Музейный комплекс «Русский парк» в городе Переславле-Залесском – это 10 гектаров, где в одном пространстве собраны образцы культурного наследия русского народа. Идея парка – показать то, чем наша страна может гордиться. В архитектурной основе комплекса – восстановленные копии деревянных зданий конца XIX века. Например, уральская изба – копия расписной избы, сохранившейся в музее Нижняя Синячиха Свердловской области.
История неспокойного человека
– Всё началось в начале 90-х: с киоска, установленного на остановке. Сначала я занимался торговлей, оптовой и розничной, как все тогда. Потом открыл развлекательный бизнес, потом мебельный, потом медицинский. Мне интересно делать что-то новое, поэтому я создаю бизнес в разных сферах, таким образом занимаюсь самообразованием. Беру книги, изучаю, смотрю на опыт других, – так становлюсь в этой области специалистом.
– Каким образом рождались эти идеи? Например, идея развлекательного центра в Челябинске, где вы тогда жили.
– Просто после поездки в Москву. Вот, думаю, в других городах есть, а у нас нет. Как раз на продажу было выставлено подходящее помещение. Точный расчет: в бизнесе свободная ниша, и есть помещение. Так появился первый в городе большой развлекательный комплекс.
– С «Русским парком» расчет был примерно такой же?
– Одно время я увлекался китайской медициной и много ездил по Китаю. И там, и в Европе я видел много тематических парков, куда возят туристов и рассказывают о местных достопримечательностях. При этом, честно говоря, многие «достопримечательности» просто высасываются из пальца.
И я задумался: а у нас в России ведь столько всего можно показать. А есть ли у нас что-то подобное? Так родилась идея создать тематический парк. Не Диснейленд: поесть и покататься, – а именно познавать, отдыхая.
Сергей Ефименко. Фото Марии Темновой
О ненаучном музее
– Полгода у меня ушло на создание концепции. Я занимался только тем, что читал, собирал информацию. В основу парка решено было положить достижения нашей страны в XIX – начале XX века. В это время Россия была на пике своего могущества, развития, авторитета в мире. К тому же, подумалось, в советские времена этот период толком не изучался. Когда я учился в школе и в институте, больше внимания уделялось «царизму».
– Но вот фильм «Сибирский цирюльник», например, посвящен именно этому периоду.
– В одном фильме нельзя показать всё многообразие страны, а на территории парка – как раз можно. Есть много музеев деревянного зодчества, где собраны старые почерневшие избы. А как эти избы выглядели, когда были новыми, сто и двести лет назад? Это показываем мы в своем парке.
Считаю, что музейное сообщество иногда излишне дотошно подходит к научности. Приведу пример. Мы реконструировали здание русской архитектуры по проектам XIX века. Обратились в одно из обществ, которое собирает информацию о русских усадьбах, с предложением возглавить работу и помочь нам построить здания. На что нам пришел ответ: «Это не научно, потому что не сохранилось точных чертежей, точных разрезов деревянных зданий, точных эскизов раскраски. А раз это не научно, заниматься этим нельзя».
И что теперь? Плакать, что у нас всё сгорело, ничего не сохранилось, или всё-таки сделать эскизные чертежи? Если у здания плюс-минус пять сантиметров в какую-то сторону, разве это так важно? Может быть, это и не научная реконструкция, но она передает, как выглядело здание того времени, передает его красоту. Люди приезжают и говорят: «Мы бы и сейчас пожили в такой даче».
Или вот мы пришли в Литературный музей. Там сказали: «У нас в хранилище есть собрание из десяти тысяч лубков, которые никто никогда не видел». Мы говорим: «Давайте покажем! Весь мир оцифровывает, выкладывает в интернете, все это смотрят». А нам ответили: «Мы вам дадим только то, что сами посчитаем нужным, и только в том формате, в котором мы посчитаем нужным».
Ну, мы и ушли ни с чем. И до сих пор эти десять тысяч лубков хранятся – для кого? Для будущих поколений? И что лучше – то, что их никто не увидит сегодня вообще, или то, что мы показываем небольшую экспозицию лубка и рассказываем, что лубок был разный? Был церковный, сказочный, военный, сатирический лубок. Вы знаете, что Малевич лубок рисовал? А Маяковский писал к нему стихи.
Нужно уметь сочетать исторические научные экспозиции и «популярные» – то есть наш подход. Абсолютно правильно гордиться тем, что у нас хранится. Но должны быть и такие тематические парки, музеи и экспозиции, как у нас. Чтобы человек мог своими руками развести огонь без спичек, подоить корову, перенести воду коромыслом, постирать в корыте. Пусть он попробует.
