Здоровье — это счастье, болезнь — беда. Это очевидная истина, и глупо было бы утверждать обратное. Все мы в этом мире — люди разного уровня благополучия – живем рядом. Недавно случай свел меня с гатчинцем Михаилом Колбиковым, который будучи молодым, красивым и здоровым 18-летним юношей собирался поступать на матмех ЛГУ, но в одночасье стал инвалидом – ослеп. В этом году Михаилу исполнится 50 лет, большую часть из которых он был лишен многого из того, что доступно обычным людям. Жизненный опыт, накопленный им за это время, поразил меня своей глубиной и правдивостью. Михаил уверен, что болезнь, как и здоровье, – это тоже своего рода талант, которым можно благоразумно воспользоваться.
Покровский собор, г. Гатчина. Фото: vk.com/pokrovsobor
— Тот, кто знаком с церковной историей, может привести множество примеров, когда вполне благополучные люди добровольно отказывались от предлагаемых жизнью благ ради обретения чего-то большего и достигали на этом поприще выдающихся успехов, становясь идеалом для многих. И хоть я бесконечно далек от этого идеала, но пример таких наших земляков, как Серафим Вырицкий или Мария Гатчинская, не может не вдохновлять и меня, ведь они были куда как более ограничены в своих физических возможностях.
— Михаил, что же делает нас тогда несчастными?
— Человека делают несчастным его неуемные желания и не имеющие удовлетворения страсти, а это проблемы общие: больному трудно освободиться от жалости к себе, зависти, ропота, но свои «мучители» есть и у здоровых – та же зависть, например.
Утрата духовного иммунитета, неустойчивость перед искушениями толкает нас на грех, грех же осознается там, где ясно видна проведенная Богом черта, которую нельзя переступать. В современном секулярном обществе эта черта размыта, что приводит к потере нравственных ориентиров и смешению понятий добра и зла.
— Болезнь или инвалидность – это все-таки пограничное состояние. Человеку в нем находиться крайне тяжело.
— Слово «инвалид» – латинское, и буквально означает «не способный», «не имеющий силы», «неполноценный». Православное же ухо слышит в русских синонимах совершенно другой смысл: «у-богий», «у-вечный»… Калики перехожие (калеки) были всегда желанными гостями в христианском доме и не только потому, что передавали рассказы о былых военных подвигах, было здесь и что-то особое, позволяющее прикоснуться к Богу, к вечности.
Решение проблем инвалидов при помощи только социально-экономических механизмов нарушает замысел Творца. Движение в этом мире обусловлено разностью потенциалов, и касается это не только физических или экономических процессов, но и духовных. Деньги, как и вода, и воздух, должны перетекать из того места, где их много, туда, где их недостает, но при этом необходимо, чтобы они вращали жернова, которые перемалывают наше жестокосердие, нашу черствость, а это невозможно без искренней жертвы. Причем, и это очень важно, черствость и жестокосердие не только живущих в изобилии, но и нуждающихся, ибо они нередко страдают этими недугами в не меньшей степени. Чувства благодарности друг к другу – это то, чего так остро нам не хватает.
— Чтобы благодарность жила в сердцах, нужно знать, в чем смысл жизни. Поделитесь, как вы его обрели.
— Вопрос о смысле жизни в советское время подвергался насмешкам. Не слишком трудился над ним и я: работа, спорт, самодеятельность – все это в Обществе Слепых было доступно любому желающему. Мне довелось стать двукратным чемпионом Союза по плаванию среди инвалидов, бронзовым призером лыжных соревнований, а многие мои друзья добивались и гораздо больших успехов.
В 1987 году в возрасте 24-х лет я крестился, но о значении этого события, о том, что должен решительно изменить свою жизнь, даже не задумывался. В церковь я ходить не начал и никаких усилий для перемены своего взгляда на вещи не предпринимал. Закономерным результатом такой беспечности стала серьезная травма, приведшая меня на больничную койку. Я едва мог шевелиться. В этот, столь критический момент моей жизни, когда будущее представлялось безрадостным, если не сказать безнадежным, мне в палату принесли Евангелие на аудио кассетах, изданное Православной церковью Америки. На дворе стоял 1992 год, и у нас церковная жизнь только начинала возрождаться. Погрузившись в исцеляющий мир евангельской проповеди, я неожиданно понял, что нашел то, в чем так давно нуждался, и вместо рвавшегося в сердце отчаяния пришло осознание безграничного милосердия Божьего к нам грешным.
