Что у священника на первом месте
Мультистилевая, то есть разноформатная, проповедь — идея не новая. Наши друзья-католики гораздо раньше до этого додумались: пошли навстречу обществу, чтобы снова привлечь людей в свои храмы.
Мы сейчас столкнулись примерно с той же проблемой. Из-за огромного количества информационного мусора и нагнетания в средствах массовой информации люди от Церкви отворачиваются, уходят, и мы начинаем искать новые пути к ним. Католики этих путей нашли довольно много. На первый взгляд, все очень просто — священники идут в массы: убирают парки, играют с детьми, приходят в школы, в спортзалы и так далее. Это дало результат и эффект, но — на некоторое время.
А дальше мы видим, что множество католических монастырей просто сдаются в аренду как залы для вечеринок, спортивных праздников и тому подобное. Лет десять назад к нам приезжала из Дании группа священников, и они сказали: «Вы хотите монастырь? Пожалуйста, у нас есть. В пригороде такого-то города пустует монастырь, приезжайте, занимайте, молитесь там». Вплоть до такого.
Возьмем Францию, в которой сами люди сжигают храмы, потому что денег на их обслуживание требуется гораздо больше, чем община может себе позволить. Западный мир уже дошел до этого.
То есть мы видим, что момент сплочения священника и паствы на социальных основаниях не дал нужного эффекта.
Руководство нашей Церкви со своей стороны тоже предприняло попытку сделать священников «ближе к народу»: «Чего вы сидите в этих алтарях, в этих храмах? Идите, работайте…» Ну что ж, работаем. В частности, уже были примеры — блестящая идея, правда, я, к сожалению, не участвовал — что священники гребли в парках листья вместе с людьми. Помимо этого отцы устремились в спортивные залы и вместе с народом тренируются. И прекрасно! Но — на Западе это уже было и не дало результата.
Спрашивается, что здесь не так — это же разноформатная проповедь! Однако и мы в перспективе результат можем не получить.
Предыдущий докладчик отметил, что у обычного человека только 10% мозга задействовано. Я подозреваю, что у меня и того меньше, но даже при этих 2-3% для меня очевидно, что священник посвящен Богу в первую очередь, и только во вторую — людям.
Как ни странно, на одном из Вселенских Соборов было принято постановление о том, что если священник занимается деятельностью социальной, мирской, то должен перестать это делать, иначе будет извержен1.
К сожалению, мы иногда так пытаемся сблизиться с общиной, что часто не замечаем, как переступаем эту грань. Начинаем служить людям, людям, людям, и только потом Богу. Бог отступает на второе, третье место.
Мой первый настоятель, известный духовник, молитвенник, так мне говорил:
— Смотри, отец…
— Да, — говорю, — смотрю.
— Первое — это служба.
— Понял, служба.
— Второе…
— Матушка!
— Нет. Второе — это церковь, храм.
— Хорошо.
— Третье…
— Матушка!
— Нет. Третье — это требы. Исполняй свои обязанности. А четвертое — это…
— Матушка?
— Нет. Четвертое — это люди. Потому что с каждым ты должен поговорить и выяснить, зачем и почему он пришел. Ну а пятое — это семья. А если ты будешь путать, то вся жизнь у тебя будет запутанная…
Получается, когда мы путаем понятия, начинается хаос. И вот уже мы мечемся, начинаем задаваться всеми этими вопросами — нужна мультистилевая проповедь, не нужна мультистилевая проповедь и так далее.
Фото: news.mspravka.info
Проповедь, к которой мы не готовы
Но есть в истории нашей Церкви и другие примеры мультистилевой проповеди.
Например, святой, память которого отмечается сегодня (27 мая) — преподобный Серапион Синдонит. Он был человек праведный, от юности нестяжательный, ходил всегда в одной-единственной холщовой ризе (синдоне), за что и получил свое прозвище. Особо ничем не выделялся, но однажды и ту единственную свою ризу он отдал нищему. Один философ увидел это, дал Серапиону золотую монету и сказал: «Пойди, купи, что хочешь». Золотая монета, как мы знаем, — это очень много. Как тысяча долларов сегодня. Но Серапион подходит к продавцу хлеба, кладет эту золотую монету, берет одну буханку и уходит. И философ проникся, задумался: о чем же думает этот человек, если ему неважна цена золота?
