Священник Николай Людовикос
«Займусь духовной жизнью ближе к старости»
Наша жизнь абсурдна — абсурдна в своей бесконечности. Единственное, что наполняет ее смыслом — это наше произволение. Как хотим мы жить — со Христом (не с Богом вообще, а именно со Христом) или идти своей дорогой, делая то, что хочется.
Это единственная причина, которая объясняет наше существование здесь, на земле. Смерть приходит довольно быстро — причем не только к пожилым людям. Но даже если взять их пример — больше 120 лет все равно ни один человек не живет на белом свете, об этом говорит Ветхий Завет. Как сказал мне один верующий девяностолетний старичок: «У меня еще 30 лет впереди!»
Именно это он имел в виду — границу в 120 лет земной жизни человека.
То же самое говорят и ученые: наука практически не знает документально подтвержденных случаев, когда люди жили дольше (исключение — французская долгожительница Жанна Кальман, скончавшаяся в возрасте 122 лет. — Прим. перевод.). Выходит, не так уж и продолжительна наша жизнь. Поэтому весьма легкомысленно думать: «Поживу-ка я пока свободным человеком, а ближе к старости займусь духовной жизнью».
Нет, так ты никогда ею не займешься. Ни один из тех, кто рассуждал подобным образом, не успел повернуть свою жизнь в другую сторону. Человек привыкает, глаза застилает пелена, благодать оставляет его, и он так и не пробуждается. Не потому, что Бог не хочет, чтобы он пробудился, а потому что уже не может сам.
Если в молодости взять неверный курс, с годами сменить его практически невозможно. И если еще и надеяться при этом, что Бог пошлет время — Бог его не пошлет.
Бога невозможно обмануть. Не получится. Не получится так: «Вот, сейчас я немного украду, слегка убью, а потом уж покаюсь».
У Бога с каждым — личные взаимоотношения, и переступить через них невозможно.
Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф.6:17-18).
Видите? Даже говоря о покаянии, Господь учит борьбе с нарциссизмом. Эта болезнь преследует человека повсюду, даже в подвиге. Человек приходит в Церковь, начинает поститься — и тут же его подстерегает помысел. Что здесь может быть общего — между постом и лицемерием? Почему Господь говорит здесь о лицемерах? Потому что, постясь для Бога, человек радуется. И наоборот: постясь для вида — ходит с унылой физиономией. Одно дело — выпить стакан воды во имя Господа, а другое — выхлебать целую канистру. Какая уж тут благодать — скорее к доктору!
Очень важно, зачем мы совершаем то или иное действие. От этого зависит, будет оно освящено благодатью или нет. Раньше, к примеру, создавая семью, молодые люди усиленно молились, чтобы благодать Божия сошла на их союз. Сегодня же всё берется нахрапом — в том числе и любимый человек. Мы спешим взять от жизни всё — и от людей хотим взять всё.
Страшная слепота поразила человеческий род, скрывающая от нас самую очевидную вещь, а именно — что мы превратились в людоедов. И распри, конфликты, войны — прямое следствие слепоты современного человека.
Апостол Павел в послании к Галатам неспроста говорит: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал.15). Сегодня это происходит повсеместно. Приходят ко мне за советом муж с женой и так начинают нападать друг на друга, что ощущаешь себя в клетке с хищниками. А причина здесь — одна: что бы мы, верующие, ни делали — у нас сплошное лицемерие. А для чего мы лицемерим? Чтобы выторговать у Бога побольше прав. Но какие у меня могут быть права перед Богом? Я — нищий.
Настоящий пост нужен Богу, а не человеку?
Для чего же Господь даровал нам пост? Пост — это посвящение. Мы посвящаем часть себя Богу, вот что такое пост. Совершил для Христа крошечный подвиг — и Он тут же приумножает его в добродетель и знание. Церковь говорит: сегодня ты можешь вкушать пищу, а завтра — не вкушаешь ничего; а через какое-то время снова можешь есть всё, что захочется. То же самое и с супружеством: любишь — создавай семью, не прелюбодействуй, отношения — это не игра.