Руководитель хора Общества слепых Владимир Алексеевич Павлов в то время уже давно пел в церковном хоре, и я обратился к нему с просьбой отвести меня в храм. Был день Святой Троицы. Я стоял на службе, совершенно не понимал происходящего, но твердо знал одно: пришел я сюда навсегда. Появилось непреодолимое желание участвовать в этой новой для меня, такой таинственной и манящей своей глубиной и многообразием жизни. Захотелось не только поскорее узнать, что здесь происходит, но и петь самому, жаль, только, что это невозможно, ведь я не владел нотной грамотой, да и мои музыкальные способности выдающимися никак не назовешь. Но Господь приветствует все наши желания, обращенные к Нему!
На пути воцерковления мне встретились замечательные люди, которые с терпением и любовью отнеслись к моим немощам. Особенно я благодарен отцу Михаилу Юримскому, благословившему меня на активную церковную жизнь. Уже 20 лет как мы со Светланой – это моя супруга, поем в церковном хоре и не представляем себе жизни без этого, а 15 лет тому назад мне посчастливилось попасть на Свято-Иоанновские богословские курсы при Санкт-Петербургской епархии. Пришел я туда с единственным желанием полюбопытствовать, да так и остался, а когда, терзаемый сомнениями, совсем уже было собрался покинуть курсы, профессор библейской истории Игорь Цезаревич Миронович, замечательный человек, оказавший благотворное влияние на многих будущих пастырей, неожиданно для всех начал свою лекцию словами: «Никто даже не смейте думать, что оказались здесь случайно! Всех вас привел сюда Господь, и ваш долг со всей добросовестностью отнестись к Его призванию!». Эти, ставшие тогда отрезвляющими, слова и сегодня напоминают мне о необходимости бороться с унынием.
О времени учебы на курсах я вспоминаю, как об одном из счастливейших эпизодов в моей жизни, и дело не только в том, что для нас открылись там бесконечные горизонты и захватывающие дух глубины святоотеческой мудрости. Наш курс по благословению митрополита Владимира обрел пристанище в стенах Духовной Академии и Семинарии, где для нас распахнулись двери домового храма в честь Иоанна Богослова, актовый зал, профессорские комнаты, — все здесь хранило дух забытой сегодня России, дух, который нам уже неведом. Это произвело неизгладимое впечатление на нас и прибавило желания менять свою жизнь к лучшему.
— Вы сказали: «Менять свою жизнь к лучшему». Но менять что-либо человеку всегда трудно…
— В мае 1997 года, когда в Москву привезли с Афона мощи святого целителя Пантелеймона, мы с моим другом Андреем, тоже инвалидом, решились поехать в столицу, чтобы побывать у святыни. Период жизни был непростой, денег не было, попутчиков мы себе не нашли, но желание оказалось сильнее нерешительности. Мы сели в электричку и на перекладных, благо проезд у нас был бесплатный, двинулись в путь.
Два открытия поразили нас и наполнили душу радостью. Первое — это то, что Господь до мелочей позаботился о благополучном исходе нашего путешествия, надо только не давать воли своей самости, а второе – как люди, оставившие свои повседневные заботы и переживания, могут быть близки друг другу! Впечатления эти подтвердились и окрепли, когда тем же летом мы, воодушевленные успехом, таким же способом доехали до Нижнего Новгорода, откуда, присоединившись к Крестному ходу, пешком дошли до Дивеева. Повторю еще раз то, что стало для нас в этих паломничествах настоящим откровением: только наша самость мешает ощущать близость Божию к нам, и она же не дает видеть родства и единства наших душ, не позволяет почувствовать духовную красоту друг друга.
