Куда бы в жизни я ни взглянул – везде подстерегает смерть. И все мы знаем, что за ней остается последнее слово, она – окончательный победитель. Смерть знает об этом, и мы помним, что всех нас ждет неминуемый конец.
На протяжении жизни я переживаю множество смертей до наступления самой последней из них. Это смерть моих ожиданий лучшей жизни. Крах моих планов. Жизнь наша полна мечтаний, прекрасных надежд, но большинство из них, не осуществившись, умирают и оставляют чувство горечи и оправдание нашего поражения тем, что “такова жизнь”.
Я вижу, как смерть забирает мои силы, молодость и, наконец, мои мыслительные способности. Пытается стереть память, делает волосы седыми, не позволяет видеть мир.
Многое я могу сказать, но, пожалуй, это и не нужно, ведь всем нам знакомо страшное лицо смерти (Хемингуэй). И если кто-то скажет, что его это не касается и он может взглянуть в глаза смерти с презрением и иронией, плюнуть ей в лицо в час, когда она будет разлучать с жизнью, я бы его понял. Я знаю, что значит умереть достойно, – Альберт Камю так прекрасно описал это. Однако смерть снова меня побеждает.
Смерть любимых – самая печальная. Как я смогу перенести смерть всего того, что люблю? Как прискорбно видеть, как умирают цветы и другие прекрасные вещи! Но самое ужасное – видеть смерть людей, которых я люблю. Любовь – это основа моей жизни. Без нее жизнь не имеет смысла. Моя жизнь – это отношения с другими людьми. В конечном итоге, моя жизнь – это другой человек. Об этом прекрасно говорит философия. Моя жизнь – это отношения, постоянный диалог с другим человеком. Даже мысль есть не что иное, как диалог. Когда умирает другой, постепенно начинаю умирать и я. Потому что мои отношения заканчиваются, и мной овладевает одиночество.
Дыхание смерти прячется всюду и начинает показываться в ночи, которая и сама является некой смертью.
Теперь я могу увидеть, почему Воскресение Христа имеет такое значение в моей жизни. Ведь если Он воскрес, значит, воскресну и я. Но о чем я говорю? Воскреснут и те люди, которых я любил. Они воскреснут, потому что воскрес Христос. Мои любимые воскреснут и станут совершенными, будут походить на Христа.
Поскольку Христос воскрес телесно, человеческая природа оказалась навсегда связана с Богом и уже никогда не расстанется с Ним. Даже мое грехопадение не сможет изменить этот факт. В этом заключается глубокий смысл догмата, утвержденного в Халкидоне на четвертом Вселенском Соборе. До грехопадения человеческая природа не была объединена с Богом, и после падения она встала на путь стремления к нулю – к смерти. Через Воскресение и Вознесение наша природа соединилась с Богом неизменно, неделимо и нераздельно. Христос не просто спасает нас от грехов: для этого было бы достаточного и извинения. Он пришел с тем, чтобы победить смерть. И это, в конечном итоге, является самым важным.
Некоторые из нас, словно верные последователи Платона, в случае чьей-либо смерти говорят: “Ты должен радоваться, ведь теперь его душа рядом с Богом”. Однако какой же тогда смысл в воскресении? Ведь смерть – это нечто, что мы должны оплакать. К этому нас призывает и заупокойная служба нашей Церкви.
Воскресение Христа является обещанием не только воскресения тех, кого я люблю, но и жизни иного качества. Ведь отныне человеческая природа навсегда соединена с Богом, нераздельно и неделимо. Таково последнее таинство, таинство Божественной любви. Это две разные вещи: любить кого-то, например, свою собаку и становиться собакой. Одно дело – чувствовать, другое – становиться с кем-то единым целым. Это и совершил для нас Христос, поскольку любит нас. Любит нас без всякой на то причины и обязательства, вне зависимости от того, достойны мы этого или нет.
Тело воскресшего Христа – это образ будущего моих любимых и меня самого. Совершенное, превосходящее любые потребности и законы природы. Таким станет и наше тело – совершенной красотой в свете Божьем.
Один мой друг из Китая говорил, что для него не имеет значения смерть, поскольку он верит в реинкарнацию. Но, в конце концов, не является ли реинкарнация худшей смертью? Ведь в этом случае я не могу полюбить навсегда. Как я могу сказать кому-то: я буду любить тебя вечно? Я не имею права говорить о вечности, ведь в этой жизни я люблю тебя, а в следующей полюблю кого-то другого. В другой раз я буду мужчиной, женщиной, животным… Следовательно, мое отношение к любимому человеку далеко от совершенства.
Кто-то скажет, что в этом нет трагедии: растет мой жизненный опыт, в своих перевоплощениях я становлюсь все более зрелым. И даже если мы закроем глаза на то, кто я есть в конечном итоге, и что делает меня мной в каждой следующей реинкарнации, остается очевидным недостаток совершенной любви: я использую другого для личного совершенствования, но не могу соединиться с ним окончательно. А если и соединюсь, то это будет временно. Как сильно ощущается в восточной философии эта тяжелая немая смерть. Отсюда и попытка разорвать печальный круг перевоплощений. Прекращение жизней-смертей. Ужасно знать, что жизнь – это, в конечном итоге, смерть. Как говорил Сартр, другой – это мое проклятие, ведь в нем я вижу свою ограниченность. Реинкарнация показывает, что сама жизнь есть смерть, и, в конце концов, я не могу полюбить навечно. Но что происходит, когда круг перевоплощений прерывается? Существует не личность, но некое общее состояние, называемое счастьем. Однако и это не любовь. Во-первых, потому что отсутствует плоть, а я знаю, что люблю человека во плоти. Во-вторых, потому что не существует Бога, а значит, отсутствует совершенное и вечное существование личности.
Бог есть любовь. И Он не просто испытывает любовь, но и Сам является ею. Я, быть может, и имею немного любви, но сам любовью не являюсь. Бог есть любовь, поскольку представляет собой общение трех лиц: Отца, Сына и Святого Духа. Если не существует одного из них – значит, не существует и двух других, не существует и Бога. Однако если не будет существовать моего друга, и если кто-то не будет любить меня, я продолжаю существовать. Бог призывает нас к такого рода жизни.
И поскольку я принимаю этот Божественный дар, я могу любить кого-то вечно.
Когда я буду украшать цветами плащаницу, гроб Христов, я буду понимать, что в этих цветах чувствуется не дыхание смерти, но райское благоухание. Ведь они, равно как и все творение, будут жить. Ведь тело Христово, несущее на себе все творение, живет в Божественном совершенстве. Отныне все творение может надеяться. Павел, слышавший плач и стенания всего творения, равно как и другие великие учителя Востока, идущие совершенства в гармонии с природой – гармонии, которой раньше не существовало, ведь за красотой скрывалась смерть, – лишь сейчас могут сказать мне о том, почему так прекрасна цветущая черешня.