд с мужиками втроём в порядок приводили для того, чтобы каждый туда пришёл и отдохнуть спокойно мог. Лавочки, столы поставили, беседку небольшую сколотили, ивняк по берегам зачистили, мешки для мусора повесили, чтобы люди бардак за собой не оставляли. На пруду всегда много народу было, даже в будний день. Ребятишки бегали туда. А сейчас пусто.
— Как думаете, эта история как-то объединила жителей Чемодановки?
— Думаю, да. Сейчас цыганам не позволят сюда вернутся. Люди напуганы, устали от всего. Такое горе произошло. Вовку не вернёшь. Ещё человек в коме лежит в больнице. Непонятно, чем всё завершится
— А были случаи, когда местные жители и цыгане что-то полезное делали вместе для своего села – на субботник, пруд тот же почистить?
— Нет, такого не было. Среди них есть нормальные, культурные люди. Но их законы и традиции во многом нам непонятны.
Примерно об этом же говорит и настоятель Введенской церкви, священник Димитрий Викулин:
— Среди прихожан нашей церкви были и цыгане – семей пять. Они приходили не регулярно, но были. Если попросишь помочь — помогут. Заметил, что ритма жизни не понимают, живут по своим законам – свободный народ. Приходилось делать замечания на службах, чтобы вели себя тише. Особенно поначалу. Причащались, исповедовались. Порой они сами страдали от своих устоев, от законов которых нам не понять. Однажды я собирал здесь несколько семей, чтобы поговорить о семейном укладе. Потом понял, что у них он свой – сформировавшийся и устоявшийся. Некоторые вещи им понять очень сложно. Их женщины тогда были похожи на затравленное животное, сидели, жались на лавочке отдельно от своих мужчин. Слово “гигиена” мало кому из них знакомо. Но, если молится, то неистово, искренне. Может упасть на колени и всем сердцем молится у иконы Николая Угодника. По поводу их возможного возвращения могу сказать, что в селе их не ждут. Некоторые сейчас говорят, что храм их привечал, поэтому рядом с ним и произошло убийство. Но это бред, конечно.
Храм в Чемодановке. Недалеко от места, где произошла массовая драка
На место, где произошла стычка, бетонно смотрит Ленин. У цыганского дома стоит синяя «Лада» с разбитыми стёклами. Улица Кузнецова кажется бесконечной.
Говорят, что из больницы выписали ещё одного свидетеля событий — Андрея Бодрова. В двухэтажные дома застройки шестидесятых попасть сложно. Почти все заперты. Но среди беспорядка находим прекрасно обустроенное крыльцо. На табурете сидит крепкий мужчина. На голове швы, рука, нога перебинтованы, всё тело в гематомах. Видно, что двигается с трудом.
— Здравствуйте, нам нужен Андрей Бодров.
— Это я, что хотели? Уезжаю в следственный комитет.
Пока Андрей обувался и садился за руль автомобиля, перекинулись парой слов:
— А что тут говорить? Всё, что произошло, когда-то должно было случиться. Прорвало. Вон с женой моей поговорите. Я поехал.
Супруга Андрея, Татьяна, и её соседка рассказали, как живут всё это время в Чемодановке:
— Я родилась здесь, семью создали. Дети есть. Сыну 24 года, слава Богу, что его дома не оказалось 13 июня, а то бы тоже там был. В тот день, когда Сергея привезли с травмами и всего в крови, я и себя не помнила, — к ней ластится дочь-первоклассница. – Это взрыв получился. Нам никогда не нравилось такое соседство. Они живут по своим, никому не ведомым законам. Пойдёшь в сберкассу — весь день простоишь. Одна цыганка будет стоять в очереди, а потом, откуда ни возьмись, ещё, ещё, и ещё. Идут. В больнице для них тоже правил не существует. Любимое выражение: “Чтоб ты сдохла”. Я наслушалась за это время. Для нас очень хорошо, чтобы здесь их не было. И не надо. Наглое поведение, неоднозначные намёки – все это неприятно. Я в магазине «Островок» работала. Он на трассе стоит. Чего только не наслушалась. И отдай им подешевле, и в долг дай. Да и угрозы сколько раз были: “Скоро вы все тут будете жить по нашим законам”. Это с чего?
— Мама, а помнишь, как в нас плюнули?
— Да, забыла уже. Это давно было. Что-то мальчишка цыганский попросил что-то, а потом плюнул вслед.
Спешно покинутый цыганами дом на ул.Заречной в Чемодановке
Поселение получит 19 миллионов, а дома цыган могут снести
На встрече с инициативной группой 19 июня губернатор Пензенской области Иван Белозерцев сообщил, что кредиты семьи погибшего Владимира Грушина и его сестры уже погашены.