С кнутом на джигитовку
– Разве современному человеку, который норовит даже еду заказать, не вылезая из компьютера, интересно добывать огонь без спичек?
– Если вы остановите человека в Москве на улице и спросите: «Тебе интересно огонь без спичек добыть?», – то он ответит, конечно, «нет». Скорее всего, у него в этот момент другие мысли в голове. Но когда он едет куда-то, он хочет активно отдохнуть, познать что-то новое, своими руками потрогать, мастер-классы какие-то пройти.
– То есть вы сознательно расположили музей не в Москве, чтобы до вас доехала целевая аудитория?
– Мы проанализировали тренд, который сейчас наблюдается среди посетителей музеев. Им неинтересно просто ходить и смотреть на старые вещи. Им интересно что-то делать самим. Становятся популярны квесты, интерактивные программы, шоу. И мы сделали так, чтобы человек максимально активно мог провести здесь время.
Например, у нас каждые выходные происходит выступление казачьего конно-акробатического театра. А после выступления человек может попробовать себя в мастер-классе, например, по джигитовке. Берете кнут и пробуете под присмотром казака. Ну, достанется самому себе, бывает и такое – учись, казак!
Российский глянец и российские «Шанель №5»
– Как происходил подбор информации? У вас ведь достаточно пестрая экспозиция.
– Идеи рождались по ходу чтения и сбора информации. Например, нам очень долго говорили, что наши предки жили в черных избах с земляным полом, всё было плохо. Я изучил информацию, и выяснилось, что не так уж и плохо: в 1870 году Москву и Петербург окружало сто двадцать тысяч дач.
– Дачи прекрасно описаны в романах Тургенева.
– Да, но визуально никто сейчас не представляет, какие они были. Мы провели достаточно большую работу, подняли старые архитектурные журналы. Взяли один проект, по нему реконструировали дачу. Дальше – как одевались люди, которые жили в этой даче? Мы взяли журналы мод за 1870-1890 годы, выбрали то, что нам понравилось, дали заказ швеям – и выставили в экспозиции.
Остальные идеи тоже рождались по ходу сбора информации. Что было в России в XIX веке? Чем гордилась тогда Россия, чем мы сейчас можем гордиться? Так происходило наполнение музеев: музей народного театра Петрушки, пословиц и поговорок, лубка; музей «Что изобрели русские первыми в мире» – единственный в России. У нас вы узнаете, может ли русское шампанское называться шампанским, побеждали ли мы французов в парфюмерии, кто изобрел глянец на самом деле.
– Что, и глянец изобрели русские?
– Да! Наш соотечественник – издатель глянцевых журналов Алексей Бродович. Он создатель графического дизайна, первым объединил текст и картинку. После 1917 года эмигрировал во Францию, ездил по всему миру, учил создавать глянец и был до конца своих дней единственным, кто делал обложку для самого модного на тот момент глянцевого журнала «Bazaar».
– Значит, мы французам подарили не только «Русские сезоны» Дягилева, но еще и глянец, и теперь у них же учимся, как его делать?
– Да-да. Кроме того, мы еще французское шампанское победили.
– Подождите, шампанское – это ведь вино из провинции Шампань?
– Да, но французы признали наше шампанское лучшим. В 1900 году после Всемирной выставки в Париже проводилась дегустация шампанских вин. В жюри были одни французы, победителя выбрали при слепой дегустации, пьют шампанское, радуются: только французское шампанское может таким быть – пузырьки, аромат, цвет, вкус. И тут встает здоровый русский мужчина, граф Голицын, и говорит: «Господа, переверните бокалы». Французы переворачивают бокалы и читают: «Крым, Новый Свет, граф Голицын». Всё, обратного хода нет – оно признано лучшим шампанским в мире.
– Хорошо, один раз французы в 1900 году опростоволосились. Что нам это дает?
– Это нам дает признание, что есть факты в нашей истории, которыми можно гордиться. Не надо забывать о наших достижениях. В последние годы только и слышишь, что мы ничего сами не можем, что всё лучшее пришло с Запада. Наш парк показывает, что во всех сферах жизни мы были, как минимум, наравне с европейцами. И даже аромат духов «Шанель № 5» придумал Эрнест Бо, родившийся в Москве и эмигрировавший из России после революции. Так почему мы этими фактами не можем гордиться?
