Что делать?

Второй самый русский вопрос. И решает его каждый из своих предпочтений. Кому-то за Державу обидно, в ком-то голос крови жаждет мести. Кто-то откладывает поездку, а кто-то выключает телевизор, чтобы не нарушать спокойствие своего «мирка».

Что делать христианину? Далеко не каждый задумывается над этим. И это странно. Ведь солдат думает, как выполнить приказ и не забывает о своем положении, врач (в идеале) помнит клятву Гиппократа (или советского врача, тут кому как в жизни повезло), мать знает, что ее задача уберечь ребенка. Кто из христиан вспоминает в первую очередь о своем особом положении? Кто задается вопросом, как исполнить – «так да просветится свет ваш пред человеки, да видя ваша добрая дела, прославляют Отца вашего Небесного»? Редко можно встретить христианина сначала, то есть сначала христианина, а уже потом политика, сначала христианина, а уже потом солдата, сначала христианку, а уже потом мать.

Но если вопрос все же задан, то, что укажет нам точнее на правильный путь, чем Священное Писание, чем пример первых христиан? Один прекрасный образец мы находим в книге
Деяний святых Апостолов глава 7
59 и побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой.
60 И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил.

Конечно, найдется не мало людей готовых упрекнуть христиан в чем угодно, в бездеятельности, например, или в слабости характера. Но подлинная сила характера в следовании своим убеждениям, а не в попрании их, проявляется.

Уже не раз приходилось слышать голоса, призывающие к мести, к каре, к справедливому возмездию. Может ли быть «возмездие» желанным для христианина? Желала ли Великая Княгиня Елизавета Федоровна справедливого возмездия для убийцы своего мужа? Не оставила ли она нам совсем другой пример, когда просила Государя о помиловании его? И что такое «возмездие» как не месть? Мстил ли кто-нибудь из святых своим обидчикам? Говорил ли Господь о справедливой каре для тех, кто распял его?

Есть две важные причины, по которым преступник должен быть остановлен – опасность для других и опасность для него самого. И он может быть уничтожен или изолирован от общества и, если представляет опасность, то должен быть лишен возможности вредить другим. Но нам ли говорить о возмездии, если наш Бог сказал – «Мне отмщение, Аз воздам»? И кто знает, не уподобится ли кто-то из преступников благочестивому разбойнику, исповедавшему Христа перед смертью.

Обычно для человека живущего по «общечеловеческим ценностям» отвечать зло на зло, требовать око за око и зуб за зуб. И люди в жизни своей подобны зеркалам, улыбнешься – улыбка в ответ, огрызнешься – звериный оскал. Только христианин не может быть зеркалом, он обязан быть источником света – света Живущего в нем, света Христа, который просвещает всех.

Так что же важнее для нас? Наше христианство или наша привычка жить и думать «как все»?

На этот вопрос каждый отвечает себе сам, главное, чтобы ответ был честным. И если важнее второе, то это серьезный повод задуматься о своем жизненном пути, был он поступательным движением к Богу или лишь безумным бегом в колесе обыденщины за призрачными целями мира сего. И не для него ли звучит грозное предостережение – «не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу»(Иак. 4,4).