Особая благодарность — Сталину
Что опубликовано в СМИ
«Особая благодарность — Сталину». Эта цитата приписывается Васильевой и упоминается в нескольких подборках ее цитат.
Что сказала Васильева:
«Особая благодарность — Сталину» — это слова журналиста «Новой газеты» Ивана Жилина, а не Ольги Васильевой, а именно — подзаголовок репортажа.
Журналист «Новой газеты» приводит цитату из Васильевой, но совершенно вырывает ее из контекста и не приводит пояснения.
Опубликовано:
«Далее она перешла к рассмотрению патриотизма в контексте истории.
Сегодняшнее понимание российского патриотизма, по словам Васильевой, сформировалось в XVIII веке. «Идеалом политического деятеля становится прежде всего царь, который заботится о благе отечества».
Особая благодарность — Сталину.
— 4 февраля 1931 года на общесоюзной конференции работников промышленности Иосиф Виссарионович произнес слова, которые явились началом реабилитации русской истории: «В прошлом у нас не могло быть отечества. Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас народная, у нас есть отечество, и мы будем отстаивать его независимость».
В таком отрезанном от контекста виде выходит, что Васильева похвалила царя и Сталина за патриотизм. А теперь давайте смотреть на полный текст (поразительно, что за три дня никто еще не расшифровал эту лекцию целиком). Васильева рассказывает о понятии «патриотизм» в России, первом его появлении, о том, что пик пришелся на 19 век. И дальше она говорит о том, что и понятие патриотизма, и сама русская история были вычеркнуты из жизни страны с 1917 по 1934 год:
Сказано:
«Приходит 17 год двадцатого века — один из самых трагических периодов истории нашего государства и очень важный для понимания патриотизма и его роли в истории именно 20 века. Что делают большевики сразу? Большевики отвергают всю ту историю, которая была до 17 года.
Троцкий готовил мировую революцию и поход на Индию, Ленин готовил поход в Западную Европу, а Луначарский, наш нарком Просвещения, уже в ноябре 1918 года собрал учителей, преподающих историю, и сказал свой замечательный тезис, который стал белой нитью, страшной нитью русской истории на протяжении двух десятилетий – речь «О преподавании отечественной истории в советских школах», в которой сказал: «Преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти хорошие образцы для подражания, должно быть отброшено».
Доводов у наркома было предостаточно, приведу самый главный: «проклятой национальной школе в Германии, где немцы искуснее всех поставили свое преподавание «патриотизма»… возможна стала мировая бойня».
И заработала знаменитая школа Покровского. Вообще, трудно себе представить, что до 1934 года включительно, с 1917 по 1934 год, слово патриотизм полностью ушло из употребления, общественное сознание не употребляло это слово, понятие это было закрыто. И трудно себе представить, что с 1917 по 1934 год не было преподавания истории в вузах, были закрыты все факультеты: Санкт-Петербургский, Ленинградский, потом Московского университета, и отечественная история поставила под сомнение слово Россия, «патриотизм» и русскую историю как таковую.
Я приведу очень яркий пример. 1931 год, выходит шестой том Малой Советской энциклопедии. Открываю шестой том на букву «П», патриотизм, цитирую: «Патриотизм – понятие биологическое». Цитата сама говорит за себя: «Патриотизм – чувство биологическое, оно присуще даже кошке». Беснование школы Покровского было настолько велико, что в январе 1929 года была объявлена официально школой Покровского и самим академиком неприемлемость понятия «русская история». Почему я об этом говорю? Потому что пройдут десятилетия, и в 1991 году все повторится, но об этом чуть позже. Что делают историки школы Покровского? Они упраздняют название Отечественная война 1812 года.
Милица Васильевна Нечкина – это была в советское время единственная женщина-академик, которая занималась декабристами, и мне посчастливилось аспиранткой у нее учиться. Она пошла еще дальше, дальше своего учителя. «Никакого подъема, – её цитата, – патриотизма не было в 1812 году. Вооруженные чем попало крестьяне защищали только свое имущество». Она предлагает героев 1812 года: Кутузова, Багратиона, атамана Платова – они не должны заслуживать доброй памяти народа. Дальше больше. В 1932 году Наркомпрос принимает судьбоносное решение убрать памятник Николаю Раевскому с Бородинского поля, потому что он не имеет никакого художественно-исторического значения.
К слову сказать, что в те же самые годы, в конце 20-х годов шельмованию подвергается русская классическая литература XIX века. Почему? За великодержавность. Постановление ЦК ВКП(б) от 5 сентября 1931 года для историков всей страны, для меня в том числе, — это веха. Почему? Потому что именно в этот день история восстановлена в своих правах. Диктат школы Покровского потихонечку пошел на убыль, хотя все школьники всей страны еще два года учились по учебнику, по краткому курсу истории.
Но самым поворотным моментом становится 4 февраля 1931 года, именно тогда возвращается понятие патриотизм в общественное сознание. Что было 4 февраля 1931 года? Была Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности. Там выступает Сталин, и в своей речи он произносит тезис, который становится определяющим на долгие десятилетия: «В прошлом у нас не могло быть Отечества, – цитирую Сталина, – но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас народная – у нас есть Отечество, и мы будем отстаивать его независимость». Именно понимание Отечества и понимание патриотизма, его реабилитация, это 1931 год, возвращает Отечество как синоним дореволюционной России.
И в этом полном контексте видно, что здесь нет благодарности Сталину, а есть рассказ о процессе отказа от русской истории на раннем этапе советской истории и реабилитация истории Сталиным — констатируется факт, а не дается апология.
А те, кому интересно почитать подробнее Васильеву о Сталине, могут это сделать, открыв статью из альманаха «Альфа и Омега» — «Церковный сталинизм: легенды и факты».
