Ребенок ошибся и впал в ступор: «Исправлю — оценку снизят!»
Ольга Азова
Ольга Азова, логопед:
— В школе такие требования, стандартизация. Предполагается, что ребенка нужно к ней приучать.
Но в первом классе, а начинают именно в этом возрасте, приучать считать клеточки не нужно. В этом возрасте у детей еще не сформировано аналитическое (логическое) мышление. Детям в начальной школе свойственна креативность — это так называемое синтетическое мышление. Они много придумывают, фантазируют.
Также лобное созревание происходит только к 8-9 годам и у 60% не сформирована произвольная регуляция деятельности. Следовательно, не с первоклассниками нужно оформлять тетради и дневники.
Теперь давайте разберемся, для чего же это нужно — отсчитывать клеточки. Начнем с формирования зрительно-пространственных функций (зрительно-пространственный анализ, зрительно-моторные координации, зрительное восприятие и пространственная ориентировка).
Нужны ли эти функции в начальной школе? Несомненно, но с точки зрения формирования навыка гораздо важнее умение скопировать фигуру, «написать» графический диктант, пройти лабиринты, искать «клад» по плану, играть с мячом и другое.
За исправления детям снижают оценки. Но это неправильно! Их нужно за это поощрять.
Это очень важно — «ты сам смог найти и исправить свою ошибку».
Как и в случае с клеточками, с исправлениями мы не говорим о неразумности требования чистоты и аккуратности в тетрадях. Согласитесь, исправление ошибки — это не небрежность, а необходимое действие. Получается, что, снижая оценку за исправление ошибки, учитель поощряет нежелание искать ошибку и учиться контролю.
В целом я считаю недопустимым «наказывать» за дисциплину по самому предмету. Я имею в виду снижать оценку по математике, если забыл учебник. Все эти клеточки, пропуски, отсутствие цветной ручки при выделении корня — это проблемы из разряда дисциплинарных, а значит, не базовых, не основных. Нельзя пять минут решать и час оформлять — сразу виден изъян, дисбаланс.
Я не нашла никаких официальных документов, которые предусматривали бы карательные меры за неправильное оформление. Как и в работах взрослых детей, рекомендовано одиночные графические ошибки не учитывать при проверке (правда, и там есть оговорка: «но если таких ошибок больше 5 на 100 слов, то работу следует признать безграмотной»). А вот требование считать в диктанте за ошибку два исправления сохраняется. Меня это очень огорчает.
У меня на занятиях была девочка, которая очень старалась писать, не торопилась, но как только допускала описку или ей предстояло исправить какой-то элемент, то сразу наступал ступор — она начинала плакать, отказывалась писать дальше.
Мотив один — я не буду исправлять, за это снизят оценку. Получается, что ребенок боится собственных ошибок.
Учитель «карает» за то, что не получается. У ребенка формируется страх найти ошибку, боязнь ошибиться. Вырываются страницы, слезы капают, мотивация пропадает.
Для начальной школы важны три основных навыка — писать, читать и считать. И не то чтобы им не учат, порой этот процесс проходит некачественно, много разных формальностей. Вроде и пишет школьник, но не успевает вместе с классом (моторика плохая, темп низкий), читает, но бывает, что даже к четвертому классу — по слогам.
На консультациях я часто сталкиваюсь с тем, что даже в средней школе у детей до конца не сформирован навык письма и чтения. Эти навыки многокомпонентные — многое нужно уметь. Например, чтение состоит из техники чтения (звукобуквенный анализ, удержание получаемой информации, смысловые догадки, возникающие на основе этой информации, сличение — контроль возникающих гипотез с данным материалом, а также скорость восприятия и его точность) и понимания прочитанного. Дальше учитывается способ, скорость чтения, наличие ошибок и в целом понимает ли ребенок прочитанное.
Так вот, если один из этих этапов не реализуется (например, ребенок в 4-м классе читает по слогам или у него плохая техника чтения, низкая скорость и нежелание читать), следовательно, у ребенка будут проблемы. Чтение — базовый навык для всех предметов. Не освоив навыки письма и чтения, а по статистике Института возрастной физиологии РАО, таких детей сегодня — от 40 до 60%, ребенку очень трудно (а порой невозможно) будет учиться в школе.
В общем, я за базовые школьные навыки и против формальных, второстепенных функций.
«Клеточки» учат самоконтролю и следованию правилам
Марина Захарова
Марина Захарова, нейропсихолог:
— Это не просто «клеточки и строчки», а правила оформления работы. Так мы обучаем ребенка усваивать, удерживать и применять определенные программы действий. Благодаря этому развиваются возможности ребенка в планировании, регуляции и контроле своих действий — функции, которые принято относить к длительно созревающим участкам лобных отделов мозга. В англоязычной литературе их называют управляющими.
Кажется, что это просто «клеточки». Но в этой работе можно выделить много развивающих моментов. Во-первых, эти правила надо принять, во-вторых, запомнить (для клеточек — свои, для строчек — свои), в-третьих, их надо применить в нужный момент — в классе услышать напоминания учителя, дома воспроизвести их самостоятельно, а еще проконтролировать, так или не так ты все оформил.
