Что будет после запрета Украинской Православной Церкви. Объясняет историк Алексей Макаркин

«Заодно запретили старообрядцев»

— Что юридически означает запрет УПЦ и как он будет происходить? 

— C юридической точки зрения такого юрлица, как Украинская Православная Церковь (УПЦ), не существует. В качестве юрлиц зарегистрированы епархии и приходы, и запретить можно их. Как это будет происходить технически?

Спикер Верховной Рады Руслан Стефанчук озвучил срок: 9 месяцев, по истечении которого может начаться процесс запрета епархий и приходов. Из чего складываются эти 9 месяцев? Первые 30 дней — это период, по прошествии которого закон вступает в силу. Дальше необходимо сформировать нормативную базу, это еще три месяца. Остальные 5 месяцев отводятся на работу комиссий, которые будут решать судьбу каждого отдельного прихода или каждой епархии. Сначала будет принято некое рамочное решение о том, что аффилиации с РПЦ есть у всех, кто входит в УПЦ. А дальше каждой отдельной епархии и приходу будут рассылаться документы, в соответствии с которыми она может быть ликвидирована. 

Нюанс в том, что общую экспертизу по всем юрлицам об аффилиации с РПЦ принять можно, но решение по каждому приходу принимается по отдельности. Как только приход получает документ, у него есть два месяца на то, чтобы отреагировать и доказать, так сказать, свою благонадежность. Если не отреагирует, его ликвидируют. 

Однако мы все время говорим об УПЦ, а это неправильно. Дело в том, что в проекте закона Украинская Православная Церковь впрямую не названа, там говорится про «религиозные организации, аффилированные с организацией [РФ]», и так далее. А этот закон обращен и против старообрядцев. На территории Украины существует старообрядческая Киевская архиепископия, статус которой был утвержден Освященным собором Русской Православной старообрядческой Церкви (РПСЦ) в 2017 году. Также на территории Украины действует Украинская епархия другой старообрядческой организации — Русской древлеправославной Церкви; этой епархией руководит епископ Никола (Просин). Но старообрядческие епархии немногочисленны, так что внимания к ним со стороны общества существенно меньше.

— Как доказывать благонадежность?

— Конечно, приходы и епархии будут подталкивать к переходу в ПЦУ, и тут уж доказывай не доказывай. Особенно когда есть решение Собора УПЦ 2022 года, на котором они исключили из Устава положение о членстве в РПЦ. То есть Русская Православная Церковь в Уставе вообще не значится. Таким образом, УПЦ оказалась между двух огней: РПЦ ее отречения не признала и, соответственно, никаких канонических прещений не воспоследовало (все понимали, что это решение было принято под давлением), а светская власть посчитала, что этого решения мало и что УПЦ лишь формально порвала с Россией. Так или иначе, своим решением УПЦ выиграла себе больше двух лет, но теперь — всё. 

Свято-Успенский храм УПЦ в Стрижавке. Фото: Артем Левченко

И по новому закону аффилиация будет признаваться не только на основании Устава УПЦ, но и на основании Устава материнской Церкви. Иными словами, УПЦ может сколько угодно говорить, что она порвала с РПЦ, но тот факт, что РПЦ не порвала с УПЦ, станет достаточным основанием для запрета. Им скажут: «Да, вы уже не с РПЦ, но РПЦ все равно с вами». Таким образом, у УПЦ нет никакой презумпции невиновности. Им нужно доказать свою искренность, а как — непонятно.

«Епископов много, а епархия одна, и народу в ней нет»

— Базово стоит задача подтолкнуть каждый приход в Православную церковь Украины. Что может этому помешать?

— Допустим, что происходит организованный переход УПЦ в ПЦУ. Проблема в том, что отношения между этими церквями очень плохие, что это восходит даже не к 2018 году, когда появилась ПЦУ, а к началу 90-х годов. Для УПЦ ПЦУ — это раскольники, причем такие, которые отнимали храмы, выгоняли верующих, доносили власти о том, что тут у них засели московские враги. 

Эта ситуация напоминает 1920-е годы, когда на территории Украины была и обновленческая церковь, и автокефальная. Большевики «топили» за обновленцев, кто-то, наоборот, агитировал за автокефальную церковь, но ничего в итоге не получилось.

Те, кто сегодня готов был идти в ПЦУ, уже ушли. Для остальных это безблагодатная церковь. 

Проблема номер два. Она касается архиереев и известна нам по 1920-м годам. Допустим, приходил архиерей в свой кафедральный собор и сообщал, что теперь признает обновленцев. Верующие его из этого собора тут же изгоняли взашей, а потом иногда даже ездили в Москву к Патриарху Тихону, чтобы он им поставил нового архиерея. Каких только казусов не было! 

Но одно дело, когда есть епархия, но нет архиерея. И совсем другое дело, когда архиерей есть, а вот епархии нет. Сегодня именно такая ситуация, ведь в ПЦУ, которая появилась в результате слияния УАПЦ (Украинской автокефальной православной церкви) и Украинской православной церкви Киевского патриархата, до сих пор не урегулированы организационные вопросы.