Каждый из нас может сейчас спросить себя: если бы мне досталась тысяча долларов и я пришел, положил эту тысячу на стол булочнику, чтобы заплатить за хлеб, мог бы я вот так взять и уйти, не дожидаясь сдачи? Или все-таки требовал бы назад свои 999 долларов?
Мы не готовы к ТАКОЙ мультипроповеди, а святой Серапион был готов.
Или, например, преподобный Виталий. Он пришел в портовый город и устроился там на работу. Зарабатывал за день 12 монет и каждый вечер шел в публичный дом, где нанимал одну из женщин. Закрывшись с ней в комнате, брал с нее слово, что она никому не скажет, что будет дальше. А дальше преподобный читал с ней псалмы, после чего говорил: «Ты ложись, спи, отдыхай. А я помолюсь». Всю ночь он молился; она или спала, или ела, или просто сидела отдыхала от своей рутинной тяжелой работы, а утром он уходил.
Весь город считал его блудником. И только когда он умер, все эти блудницы пришли к нему на могилу и свидетельствовали, что таким образом он многих из них исцелил. Потому что большинство из них после общения с ним меняли свою жизнь — уходили из дома терпимости, искали работу, выходили замуж, рожали детей и так далее.
Вот второй пример мультипроповеди. Мы готовы к ней? Готовы к такому самоотвержению?
Источник вдохновения
Теперь что касается нашей проповеди среди молодежи. Внимание детей привлекают только какие-то нестандартные моменты. Если вы для них сможете перейти в разряд сильно умных (или полоумных — кому как), они вас автоматически выводят из общего контингента в какую-то отдельную зону. И тогда уже вы с ними общаетесь по своим правилам, которые устанавливаете вы.
Я разговаривал с разными священниками, советовался, и все говорят, что надо готовиться к беседам с молодежью и так, и эдак. На самом деле ничего не надо. У нас в Священном Писании все есть. В Преданиях святых отцов все есть.
Господь говорит: «Не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый» (Мк. 13, 11). То есть нужно только открыть сердце Богу, и тогда Бог, войдя в наше сердце, будет говорить через нас.
У каждого из нас в мозгу огромные залежи информации, которые складываются как попало и никуда не деваются. Когда Господь начинает управлять этим нашим внутренним компьютером, Он Сам извлекает оттуда нужные рассказы, нужные шутки, нужные темы. Но для того чтобы это произошло, Его нужно пригласить.
Поэтому перед каждой проповедью, перед каждым выходом к людям, к детям, у меня есть простое правило: я прошу Бога в молитве, чтобы Он открыл мои уста, потому что от меня самого может изойти только скверна и глупость. И я прошу: «Господи, Ты все знаешь. Просвети и дай мне сказать, чтобы как-то зацепить, чтобы польза была от этого». И тогда, непонятно каким образом, но все само собой из головы берется, и я говорю, говорю, говорю, и вижу, что результат есть — вижу это по молодежи и детям.
Протоиерей Владимир Тукало в детском православном лагере. Фото: molodost.in.ua
Две минуты безраздельного внимания
Наши молодые люди сейчас из-за своих психологических проблем и комплексов и внешне выражают протест — волосы непонятно в какой цвет красят, тату набивают — все эти пятиконечные звезды, серпы, молоты, трезубцы, что только на детях не наколото, вы себе даже не представляете… Все это — следствие глубокого внутреннего одиночества. Причем они вроде и в группе, но каждый из них глубоко одинок. Если мы с вами не проявим своей любви к ним, пастырского внимания, то зачем тогда вообще мы нужны?
Как это пастырское внимание может выглядеть? Я поделюсь с вами рецептом от митрополита Антония Сурожского: «Если вы в многотысячном храме и к вам подошел человек, то вы должны хотя бы минуту-две ему уделить, но так, чтобы этот человек почувствовал, что эти две минуты безраздельно ваше внимание, ваш ум, ваше восприятие полностью принадлежат ему, этому человеку. И тогда он запомнит эту встречу на всю жизнь, она будет для него всегда знаковой».