Число репрессированных при Сталине сильно преувеличено
Что опубликовано в СМИ
«Число репрессированных при Сталине сильно преувеличено» — заголовок дан газетой «Ведомости» и воспринимается как цитата из Васильевой.
Что сказала сама Васильева:
Васильева не произносила такой фразы, а говорила о том, что более точная информация по количеству репрессированных всегда была у докторов исторических наук Земскова и Ивановой (работы 1990-х — начала 2000-х).
Вот дословная расшифровка слова Васильевой:
«Меня часто спрашивают: «Если посчитать то количество репрессированных, которое нам давал Коротич в «Огоньке», непонятно, кто в стране вообще остался жить и трудиться». Так вот я хочу сказать, что есть два историка – один — покойный Земсков и Галина Ивановна Иванова, которые работают по потерям, которым доверяет историческая общественность как наша, так и коллеги за рубежом»
Историк Галина Ульянова пояснила Правмиру суть дискуссии: «Речь идет о том, что в начале 1990-х годов, во время второй волны десталинизации общественного сознания, сложилось преувеличенное, не основанное на подсчетах, представление о количестве жертв сталинских репрессий. Это было связано с тем, что до конца 1980-х годов были строго засекречены статистические данные ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД, касающиеся численности заключенных ГУЛАГа, спецпоселенцев.
Вопрос о количестве жертв до сих пор дискуссионный (очень трудоемкое выявление и обработка документов), при этом, какие-то цифры транслировались руководством страны в разные периоды, какие-то историками, которые были не сразу допущены к архивам.
Вопрос о людоедстве Сталина при этом является аксиомой и, насколько он представлен в серьезной литературе, негативные социальные и моральные последствия репрессий не подвергаются сомнению всё время после ХХ съезда (1956).
Труды крупнейшего исследователя В.Н. Земскова, например, начинаются со слов «Человеческая жизнь бесценна. Убийство невинных людей нельзя оправдать — будь то один человек или миллионы. Но исследователь не может ограничиваться нравственной оценкой исторических событий и явлений». После 1990 г. в изучение репрессий огромный вклад внесло общество «Мемориал», где работают очень серьезные историки, обрабатывавшие огромные архивы (и эта работа продолжается). Если интересно, как колебались количественные оценки размеров репрессий, можно прочитать статью Земскова.
Сталин при всех недостатках — государственное благо
Что опубликовано в СМИ:
«На закрытой лекции о патриотизме для членов партии «Единая Россия» Ольга Васильева рассказывала, что «Сталин при всех недостатках — государственное благо, потому что накануне войны занялся единением нации, возродил героев дореволюционной России и занялся пропагандой русского языка и литературы, что по большому счету и позволило выиграть войну».
Что сказала сама Васильева
В первоисточнике – репортаже «Коммерсанта» — не приводится цитата Васильевой, а пересказывается отзыв одного из слушателей форума:
«По словам одного из слушателей, в этой лекции она ясно дала понять, что Сталин при всех недостатках — государственное благо, потому что накануне войны занялся единением нации, возродил героев дореволюционной России и занялся пропагандой русского языка и литературы, что по большому счету и позволило выиграть войну.
http://kommersant.ru/doc/2359275»
Занимаешься историей Церкви — не ученый!
Ольга Васильева всегда была известна в самых широких кругах как прекрасный историк, и особенно историк Церкви. Ее имя — одно из ведущих в области истории Церкви XX века, она написала множество научных трудов, монографий и статей. Кстати, кафедра истории Церкви — одна из самых сильных кафедр истфака МГУ. Однако, судя по реакции блогеров, теперь любые дисциплины, так или иначе связанные с Церковью, не имеют права быть научными — будь то история Церкви или история религий, анализ языка проповеди или изучение церковнославянского языка. О теологии — очень уважаемой и важной научной дисциплине в большинстве европейских вузов — и говорить неудобно. Вот и иллюстрация:
Долженствование-божествование
Это уже не о Сталине, но слишком яркий пример, чтобы пройти мимо. Этот случай просто обязан войти в учебники журналистики – он хорошо показывает как эмоциональная предвзятость может творить новые слова, на основании которых воздвигаются целые сложные конструкции. Весь день назначения пользователи сети ужасались тому, что для Васильевой новая ступень ее жизни – это божествование. Строились целые концепции того, как теперь разговоры о религии и православии поглотят все министерство и «попов будет из школ не выгнать», а потом оказалось, что Васильева-то сказала не «божествование», а «долженствование», а корреспондент, накрученный обсуждением вероисповедания министра, услышал совсем не то, что было сказано и переспрашивать не стал.
Вот эта история из первых уст, от самого корреспондента КП Романа Голованова:
Вчера в «Комсомольской правде» вышло моё оперативное интервью с новым министром образования Ольгой Васильевой. Запись разговора производилась на встроенный в телефон диктофон. Расшифровывая ответ на вопрос «Как вы узнали о своём назначении? Какие эмоции испытали?» из-за качества связи я неверно передал её слова. Вместо «долженствование» (необходимость того, что должно свершиться) указал «божествование». Подстраховавшись комментарием эксперта, объяснившего возможное значение термина, текст отправили в печать.
По итогам
Мы видим, насколько тенденциозно, неаккуратно и непрофессионально работают с цитатами и первоисточниками самые авторитетные СМИ. Мы видим затем, как эти неверные цитаты и вырванные из контекста фразы приходят в соцсети и формируют наше восприятие ситуации. Хочется пожелать и коллегам, и читателям перепроверять цитаты максимально точно, а министру образования – спокойной работы и справедливой оценки по делам.