В своей практической работе я наблюдаю, что трудности с оформлением работ встречаются как раз у детей, родители которых жалуются на их невнимательность, несобранность, невозможность работать самостоятельно.
Поэтому ежедневные напоминания учителя о «клеточках», требования к соблюдению правил оформления школьных работ — это не изжившие себя методические приемы, а вклад в развитие важнейших компонентов деятельности каждого ребенка.
А вот с тем, что оценки снижают за исправления, ситуация сложнее.
Ошибки — неизбежны. А вот возможность их обнаружить и исправить — очень важный навык.
Это первый этап в движении к уменьшению количества ошибок при выполнении учебных работ.
Если у ребенка «заработал» контроль, то, возможно, скоро он сможет предвосхищать возможные ошибки, научится притормаживать импульсивное желание написать, не подумав, начнет, если говорить о письме, видеть сложные орфограммы заранее.
Но если оценка ребенка — «два», даже при исправлении всех допущенных ошибок, то он будет демотивирован. Зачем стараться, если все равно будет двойка?
Конечно, грязь в тетрадях — это плохо. Конечно, работы без ошибок и с исправленными ошибками должны оцениваться по-разному, но мне кажется, что критерии снижения оценок можно пересмотреть.
Кстати, некоторые учителя, вынужденные ставить низкие оценки в связи с большим количеством помарок и исправлений, поддерживают своих учеников приятными посланиями. «Какой ты сегодня молодец! Нашел все свои ошибки» или «Я так радуюсь, что ты уже самостоятельно находишь свои ошибки! Жду с нетерпением, когда смогу поставить тебе пятерку».
К сожалению, чтобы правило «сработало», ребенок должен столкнуться с последствиями его неисполнения. Многим детям сейчас вообще непонятно, почему правила соблюдать надо. В некоторых семьях правил и ограничений для детей практически нет (за исключением того, что может быть опасно для жизни). Иногда школа — это первое место, где ребенок встречается с правилами!
Конечно, важно не просто это правило ввести, а еще объяснить детям, зачем это нужно, чтобы в этом правиле был смысл.
Например, сказать про развитие внимания (кстати, детям очень нравятся пояснения о том, как та или иная работа их развивает) и про то, что аккуратную работу удобнее и понятнее читать. Я думаю, что снижать оценки можно, но, во-первых, сначала надо этот навык закрепить и автоматизировать, а во-вторых, критерии снижения оценки должны быть не очень строгими.
На мой взгляд, в начальной школе важно научиться учиться. Привыкнуть к тому, что в школе есть определенные правила поведения на уроках и на переменах, что надо ежедневно делать домашние задания, что есть определенные требования оформления заданий — недостаточно понять, как решается задача, важно правильно оформить свое решение. Здорово, когда родитель, сначала сопровождая ребенка и обучая правильно выполнять домашние задания, постепенно дает ему возможности выполнять их самостоятельно, контролируя только результат, а на этапах завершения начальной школы, может, даже только факт выполнения.
Но самым важным в начальной школе, безусловно, является закладывание базы! К сожалению, часто программы началки обрастают разными «рюшечками», «бонусами», а времени на закрепление базы не остается. При этом в идеале программа начальной школы может быть очень простой и компактной, но такой, чтобы эта самая база точно была у всех, и тогда в средней школе учиться будет намного проще.
Кроме того, младших школьников сейчас довольно плохо учат самостоятельной работе — анализу условий, проверке своей работы. И в средней школе нехватка вот этих высших этажей планирования и контроля становится проблемой! Готовые образцы в норме все усваивают и многие неплохо удерживают, а вот трудности в самостоятельной ориентировке, самостоятельном планировании и самостоятельном контроле — это беда нашего времени!
На что ребенок тратит детство?
Людмила Петрановская
Людмила Петрановская, психолог:
— Зачем в первом классе уделяется столько внимания оформлению? «Чтобы сразу приучить, а то…» Ок, давайте приучим сразу интегралы решать? Почему-то мысль о том, что семилетний ребенок не может решать интегралы, очевидна. А мысль о том, что он НЕ МОЖЕТ просто в силу возрастных особенностей упомнить все эти алгоритмы: четыре клеточки сюда, а если на последней строке, то не начинаем, а если не поместилось, то вот так… И все это надо делать одновременно с собственно письмом и думаньем!
Такой чудесный возраст — с 7 до 10! Такой творческий, богатый, такой страстный интерес к тому, как устроен мир, такая способность к неожиданным обобщениям, ассоциациям, такая синтетичность восприятия любого предмета! Видеть мир не как набор научных дисциплин, а весь, как живой единый организм, думать о бабочках, о звездах, о составе грязи под ногтями, об ураганах, о викингах, об атомах, о том, почему люди смеются — с интервалом в пять секунд, а то и вовсе одновременно.