Человек может проявить себя как личность только в общении с другой личностью. Сегодня же каждый уткнулся в свой компьютер, в свой телевизор, между нами разделяющей преградой встали сотовые телефоны. Не только где-нибудь в транспорте, но и в собственном доме мы уносимся от находящихся рядом близких людей в некую виртуальную реальность. Обилие информации, множественность «контактов» создает у нас иллюзию духовного роста, иллюзию развития, но компьютер — не личность, хоть и имеет атрибуты личности, и общение с ним нас не развивает, не прибавляет нам великодушия — скорее опустошает. А ведь именно душевных сил и не достает нам, чтобы оторваться от монитора и обратить внимание на ждущего от нас проявления любви близкого человека.
— Предположим, человек обрел веру и начинает воцерковляться. Какие трудности ждут его на этом пути?
— Сегодня наша Церковь переживает сложные времена. Ничего подобного в ее истории еще не было. После крушения богоборческого режима в Церковь хлынуло огромное число людей. Сравнить это можно только с событиями IV века, но если в эпоху императора Константина желающие стать христианами ясно понимали, что должны в корне изменить свою жизнь, а перемены, даже внешние, были огромны, то сегодня жизнь крещеного человека от некрещеного почти ничем не отличается, и принимающий крещение о необходимости перемены жизни даже не задумывается.
Церковный человек, христианин должен существенно отличаться от не церковного. «Вы соль земли…, вы свет миру» — эти евангельские заповеди никто не отменял, а о том, что будет, если «соль потеряет силу», страшно даже думать, ведь такую соль «выбрасывают на попрание людям». Хотелось бы, чтобы холодный душ недавних антицерковных выступлений взбодрил всех нас, как бодрит задремавших оленей вой кружащихся рядом хищников.
Удивительно, но сегодня еще встречаются священники, которые считают, что можно крестить людей, не разъясняя им христианского долга, не предупреждая их о серьезнейшей ответственности, которая ожидает человека, решившего следовать за Христом, ответственности за «обещание Богу доброй совести» (Пет. 3, 21). Церковь менее всего заинтересована в людях, которые дают обеты, но даже и не думают им следовать. Да, они входят в нее через крещение, но входят как гвозди, доставляя телу Христову только страдания. Какой генерал будет радоваться новобранцам, которые после принятия присяги не собираются ее исполнять? Какой здравомыслящий ректор отменит вступительные экзамены ради увеличения числа учащихся? Если бы благодати крещения было достаточно для исправления, то не было бы чудовищного отступления от веры, которое последовало после событий 1917 года, ведь крещены-то тогда были все! Да и в святынях недостатка не было.
— В таком случае духовное развитие верующего человека очень зависит от того, какова жизнь в церковном приходе.
— Большинство социальных проблем, стоящих сегодня перед людьми — одинокие старики, брошенные или отбившиеся от рук дети, многодетные семьи, не говоря уж об абортах, наркотиках, пьянстве, распутстве и т.д. – растворились бы и сошли на нет в активной приходской жизни, да так и происходило, начиная с самых первых времен христианства. Доказательства этому можно встретить и сейчас в приходах, возглавляемых такими пастырями, как отец Дмитрий Смирнов, отец Артемий Владимиров в Москве, отец Николай Беляев в Иоанновском монастыре на Карповке. Но, к великому сожалению, этих примеров катастрофически мало, а ведь для нас в Гатчине могла бы послужить своеобразным маяком, например, жизнь общины Покровского собора в 20-е годы. Годы, когда за веру, за активную приходскую деятельность жестоко карали. Но находились ведь смельчаки! Видели, значит, в этом жизненную необходимость. Сегодня же настоятели чаще проявляют заботу о внешнем благолепии. Все это приводит к тому, что влияние церкви на нравственное состояние общества едва ощутимо, а ведь к этому мы призваны. «Что в теле душа, то в мире христиане», – писал древний автор, выражая самосознание ранней Церкви.
Беседовала Зинаида СКОРНЯКОВА
Гатчинская правда, № 115 (20409) от 10 октября