Все эти ограничения или, если угодно, запреты созданы Церковью не просто так. Они показывают нам, во-первых, путь к получению благословения от Бога, Который создал все блага земные: и пищу, и комфорт, и чувства, отношения; а во-вторых — какими Господь их задумал, как они «работают». Цель оправдывает средства. Если человек постится, чтобы получить исцеление от болезни, здесь не будет благодати, потому что им руководит страх: видя перед собою смерть, он всеми силами хочет отдалиться от нее. Такой пост — пост для себя, не для Христа.
Фото: tatmitropolia.ru
Значит, настоящий пост нужен Богу, а не человеку? Конечно, нет. Богу не нужно, чтобы ты, к примеру, отказался от мяса, алкоголя или курения. Ему нужна твоя любовь и верность. Поэтому, когда во имя Его мы отказываемся на время от земных благ и вместо мяса едим картошку или вместо трех пачек сигарет выкуриваем одну, Бог тут же спешит нам навстречу, посылая благодать и знание. И чем больше ограничений во имя Господа накладывает на себя человек — например, практически отказывается от пищи в первые дни поста или вообще расстается с сигаретами — тем больше благодати он получает в ответ от Бога. Вот что важно понимать. К сожалению, сегодня мы почти утратили способность рассуждать согласно этой логике — логике самопожертвования.
Я уже говорил как-то о том, что таинство Крещения есть посвящение себя Богу. Можно сказать, это рукоположение в сан — только не священный, а мирской. Мирская хиротония. Именно поэтому, строго говоря, священник не может произнести «Благословенно Царство…», если в храме нет ни одного мирянина. Каждый христианин посвящен Богу. И свое посвящение необходимо как-то выражать — подобно тому, как рукоположенный священник совершает богослужение. Как же это сделать?
Да, Господь заботится о нас постоянно, и при этом делает это к славе нашей. Что я имею в виду? Можно подать милостыню нищему, дав ему немного денег или тарелку супа со словами: «Всё. Получил? Вперед, следующий!»
Но Бог действует иначе. Он заботится о нас не в ответ на наши заслуги или просьбы, а потому что мы Ему очень дороги.
Очень хорошо пишут об этом святые отцы — духовные люди, ощутившие эту удивительную Божественную любовь. Единственное, чего хочет от нас Господь — чтобы мы проявили к Нему то, что Он выказывает нам. «Как Я посвящаю Себя тебе, так и ты посвяти Мне себя!» — говорит Он. Это совсем немного. И то немногое, что мы можем дать Ему, Он оценивает как исключительно великое. Как любил повторять старец Паисий: мы гроздями едим сочный виноград — и немного ягод отделяем для вина, использующегося в приготовлении Святых Даров; ложками едим вкусный мед — и немного воска отдаем на свечи для богослужения. То, что мы приносим в дар Богу, обращается в молитву — как удивительно и мудро, не правда ли?
Бог нежен и ласков по природе Своей, и главная наша проблема в том, что мы чудовищно грубы и жестоки по отношению к Нему. У нас нет Его нежности и великого благородства — к сожалению. Такая вот печальная истина. И очень часто мы говорим о Боге на каком-то странном, одним нам понятном языке — описывая Его как жандарма с плеткой, который с грозным окриком настигает виноватого и бьет его. Такого бога нет в Новом Завете. И люди, которые так говорят, — просто больны. К сожалению, их довольно много — в том числе и здесь, в Греции. За рулем я часто включаю радио — и иногда такое слышу, что рискую улететь в кювет. Будто верховные судьи в студии собираются, знатоки греха, решившие все свои проблемы и погрузившиеся в обсуждение чужих.
Фото: Сергей Пронин / pstbi.ru
Бог заботится и о теле, и о душе. С большим уважением Он спасает нас и дарует жизнь вечную. Почему произошло Воплощение? По какой причине? Ведь ничего могло бы и не быть! Осуждение на муки вечные — и всё, точка.
Повторюсь: то, что мы делаем для Бога, не есть лицемерие, если мы стараемся для Него и это приносит нам радость. А лицемеры всегда хмурые и мрачные, потому что замыкаются на себе, не имея ни радости, ни благодати.
Перевод Елизаветы Терентьевой