Финансирование государства
Елена Альшанская
Система учреждений для детей-сирот включает множество учреждений: от домов ребенка для маленьких до детских домов инвалидов для детей с тяжелыми физическими или психическими поражениями.
Детские дома, коррекционные учреждения хорошо финансируется. Финансирование имеет федеральную и региональную часть. Региональная, понятное дело, зависит от возможностей и желаний конкретного региона.
Пару лет назад аппарат Уполномоченного по правам ребенка собирал данные по финансированию детских домов в регионах, и самая маленькая сумма в самом бедном регионе из тех, что они посетили, была 25 тысяч рублей в месяц на ребенка.
В Москве, например, это больше 100 тысяч в месяц на ребенка, находящегося в учреждение для детей с особенностями развития. И около 100 тысяч в месяц на одного ребенка в Домах ребенка.
Что входит в сумму
В сумму, которое государство ежемесячно выделяет на каждого ребенка в сиротских учреждениях, входит его содержание, в неё включаются оклады сотрудников, в том числе административный персонал. Ремонт, содержание зданий в эту сумму не входят. На это выделяется отдельный бюджет.
То есть содержание одного ребенка в детском учреждении очень дорого для государства. Если мы сталкиваемся с ситуацией, когда в регионе в детском доме дети ходят в рванных колготках, то скорее всего либо регион экономит на самых незащищенных (если это выяснится – станет большой проблемой для губернатора), либо в каком-то месте от точки передачи денег до конечного получателя происходит коррупция.
Про лекарства
Если ребенку положены какие-то дорогостоящие лекарства, учреждение формирует на них отдельный заказ. С точки зрения медицинского законодательства, дети-сироты обеспечены бесплатным лечением, включая медикаментозное, практически по всем заболеваниям, за редким исключением. Тем более ВИЧ-инфицированные, для этого есть СПИД-центры, на сколько, в каждом регионе и они обязаны получать свое лечение безусловно.
С лекарствами проблем при нормально работающих региональных структурах быть не может в принципе. Они возникают там, где, опять же, регион считает, что сироты там не имеют никакого к ним отношения, либо там, где на том или ином этапе: на уровне самого учреждения, на уровне вышестоящего ведомства происходит банальное русское воровство.
Про памперсы и госзакупки
По-настоящему нуждаются дети, которые живут в семьях, доход которых ниже прожиточного минимума. В детских домах на детей государство тратит такие суммы, которые редкая семья может себе позволить тратить.
При нормальном расходовании средств, при хорошем управлении детские дома могли бы обеспечивать близ лежащие семьи помощью из излишков, которые бы у них оставались. Но так происходит редко. Хотя, конечно, те же самые московские детские дома, очень укомплектованы. Да, есть истории, с которыми бывают проблемы.
Хотя какие-то проблемы могут возникать. Например, во многих регионах до сих пор существуют определенные нормативы, по которым дети обеспечиваются одеждой и всем остальным. Например, стандартный норматив на памперсы – три штуки в день. Понятно, не предполагается, что ребёнок будет весь день в памрерсах. Но бывают ситуации, когда ребёнок, например, простывает, и пампресов требуется больше.
Или выделяется по нормативу ребёнку одно пальто в год, а он его порвал на следующий день.
Основное количество вещей закупается, к сожалению, по госзакупкам. Очень большая ошибка, что социальные учреждения были включены в эту систему. Поэтому, речь, в основном, о массовых, а не штучных закупках, и ребенок не может себе индивидуально подобрать ту одежду, которую он хочет.
Ситуация будет меняться со следующего года. Вступает в силу новое положение об учреждениях, из которого следует, что закупки нужно будет индивидуализировать и то, что нужно ребенку, вместе выбирать с ним.
Просьба – тревожный звоночек
Когда мы слышим просьбы от детских домов, касающихся материального обеспечения – это, скорее звоночек, что необходимо серьезное расследования: на каком этапе снялись деньги, почему у детей нет элементарного, положенного по нормативам, того, что обязано предоставить государство: каких-то вещей или каких-то предметов быта, гигиены.
Очень часто волонтеры не готовы на это расследование, не готовы терять контакт с учреждением, они в заложниках у этой системы. Чтобы не потерять доступ к детям, они готовы привозить все, что скажет директор, не разбираясь с тем, почему он просит у них те или иные вещи.
В некоторых ситуациях нехватка того или иного – действительно вина директора, в некоторых – вышестоящих инстанций.
Что нужно ребёнку
Самое главное: дело даже не в том, что мы привозим вещи взамен, видимо, кем-то сворованных бюджетных средств, делаем дорогостоящие ремонты, а в том, что на самом деле ребенку, который находится в учреждении, по большому счету, все равно, дырявая у него курточка или нет, выкрашены стены или не выкрашены, красивая у него кроватка или некрасивая.
Он находится в очень серьезной стрессовой ситуации от того, что остался без семьи, проживает в условиях казармы, потому что, любое учреждение – казарма.
Это ненормальная ситуация для ребенка – отсутствие конкретного взрослого, который о нем заботится, отсутствие нормальных семейных условий. Ребенок находится в довольно дискомфортной ситуации, как бы мы ее не обустраивали мягкими игрушками, игровыми, комнатами релаксации. Дискомфортно по сути, а не по материальному окружению.
Поэтому, самое главное, если бы компании, тратящие огромные средства (на которые можно было бы выстроить социальную систему России заново) на подарки детям на Новый год, задумались, а что же реально нужно детям, какова главная проблема? В реальности детям нужно жить в семье, а не в детском доме.