Не просто думать — ЧУВСТВОВАТЬ про это, пропускать через всего себя. Эти невероятные упорство и самоотдача в занятии тем, что интересно! Часами, с упоением, забыв обо всем, футбол ли это, конструктор, рисование, фантазирование — у кого что! Придумываются игры, рождаются свои Швамбрании и Терабитии, все эти клады, тайны, шифры.
Стремительное развитие всех мыслительных функций, как цветок в ускоренной съемке разворачивается из бутона. Растет (должна расти, по крайней мере) уверенность в себе, самостоятельность, способность действовать в неожиданных, меняющихся обстоятельствах. Тяга к приключениям, к новому опыту. Зарождение дружбы, уже не детской, а настоящей, которая может быть на всю жизнь. <…>
А теперь подумаем, на что тратятся эти годы.
Четыре клеточки вниз, две строки пропустить. О чем ты думаешь, Петров? Ты опять витаешь в облаках на уроке? ЧЕТЫРЕ клеточки, что тут не понятно? Еще раз, закрепляем. Повторим. Перепиши два раза. Напиши три строчки этого слова. Не шепчитесь. Не разговаривайте. На перемене не бегайте.
Почему у тебя такой бардак в портфеле? Неужели трудно аккуратно заполнить дневник? Хватит играть, нам некогда, пора на английский. Мы не можем позвать в гости Владика, ты не успеешь позаниматься музыкой. Ты не пойдешь гулять, пока не будут сделаны уроки.
ВСЕ поперек задач возраста, ВСЕ вопреки природе ребенка.
Нормативы оценок: диктант без одной ошибки, но неаккуратно и с исправлениями. Трояк. Мораль для ребенка: содержание — ничто, форма — все. Главное, чтобы смотрелось, суть не так важна.
Еще одна мораль: ошибка фатальна. Заметил и исправил — это тебя не спасет. Потом удивляемся, откуда неврозы и склонность опускать руки при первой же неудаче…
Программа: разделение на предметы, на темы, на блоки. Все раздроблено, один урок закончен, другой начат, одна тема, потом другая, связи никакой.
Ребенок приходит в конце первого класса со слезами: «Задача не получается!» Проверяю — все верно, на одной полке 9 книг, на другой 15, ответ 24. Ребенок, уже в голос рыдая: «Ответ не может быть 24, потому что — внимание! — мы еще не выходим за пределы двух десятков! Я неправильно решила, пойду еще думать».
Час отчаянных усилий на то, чтобы ребенок все-таки сделал вывод, что верить надо себе, своему разуму, а не непонятным рамкам, которые сами же составители учебника по невнимательности нарушили. А если б не пришла?
Слушайте, я честно не понимаю, зачем это, а?
Зачем вытаптывать все, что в это время бурно растет, и старательно возделывать то, что расти еще не должно и не может? Почему нельзя просто подождать?
Вот 10–11 лет. Синтетичность мышления уступает место аналитичности. Просыпается страсть к коллекционированию, систематизации, классификации, наведению порядка, интерес к деталям, внимание не к связям, а к различиям и противопоставлениям.
Так давайте! Вот сейчас давайте и объясним про четыре клеточки и про аккуратное ведение дневника — пойдет как по маслу. Раз, два — и все всё поняли. И отвращения еще не получили к самому процессу, с удовольствием, с азартом — кто лучше победит хаос и создаст порядок? Теперь это соответствует возрасту, этого просит душа, это будет в самый раз! Зачем тратить на это часы и нервы, когда это не в масть, не вовремя, некстати? Зачем ломиться в дверь, которая еще закрыта и которая сама в свое время обязательно откроется? <…>
Почему особенности возраста игнорируются? Мне кажется, причиной — как раз вот этот страх. «Если сразу (не) приучишь, то…» Восприятие ребенка как неживого, несубъектного, неразвивающегося, не стремящегося к лучшему и большему. Маниакальная уверенность взрослых, что детей именно они воспитывают и формируют, и надо все предусмотреть, заложить хорошее, заблаговременно пресечь плохое.
В результате ребенок, к которому относились как к объекту применения воспитательных усилий, к подростковому возрасту нередко и становится объектом, почти неодушевленным предметом, который «ничего не хочет». Лежит на диване и щелкает пультом.
Это бывает у детей, выросших в казенном доме, которым все время указывали, что им делать и когда, и, как ни странно, у детей родителей, которые «посвятили им жизнь» и всегда «знали, как надо».
Потому что все, чего ребенок когда-либо хотел, было «не то и не так», а все, чего, по мнению взрослых, ему следовало хотеть, и иногда он даже делал вид, ничего не давало его уму и сердцу, это ведь они хотели, а не он. Ну, и отхотели все.
И самих взрослых все это делает глубоко несчастными, они убиваются из-за двоек и троек, из-за неаккуратного дневника, а потом — из-за того, что «ему ничего не интересно» и «он не желает ходить в школу».
Впервые комментарий был опубликован на «Правмире» 15 ноября 2018 года.