Точно так же с детьми. Даже если их много — а у нас в лагерях по 150-200 детей в каждой смене — если ты видишь эту больную душу, которой любви не хватает, хотя бы 2 минутки удели этому ребенку! И они реально меняются, открываются по-другому.
Помню, послали меня в какое-то учебное заведение, частный не то колледж, не то университет. Полный зал молодежи — девочки, мальчики, все хихикают: «Поп пришел». О Боге с ними вот так с ходу трудно говорить, и я начал с истории — о княгине Ольге, князе Игоре, еще какие-то моменты. Мы говорили обо всем. В конце задаю вопрос: «Есть вопросы по теме?» И тут встает парень и спрашивает: «Как вы, батюшка, относитесь к гомосексуалистам?» Я отвечаю: «Я к ним не отношусь». Зал лег, а я тогда сказал: «Ребята, кому не интересно, уходите. Пусть останутся те, кому интересно. Сейчас мы будем рассматривать именно такие темы». Где-то две трети зала ушло, но треть осталась, и мы уже говорили по-домашнему, по-родственному. И таких, самых разных случаев очень много.
Когда миссия среди молодежи будет работать
Хочу здесь привести слова еще одного очень известного мультистилевого проповедника: «Ибо будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести. Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев. Для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных. Для чуждых закона как чуждый закона, не будучи чужд закона перед Богом, но подзаконен Христу, чтобы приобрести чуждых закона. Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его», — вот слова апостола Павла, 1-е послание к Коринфянам, глава 9, с 19-го по 23-й стих. Нам уже большего благословения не надо. Куда уже дальше прыгать? Все понятно.
Но, заметьте, апостол Павел говорит: для иудеев он был не иудей, а как иудей. Для подзаконных был как подзаконный. Все время это слово — как, и для нас оно ключевое. Он не становился в полном смысле иудеем, подзаконным или немощным, но разделял их немощи, их увлечения. Все это уважал и демонстрировал уважение к их образу жизни. Но на самом деле во всем был верен только Христу.
Наш закон называется любовь. Если мы любовью будем врачевать детей, наша проповедь — мульти-супер-пупер — будет работать. Если нет, то — нет.
Дайте побыть с Богом
В завершение хочу поделиться маленьким секретом — почему католики, на мой взгляд, не добились успеха в своей мультистилевой проповеди.
У людей в том, западном, мире время ограничено. Они выделяют определенное количество часов для общения с Церковью, для общения друг с другом и так далее. И это время, выделенное на Церковь, они в итоге потратили на социальные проекты.
Но на самом деле Господь нам сказал: «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» (Мф. 23, 8-9). Если мы становимся между единственным Учителем и единственным Отцом, то есть Христом, и Его паствой, пытаемся замкнуть внимание на себе, на своей «глубокой духовной красоте», на самобрендировании или своей чрезмерной экспрессии, мы теряем, и теряем всё.
Как замкнуть внимание людей на истинном Учителе? Через богослужение. Это правда. Если мы от всего сердца будем совершать богослужение, если будем молиться о них с ними, не будем сокращать службу, не будем изменять ее и упрощать, потому что, дескать, «людям надо, чтобы было полегче, чтобы поскорее, не надо мучить людей».
Люди в храм собираются не для батюшки. «Где двое или трое собраны во имя Мое…» (Мф. 18, 20) — они ради Христа приходят, и наша задача, наоборот, сделать так, чтобы они как можно дольше побыли с Господом, чтобы этот контакт — человек и Господь — закрепился.
Мы вместе, в молитве и соединяемся со Христом… Поэтому важно, мне кажется, навести порядок в нашем богослужении, в том наипервейшем, чем мы связаны. Должна быть служба без сокращений, без каких-то наших придумок, самовнедрений, «99 прошений, потому что дали лишний рубль». Не должно этого всего быть, а только четко, по уставу, красиво. Если в первом мы наведем порядок, все остальное само собой разложится.
Господь будет приводить людей. Если не будет тебе хватать понятия, времени, ума, как сделать то или другое, Господь пошлет человека. Ведь Он же нами движет. А если Он и не приведет человека, значит, испытывает нас — возьмемся гордо сами пытаться («я решу, я разберусь, я проконтролирую») или все-таки будем Ему молиться и ждать, и терпеть, и давать возможность проявиться Его милости.