Большинство людей уходят из нашего парка в шоке, потому что мы рассказываем то, чего они нигде не слышали. Что именно мы изобрели сотовый телефон, например. В космической области мы изобрели практически всё. Первый самолет взлетел у нас, первый дирижабль тоже. Все двигатели, кроме дизельного, изобрели русские инженеры. Кто об этом помнит?
О патриотизме, квасе и борще
– Ваше дело – разбудить человека и пускай он интересуется нашими достижениями?
– Не просто разбудить, а разбудить его с тем, чтобы он больше не заснул. Проснулся патриотом, им и остался. Я не считаю, что патриот – это ругательное слово. Всегда в России были патриоты, а сейчас их почему-то стало мало, все боятся этого слова. Я вот не боюсь.
– Патриотизм – это продукт для туриста?
– Патриотизм – это миссия, это идея, которая заложена в основу проекта. Она не может быть продаваема, патриотизм не продается. Патриотизм доносится до посетителя, мы хотим поделиться своим восприятием нашей страны, своей гордостью за нее. Конечно, кто-то может считать, что он лучше донесет патриотизм в архивах музея, которые никто никогда не видел.
Фото: Мария Темнова
– Как человек станет патриотом, посетив ваш музей? Выпив кваса?
– Зачем так упрощать. Посетитель увидит Казачий двор, площадку «Тыл – фронт» с экспозицией по Великой Отечественной войне. На площадке русского быта сам попробует, как люди жили, когда не было электричества, газа. Он погрузится в историю своей страны, поймет, что у нас есть корни, есть достижения. И когда это зерно будет заложено в человека, его уже сложно будет выкорчевать.
Сейчас есть много расхожих фраз, которые принижают нас – например, «лубок», квасной патриотизм. Но ведь никто не вдумывается, откуда взялись эти слова. Что плохого в квасе? Это ведь не тот напиток со сроком годности 90 суток, который продается в магазине. В России было более пятисот видов кваса, мы представляем двенадцать: человек не может продегустировать больше двенадцати видов, это из опыта. Хотя мы технологически проработали производство более пятидесяти сортов, можем делать квас из овощей, из фруктов, даже из мха. Русские ученые выяснили, что в квасе гибнут даже кишечные палочки, поэтому во всех наших больницах было квасоварение, больным давали пить не воду, а квас.
– Где квас, там и борщ?
– Да, мы готовим еду в русской печи. В отличие от жарения на плите, пища в ней готовится здоровая. Одно из блюд, попробовать которые можно только у нас, – царский борщ, рецепт 1801 года, разработанный для императора Александра I. Он готовится пять часов из семи видов мяса: курица, утка, телятина, бекон, мозговые кости, говяжьи кнели, натуральные колбаски. Мы его готовим по этому же рецепту.
– Человек заказал борщ, и через пять часов?..
– Нет, почему? Любой технологический процесс запускается заранее, когда приходит гость, всё уже почти готово. Процесс доготовки занимает около часа с небольшим. Этот рецепт – наше ноу-хау. Ведь сейчас едешь по Золотому кольцу – армянский ресторан, азербайджанская кухня, грузинский лаваш и так далее. Да, это быстро, но не все туристы едут быстро поесть. Это же не в Москве, когда надо бежать дальше. Кто-то готов ждать. На таких туристов рассчитан царский борщ, или, например, гурьевская каша.
Термальный курорт на Золотом кольце
– Как вы мыслите будущее проекта? В интернете написано, что он будет достроен только в 2018 году.
– Всё зависит от финансирования. Государство нас не поддерживает, банки в нужном объеме не кредитуют. А мы планируем сделать первый на Золотом кольце термальный курорт. У нас под землей есть термальные минеральные воды.
– Минеральные воды на Золотом кольце?!
– Такие воды есть везде, даже в центре Москвы под землей. Изучения водяных слоев проведены по всей России, это общедоступная информация – ее можно взять в региональных отделах водоотведения и гидрогеологии. Тут нужно глубинное бурение с залеганием пласта порядка километра. Любая вода, которая находится на такой глубине, полезна. Конечно, конкретный ее состав можно узнать, только уже пробурив скважину, но вообще минеральных вод всего четыре типа – сульфатные, натриевые, и так далее. И в центре Москвы есть пробуренные скважины, которые действуют в некоторых больницах.
– На термальный курорт банки согласны денег дать?
– Сейчас такое время, что им проще в доллар вкладываться.
Фото: Мария Темнова, «Русский парк»