Архиереи Украинской Православной Церкви, 2010 год. Фото: Wikimedia commons

Достаточно сказать, что там было, например, два львовских архиерея — один в подчинении УАПЦ, а другой — Киевского патриархата. А теперь представьте себе еще и иерархов УПЦ. Допустим, они согласились перейти в ПЦУ, но в каком качестве? Епархий-то свободных нет, а если и появятся, то преимущество будет у ПЦУ.

И тут проблема номер три. У ПЦУ в украинском обществе много симпатизантов, но мало практикующих верующих. Церкви стоят полупустые, как в свое время у обновленцев. Епархия есть, а народу нет. 

«Автокефалия — это полная изоляция»

— Какой еще сценарий есть у УПЦ, кроме слияния с ПЦУ?

— Второй вариант — самостоятельность, автокефалия. Но кто ее даст? У Константинополя там уже есть автокефальная ПЦУ, а Москва это воспримет как бунт. Если же самим провозгласить самостоятельность, то ее никто не признает, а от Москвы последуют наказания вплоть до анафемы. Так что автокефалия — это полная изоляция.

Третий вариант — пойти под какую-нибудь дружественную Церковь, румынскую или польскую. Но украинское государство не разрешает функционирование у себя никого другого, кроме ПЦУ и Константинополя. Румынские или польские приходы просто не зарегистрируют.

И наконец, четвертый вариант — Константинопольский экзархат. Когда Константинополь давал ПЦУ автокефалию, он добился того, что на Украине есть свой экзарх, который не входит в состав ПЦУ, а подчиняется напрямую Константинополю, является его прямым представителем (ему даже отдали Андреевскую церковь в Киеве — один из самых знаменитых и красивых храмов). Можно теоретически перейти к этому экзарху, по сути — в подчинение Константинопольского Патриарха Варфоломея. 

Андреевская церковь в Киеве. Фото: wikimedia commons

Но, во-первых, согласятся ли на этот вариант власти, которые хотят, чтобы УПЦ ушла в состав подконтрольной ПЦУ? С другой стороны, согласятся ли верующие, потому что и этот сценарий означает окончательный разрыв с Москвой, которая в 2018 году прекратила с Константинополем всякое общение?

А с третьей стороны — опять, куда же девать иерархов? Может возникнуть в высшей степени экзотическая ситуация, когда они останутся на своих кафедрах, но окажутся конкурентами ПЦУ, которой тот же Константинополь дал автокефалию. Чтобы две структуры на законных основаниях дублировали друг друга; чтобы каноничность каждой из них обеспечивалась одной и той же институцией — Константинопольским Патриархатом; чтобы при этом одна находилась бы в его составе, а другая получила из его рук автокефалию, — такого, честно говоря, в церковной жизни последних столетий я не помню. 

Такое ощущение, что кто-то сейчас в кризисной ситуации проводит мозговой штурм. А если экзархат? А если автокефалию? Но всякий раз вопросов больше, чем ответов.

«Церковь на амбарном замке» 

— Что все это означает для обычной пожилой прихожанки, которая пришла в свою церковь, куда ходила 30 лет? 

— Если приход не перешел в ПЦУ, то, скорее всего, там будет висеть амбарный замок. Все исторические здания — это государственная муниципальная собственность, которой собственник обязан будет распорядиться в соответствии с новым законом. 

Далее: церковь — это не только народ, но и вертикаль власти, а как она будет работать, если епархиальное управление выселили из здания, которое находится в госсобственности? Ну допустим даже, что это помещение принадлежит епархии, можно временно переписать его на физическое лицо — архиерея или иерея. Это позволит выиграть время, хотя бы пока идет процесс ликвидации. А коммуналка? Тут могут возникнуть проблемы из серии «а если не будут брать — отключим газ». Ну и конечно, если приход будет ликвидирован, то гораздо проще привести в здание новых верующих, которые зайдут туда хотя бы один раз, но на этом основании уже можно передать приход ПЦУ.

Для многих иерархов и священников это крайне непривычно, они с таким не сталкивались даже при Брежневе. Какие-то общины, наверное, будут собираться по домам. Невозможно же запретить людям молиться.

— Катакомбная Церковь?

— Да, какой-то вариант катакомбной Церкви, преследуемой государством. В итоге, конечно, многие простые прихожане будут переходить в ПЦУ, чтобы их не выдавили в неправовое поле. Ну подумаешь — сменил подчинение, пошел к другому архиерею, стал поминать уже не митрополита Онуфрия, а митрополита Епифания. Для обычной бабушки, которая мало интересуется церковными вопросами, мало что изменится. А вот для того церковного народа, который понимает, чем Украинская Православная Церковь отличается от Православной церкви Украины, все происходящее может быть неприемлемо. Из храмов уйдут наиболее активные и при этом наиболее образованные прихожане, а равнодушные останутся. Этот переход, как я полагаю, будет быстрее осуществляться на западе Украины и понижаться по мере продвижения на восток. Думаю, перспектива непризнанной Церкви на Украине вполне реальна.