Фото с сайта yagazeta.com
Община, которая дышит молитвой
Напоследок расскажу историю про одного старца-пустынника. Тут говорят, что людям тяжело добираться до храмов, далеко ехать, и длинными службами мы им только усложняем жизнь…
Так вот. Один старец-пустынник выкопал себе пещеру и каждый день по два километра ходил по пустыне за водой. Так ходил он год за годом, становился старше, ему было все тяжелее, коленки у него болели и спина тоже. В какой-то день идет он обратно от источника и сам себе говорит: «Я уже стар, столько лет в пустыне; здесь никого нет, от кого я прячусь? Перенесу я свою келью ближе к источнику. Зачем два километра ходить?»
Вдруг видит, кто-то сзади идет за ним. Оборачивается — там юноша светоносный. Старец спрашивает: «Ты кто?» — «Ангел». — «А что ты тут делаешь?» — «Меня Господь послал считать шаги, которые ты делаешь к воде и от воды. Ты же ради Христа отдалил себя от воды, поэтому каждый твой шаг записывается тебе в добрые дела». После этого старец еще на 7 километров дальше перенес свое жилье…
Наш храм находится хоть и в городе, но по городским меркам в труднодоступном месте. Это лесополоса, там нет жилых домов, от метро идти пешком двадцать минут, добираться вообще лучше на машине. Когда идут дожди, машины часто не могут проехать, и прихожане оставляют автомобили у дороги, а сами надевают мусорные пакеты на ноги и пробираются по грязи до храма.
Тем не менее, люди постоянно идут. Приходят как к себе домой, в семью. Общаются, помогают друг другу, взаимовыручка у них — полным ходом. Каждое воскресенье приносят еду, вместе после службы обедают, разделяют друг с другом свою радость. Те, кто не хочет, убегают сразу после службы — с этим нет проблем. Но многие остаются. Когда у кого-то день рождения или праздник, все приходят с угощением.
И люди хотят молиться! Преподобный Лаврентий Черниговский сказал: «Не сокращайте молитвы. Их труднее было написать тем, кто их составлял, чем вам прочитать». И когда я общаюсь с людьми, вижу, что после трапезы в воскресенье, казалось бы, бежать бы домой. Но никто не спешит. Наоборот: «Батюшка, давайте молебен послужим».
У людей рядом с домом много храмов, но они приходят сюда, в это место заболоченное. И приходят не ко мне, а к той общине, которая дышит молитвой. Они приходят помолиться, им здесь хорошо. У нас не благословляется не выговаривать слова, когда мы читаем на службе. У нас не благословляется завывание. Все должно быть понятно, доступно, чтобы люди слышали, чувствовали, чтобы умом соприкасались и сочетались со словами молитвы.
Но им и этого мало, оказывается! «Давайте еще молебен…» А молебен — это еще час, потому что они хотят помолиться об одном, о другом, о третьем. «Вот такую молитву еще, батюшка, прочитайте». Мне, скажу честно, уже бы хотелось молиться на боку лежа, но перешагиваю через себя и говорю: «Да, давайте помолимся».
Начинаешь молиться — и отходит все: усталость, ощущение тяжести. Господь отнимает утомление, и ты с людьми остаешься в едином пространстве молитвы. Закончился молебен, а они стоят. «Всё, Бог благословит, давайте уже по домам!»
И это не потому, что у нас там зарыта магнитная доска или подкова Ильи Муромца, а потому, что все объединены духом благодати, а «Дух дышит, где хочет». Если люди этому духу благодати отдаются со всей тщательностью, то и Господь им дает Свою милость.
Поэтому, я уверен, в регулировании взаимоотношений на приходе, количестве и длине богослужений должна участвовать и община. Задача священника — привести людей ко Христу, а как быть дальше, Христос Сам надоумит.
1 10-е правило VII Вселенского Собора: клирикам «не надлежит принимать на себя мирских и житейских попечений, якоже Божественными правилами возбранено сие творить. Если же кто обрящется, занимающий мирскую должность у глаголемых вельмож, или да оставит оную, или да будет извержен. Лучше же да идет учить отроков и домочадцев, читая им Божественное писание: ибо для сего и священство получил».