«Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен», — заявил один неприятный персонаж, и нельзя сказать, что он совсем не прав. Смерть, действительно, невозможно запланировать, и это людей пугает.
Христианская традиция говорит, что к смерти нужно готовиться: «Христианския кончины живота нашего, безболезнены, непостыдны, мирны и доброго ответа на Страшнем судищи», — неоднократно просим мы у Господа на каждом богослужении, «Помни о смерти», — основной мотив всей христианской аскетики, а многих святых (например, Ксению Петербургскую и Феодора Санаксарского) привело к христианскому подвигу именно лицезрение внезапной кончины ближнего, не успевшего подготовиться к переходу в вечность.
Святой Артемий Веркольский
Значит ли это, что любая внезапная смерть — неправедная?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к житию святого, которого мы вспоминаем сегодня — праведного отрока Артемия Веркольского. Двенадцатилетнего мальчика, работавшего в поле, убила молния. Односельчане решили, что смерть эта — неправедная, и отпевать его не стали, чтобы не петь «Со святыми упокой» над грешником. Так и положили тело Артемия в лесу да прикрыли лапником.
А тридцать с лишним лет спустя над нетленным телом стали совершаться чудеса. Так Господь прославил погибшего мальчика и посрамил суеверие односельчан.
Так что если чему и учит данная конкретная внезапная смерть, то тому, что не следует работать в поле во время грозы. Правда, и этот совет может быть бесполезен, потому что шаровая молния иногда возникает и в сухую погоду.
А на посмертную участь человека может указывать только его духовное состояние, но никак не причины смерти. Кстати, это именно то, о чем говорят святители Иоанн Златоуст и Киприан Карфагенский: грех раскола не смывается мученической кровью.
«В чем застану, в том и сужу» — это сказано о душе, а не об обстоятельствах ее исхода из тела. Важна лишь духовная работа умирающего. А людям она видна редко, ибо в сердцах мы не читаем, да и если бы читали — нет того прибора, которым можно измерить качество этого труда.
Академик Павлов, умирая (а уходил он глубоким стариком в полном сознании), подробно рассказывал о прекращении функций организма, а его помощники фиксировали его слова. Но кто адекватно и безошибочно зафиксирует переживания души, даже если находящийся в состоянии перехода человек в силах о них говорить?
Моя медицинская специальность — реаниматолог, и умирающих людей я видел не один десяток. Обычно мне было не до расспросов, а им — не до рассказов о духовных переживаниях: я был занят реанимацией, а это работа, требующая максимального физического сосредоточения, они — находились либо без сознания, либо в сильно измененном состоянии сознания. Но могу засвидетельствовать, что многие люди в эти моменты переживают встречу с иным миром.
Кто-то пытается молиться. Кто-то вглядывается в пространство и вдруг меняется в лице от ужаса — очевидно, видит темных духов. Говорит ли это о чем-то? Не знаю. Может быть, это был такой страшный грешник, что бесы ждут — не дождутся, как бы его в ад забрать, а может — праведник, которого они пытаются в последний момент ввести в искушение…
Разумеется, встречаются случаи, казалось бы, очевидные: если один человек перед смертью восхвалял Творца, а другой — изрыгал проклятия, вероятно, это показатель их духовного состояния. Но и здесь однозначные выводы опасны.
Я сам был свидетелем кончины, будто из жития: на Пасху мне пришлось служить в Москве, и прямо в церкви, положив поклон перед Плащаницей, умерла пожилая прихожанка — всю Страстную седмицу она неотступно пребывала в храме, молилась, причащалась, постилась. Но по самому факту смерти в пасхальную ночь никаких выводов сделать нельзя — может, человек так грешен, что Господь его до пасхального Причастия не допустил.
И обратная ситуация: есть сведения, что известный миссионер и просветитель современной Америки иеромонах Серафим (Роуз), умер с проклятиями на устах. Для его оппонентов этот факт подтверждает их предположения, что он при жизни пребывал чуть ли не в прелести.
Я не могу делать такие выводы — во-первых, потому что почитаю отца Серафима, а во-вторых, потому что я врач. Иеромонах Серафим (Роуз) умирал от тяжкой болезни под действием медикаментозных препаратов — не знаю, каких, но достоверно знаю, что химические вещества могут влиять на психику человека.
Отождествлять психическое состояние и духовное — колоссальная ошибка. Психиатр и священник не взаимозаменяемы. Психика — продукт нашего тела, вполне материального. На нее, как и на тело, могут влиять самые разные факторы, в том числе и сверхъестественные, но далеко не только они. Сама она, как и все тело, повреждена вследствие первородного греха, подвержена болезням и тлению.
Душа — не материальна вовсе, и с телом пребывает в нераздельном, но и не совершенно слитном единстве. Она продолжает жить и действовать и тогда, когда человек спит, бредит или находится без сознания. И не надо спутанность сознания, которую в разговорной речи называют бредом (а возможно, отец Серафим перед смертью просто «бредил»), являющийся следствием поврежденности тела, считать истинной жизнью души.
Ведь не считаем же мы, что состояние души блаженной Матроны Московской определяла слепота, на основании того, что святая была с рождения слепа, а состояние души преподобного Серафима Саровского — искривленность, на основании того, что разбойники нанесли ему травму позвоночника.
Фото: Anton Petrus, photosight.ru
Так что мы можем знать о посмертной участи человека только то, что нам открывает Бог. Если Господь сочтет нужным о ней нам поведать — Он найдет способ сообразно нашему душевному устроению.
Односельчанам святого отрока Артемия Он показал его участь наглядным образом — чудесами, для кого-то изберет другой, более сложный путь. Самим же нам нет совершенно никакой необходимости испытывать суды Божии и пытаться залезть ногами в великое таинство смерти.
Записала Мария Сеньчукова
Читайте также:
Митрополит Антоний Сурожский: Почему я не боюсь смерти
Человек умер. Как жить дальше? Как пережить утрату?
Как говорить с ребенком о смерти? — психолог