Архимандрит Савва (Мажуко). Фото: Ефим Эрихман
Каждый раз я должен просыпаться в пять часов утра, чтобы пойти на братский молебен. Так начинается утро в монастыре. Это самый тяжкий подвиг для меня как преданного друга подушек и кроваток.
Сижу на кровати, как ежик в тумане. Надеваю носок. Безвольно. Горько. С обреченностью глубоко несчастного человека.
– А какой смысл? Там – темно, холодно, а я поздно лег и поздно уснул. От недосыпания столько болезней! И преступлений! Совсем я себя не щажу! А потом – сходишь ты туда, помолишься, и целый день будешь «неваляшкой» и ничего не сможешь делать, все будет валиться из рук.
– Нет, ну что подумают братья? Надо идти. – Надевается второй носок.
– Вот-вот, подумай о братьях. Ты же знаешь, какой ты, когда не выспишься – чистый Бармалей с пулеметами. Сердитый, надутый. Так должен выглядеть батюшка?
– Ну, ведь все равно уже проснулся. – Попытка встать с кровати.
– Да. Иди. Конечно. Только кого ты сделаешь этим счастливее?
– Надо идти. У Леночки операция. Надо помолиться. – Включаю свет.
– А есть разница – когда молиться, в котором часу? Кстати, есть еще десять минут. Можно переставить будильник. Ты даже не в состоянии разобраться с будильником, как ты пойдешь в церковь?
– Так ведь на улице вот – свежо. Птицы поют. – Поиски зубной щетки.
Подобные диалоги с настоящим накалом страстей и разгулом лукавства происходят постоянно, и не всегда я оказываюсь на высоте.
Но есть одна фраза, которая помогает мне справиться: «Савва, это не обсуждается». Работает не всегда, но поддерживает. И всякий раз благодарю Бога за то, что я не католический падре, ведь тогда бы еще и бриться утром пришлось. Вот это бы меня точно убило. Во всех смыслах.
Диалоги с «созерцанием носков» я вспомнил, потому что мне приходится прилагать огромные усилия к тому, на что их стыдно и жалко тратить. Идти или не идти? Делать или не делать? Участвовать или нет? Может, зубы почистить потом? Может, пообедать раньше? Постоянное напряжение выбора, которое истощает силы человека, изнуряет его. Выбор – занятие крайне утомительное. Он буквально высасывает все силы, не оставляя порой даже на донышке, так что, сделав выбор, человек порой не находит сил осуществить то, что он выбрал. Требуется восстановление. Приходиться ждать и копить силы. А жизнь утекает. Времени все меньше. Задуманное не делается. Мы «созерцаем носки».
Какой выход? Есть три стратегии. Первая и самая популярная: «спрятаться в домик», убегать всякий раз, когда нужно принимать решение, прикидываться, юродствовать, сваливать на других. Проверено жизнью – стратегия проигрышная и способствует быстрой деградации человека.
Второй вариант: всякий раз ответственно делать выбор, мужественно вступать в состязание с искушением. Подходит не всем. Только очень сильные люди сгодятся на такие битвы. Кстати, надолго их тоже не хватает. У обычного человека такой режим приводит к депрессии, отчаянию, периодическим срывам. Просто не хватает сил постоянно жить в этом сверхчеловеческом ритме.
Третий путь: определив приоритеты своей жизни, доверить привычке максимально возможное число повседневных дел и хлопот, умышленно автоматизировать свою жизнь. Приняв решение один раз и навсегда, осуществлять его без-думно, не колеблясь, не позволяя вариантов. Только в этом случае удается высвободить силы для решения задач, которые того стоят. Упорядочить свою жизнь. Привести ее в порядок. Найти приемлемый для себя ритм жизни. Сделать этот выбор однажды и навсегда. Как говорила одна старушка, «жить по порядку».
Выбор – утомительное занятие. Ситуация выбора изнуряет человека. Навык – бережет силы.
Может быть, оттого мы и такие вялые и слабые, хотя находимся в цветущем возрасте и в относительном здоровье и благополучии. Всё оттого, что жизнь наша не упорядочена. Встаем, как получится, завтракаем на ходу, смотрим на детей скользящим, «сканирующим» взглядом – нет сил сфокусироваться, – торопимся, все куда-то летим и вечно не успеваем.
Жить «по порядку» – не просто. Во-первых, этот порядок надо еще найти. Найти самому, а это серьезный труд. Серьезный, но благодарный. Найти ритм и закрепить.
По кенигсбергскому философу Канту жители города сверяли часы. Просыпался ровно в пять утра, выпивал чашку чая и выкуривал трубку, предаваясь размышлениям. С семи до одиннадцати читал лекции. Затем долго обедал, общаясь с друзьями. В три часа выходил на прогулку и навещал друга, с которым общался ровно до семи вечера (в выходные до девяти), возвращался домой и ровно в десять вечера укладывался спать. Это точнейший распорядок, которого Кант строго придерживался, нормировав раз и навсегда и количество выпитого чая, и число выкуренных трубок. Это жестко, но только так он мог высвободить силы, необходимые ему для напряженного умственного труда.
Свой ритм жизни Кант нашел и закрепил не раньше сорокалетнего возраста. До этого времени он находился в поиске и экспериментировал. Если вы заняты серьезным делом, требующим полной отдачи, вам придется найти свой ритм и строго ему следовать. Ритм, который будет именно вам по размеру, впору. Не все, что было полезно Канту, подойдет, скажем, многодетной маме или гомельскому батюшке.
Христианин по определению должен большое внимание уделять своей внутренней духовной жизни. Это занятие требует больших сил. Спасение – занятие затратное.
Открыв аскетические книги, мы заранее, по пионерскому обычаю, готовимся к воспитанию силы воли, а отцы настойчиво нам говорят о воспитании привычки.
Привычка свыше нам дана,
Замена счастию она.
Постоянно жить усилием воли удавалось лишь личностям героическим, и то недолго. Необходимость всякий раз совершать выбор изматывает человека, убивает в нем силы жить. Воспитание привычек и терпеливое им следование, наоборот, дает силы и для труда, и для любви, и для творчества.
Дело не в скорости, а в навыке. «Советский премьер» Алексей Николаевич Косыгин ездил по Москве со скоростью сорок километров в час. По Москве! Премьер! И все успевал. И успел сделать невероятно много, не имея мобильных телефонов и интернета. Конечно, сейчас мы так ездить не сможем – настигнут и прибьют коллективно. Дело не в скоростях, а в воспитании привычки, в мужестве «жить по порядку».