Как помочь детям из детского дома тем, кто хочет помогать
1. На те суммы, которые тратит компания средней руки на то, чтобы сделать один новогодний праздник в детском доме, можно например, наладить (или поддержать) работу социально-реабилитационного центра, который бы работал с семьям, помогая преодолеть кризис и сохранить ребенка в семье.
Почему у нас много детей в детских домах? Мы знаем, что большинство из них – социальные сироты, сироты при живых родителях.
То есть с семьей, которая находится в трудной жизненной ситуации, никакой социальной работы не ведется. В качестве простого решения ей либо предлагают добровольно, по заявлению устроить ребенка в учреждения, либо ребёнка забирают по суду, лишая родителей прав, либо ограничивая в них.
При этом нет никакой гарантии, что ребенок устроится в новую семью и будет там благополучно жить. А главное, этот опыт настолько травматичен, что мы психологически уродуем человека с детства.
Ведь во многих ситуациях не было насилия со стороны семьи по отношению ребенку, их можно было бы разрешить с помощью социальной работы, даже когда мы говорим об алкоголизме (если речь не о последней его стадии). То есть нормальный социально- реабилитационный центр для зависимых, где ведется дальнейшая психологическая по реабилитации, помог бы сохранить ни одну семью.
То же самое с другими проблемами, с которыми семье без помощи специалистов не справиться, а с помощью специалистов у детей появляется шанс остаться дома.
2. Помощь центрам, занимающимся работой по семейному устройству. Это, кстати, требует куда меньших вложений. Но всё-таки работа с кровными семьями приоритетнее. Но если всё-таки с кровной семьёй не сложилось, ребёнок устроен в приёмную, нужно поддерживать приёмных родителей и здесь вновь требуется работа специалистов, но работа по сопровождению у нас налажена еще плохо.
3. То есть деньги нужно тратить не на подарки детям и не на памперсы, а на оплаты работы специалистов (социального работника, юриста, психолога), как в первом случае, так и во втором. Но ее не оплачивает никто. У нашего фонда есть проект и по профилактике сиротства. Он наиболее не популярен у жертвователей.
Но люди не готовы ТАК помогать. Мы дождемся, когда этого ребенка изымут из семьи, он останется лежать один в огромном учреждении в кроватке, и тут придем мы с мягким мишкой, с коробкой конфет. Но нет смысла в этом мишке, в этих конфетах, в празднике, который мы ему организуем.
Зато ребёнок получает очень плохой опыт: извлекать бонус из своего несчастья. Он начинает понимать, что хотя он отличается от всех: он изгой, живет, за забором, в школе его называют «детдомовский», у него нет семьи, он никому лично не нужен, никто не утешает его, когда он хочет плакать, но именно поэтому можно клянчить у взрослых людей подарки – айфоны, развлекательные поездки и чувствовать, что это как-то компенсирует его несчастное одинокое положение. На самом деле, конечно, не компенсирует.
К сожалению, очень многие дети в крупных городах избалованы этой ситуацией, особенно когда под Новый год количество подарков иногда просто неприлично, редкий ребёнок в семье может получить столько и таких дорогих.
4. Это не значит, что вообще не нужно ничего дарить. Важно выяснить: действительно ли нет подарков, что было бы очень странно, поскольку на них тоже выделяются средства из бюджета.
К сладким подаркам из бюджета можно подарить что-то ещё, но пусть на это будет выделена десятая часть средств, которые компания предполагала потратить на помощь детям. Девяносто процентов этих средств пусть уйдет на то, чтобы выстроить систему сопровождения, помощь НКО, которые занимаются поддержкой кровных семей. Ценным подарком будет, если ребёнок следующий Новый год встретит дома.
5. Человек живёт в маленьком городке, где нет никаких реабилитационных центров и центров сопровождения, но он хочет начать помогать детям? Пусть он, например, вспомнит, подучит математику за среднюю школу и пойдет репетитором в детский дом, в конце концов.
Нельзя идти от ощущения, что я маленький и ничего не могу, только купить пакет памперсов. Это не так. Например, один человек может сделать простую вещь: повесить объявление в местном храме: «Я Иванов Иван Иванович, хочу помогать детям в детском доме. Кто желает присоединиться – звоните». Собрав группу людей, объединив усилия, можно сделать что-нибудь полезное.
Из маленького ресурса одного человека можно сделать большой, найдя единомышленников. И это очень важно, если на маленькой территории никто не занимается тем семейным устройством, значит, нужно чтобы кто-то начал.
6. Если мы говорим о проектах внутри учреждения, то это могут быть проекты наставничества, или проекты, направленные, например, на то, чтобы нанять репетитора ребенку, подготовить к экзамен, к поступлению, а также помочь с выбором будущего места учёбы.
Вполне адекватно один новогодний подарок может оплатить месяц работы репетитора, а если люди скинутся, то можно на год нанять репетиторов, которые будут приходить и заниматься с детьми. Для этого не нужно быть крупной компанией
7. Если ребенок в учреждении, и его надолго кладут в стационар, можно оплатить ему няню на время лечения. Есть множество таких мелких моментов, которые стоит продумать.
8. Советую всем придерживаться того же правила, которое стало важным для нас и на которое мы стараемся ориентироваться. Постоянно задавать вопрос: то, что я делаю сейчас, чем поможет этому конкретному ребенку, когда он в 18 лет выйдет один, никому не нужный на улицу из детского дома?
Чем ему там поможет получение дорогого подарка на Новый год? Ничем. Какие-то вещи, связанные с его образованием, здоровьем помогут. Но важно всегда помнить, что в первую очередь нужно ребёнку – это возвращение в кровную семью или устройство в новую, при чем в приоритетном порядке: вначале в кровную.
И на третьем месте всё остальное – здоровье, образование, социализация, поддержка конкретного взрослого-наставника.
Подготовила Оксана Головко