Об этом рассказала жительница Чемодановки, учитель сельской школы Наталья Сарайкина.
— Сказал, что в этом году на улицах Кузнецова, Заречной, Фабричной сделают дорогу. Что у жителей улицы Заречная теперь будет всё нормально с водоснабжением. А сельское поселение получит 19 миллионов рублей, чтобы завершить благоустройство сквера по программе «Городская среда».
— Как настроены жители Чемодановки? Выдвигаете ли вы какие-то требования сейчас? Доверяете губернатору?
— Главное требование все эти дни было, чтобы цыган здесь не было. Губернатор сказал, что власть будет действовать в правовом поле. Цыгане резко исчезли и он не знает куда, и не знает, вернутся они или нет. Сейчас идёт проверка каждого дома, где они жили, на предмет оплаты коммунальных услуг. Если не оплачены расходы на газ, электричество, хозяйство отключают. Белозерцев сказал, что проверка покажет, зарегистрированы ли хозяйства цыган, оформлена ли земля. Если нет, то дома будут сноситься, а земля через суд передана сельскому совету. Такой порядок нужно обязательно навести.
Если с оформлением документов на дом всё в порядке, и если цыгане вернутся, губернатор сказал, что они должны жить по российским законам – так же, как мы здесь все. Но до этого они жили по своим законам. Мы лишний раз не общались.
А в ночь на 14 июня здесь было так страшно, что мы не знали, как домой идти. У нас первый этаж — мало ли что. Я приготовила на всякий случай косу небольшую, молоток и топорик. Тут шок у всех был, мы не знали, чего ожидать. Первый день село пустое было. Детей многие вывезли. Сегодня уже привозят. Но вечером допоздна никто не задерживается. Губернатор обещал, что патруль здесь будет работать до конца лета. Нам так спокойнее. Но что будет потом? Ущерб же семьи получили в хозяйстве. У кого машина, у кого забор пострадал. Пока не слышала, чтобы кто-то данные собирал, или ущерб посчитал.
Когда на встрече с губернатором вопрос на эту тему задали, он сказал, что пока не может ответить, и что у нас местная власть есть, которая тоже должна эти вопросы решать. У цыган скотина была, цыгане же её оставили в домах, а животные голодные. Было принято решение всю скотину свезти на ферму к частнику. Если хозяева животных в течение полугода объявятся, они должны будут возместить расходы предпринимателю за корм. А если не вернутся, то, наверное, она там и останется, у него.
Вечер 20 июня, Чемодановка. Люди фотографироваться отказываются. Вообще.
Цыганский барон Николай Иванов: Мы тоже люди, куда нам идти?
Сегодня, 21 июня, днем, удалось дозвониться цыганскому барону, жившему в Чемодановке – Николаю Ивановичу Иванову:
— Сейчас наши — кто в Пензе, кто в Астрахани, кто в Волгограде. Все цыгане ушли из Чемодановки. Это было добровольное решение. Чтобы войны не было. Всё будет уже не так, у нас же дети есть, они должны учиться. А как в школе будет? Мы не хотим войны. Тоже думаем о своих детях.
Я сейчас в Пензе, хотим с министерством решить вопрос о возможности выделения земель нам, цыганам, в другом месте. В Пензенской области. А куда ещё нам идти? Сейчас время не то, кто нас ждёт? Где? Некоторые из нас живут здесь уже лет по пятьдесят и больше. Я сам жил в Чемодановке на улице Светлой, потом построил дом на другой улице, переехал. Конфликт я не удержал.
Но жители Чемодановки пришли в один дом к цыганам, и начали выяснять отношения. Пьяненькие были. Я сам там был, на месте драки. Спросил — зачем так? Такой кодлой в один дом? Надо было спокойно — два-три человека. Так бы не было всё. Начали драться. И мне попало. Потом я с сыновьями ушёл оттуда. Нет, убежал. Очень сожалею, что есть жертвы.
Но вот в интернете пишут, что мы, якобы, детей обижаем. Когда такое было? Цыгане любят детей. Не важно — русский ребёнок, или цыган. Примем, обогреем, накормим. А если и есть среди нас плохой человек – так один на миллион. Мы его сами не одобряем, не поощряем.
Сейчас власти занимаются вопросом, правоохранительные органы. Думаю, что разберутся. Но сейчас вот некоторые цыгане даже заработать не могут. Металлолом сдавали, так сейчас не принимают его у цыган. Но мы — тоже люди. Все эти вопросы нужно решить.
