Чудо на горе. Читаем иконы с академиком Алексеем Лидовым
Что о чуде Преображения рассказал иконописец XV века, как гора Фавор стала храмом и зачем фигура Христа окутана голубым сиянием? Продолжаем серию рассказов Алексея Лидова, искусствоведа, византолога, академика Российской академии художеств, о знаменитых древнерусских иконах.
Икона, которая сейчас находится в Третьяковской галерее, происходит из Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском – домонгольский храм, перестроенный при великом князе Василии Дмитриевиче в 1403 году. Насколько можно привязывать икону именно к этой дате – вопрос не окончательно решенный, но ясно, что речь идет о созданной на Руси на рубеже XIV-XV веков большой храмовой иконе (184 на 134 см), которая, возможно, находилась на одном из предалтарных столбов.
Преображение. VI век. Из монастыря св. Екатерины, Синай
Иконография Преображения начинает развиваться с VI века. Самое древнее дошедшее до нас «Преображение» сохранилось в алтаре базилики монастыря святой Екатерины на Синае. В том древнейшем изводе мы видим, что, в отличие от поздних вариантов, практически отсутствует изображение горы.
Согласно тексту трех синоптических Евангелий – от Матфея, Марка и Луки, «взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться. И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним… Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако. И был из облака глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте» (Лк. 9:28-35).
Христос предстает перед учениками в Своем божественном величии, в период пребывания Христа на земле Преображение воспринимается как важнейший пример Теофании (Богоявления). О том, что чудо произошло именно на горе Фавор, Евангелия не сообщают, но уже древнейшая традиция, начиная с III века, связывает событие Преображения именно с горой Фавор, находящейся в Галилее. И до сегодняшних дней и православными, и католиками именно гора Фавор почитается как важнейшее сакральное пространство чуда Теофании.
Вечно длящееся чудо
На иконе из Третьяковской галереи согласно евангельскому тексту изображены по сторонам от Христа два величайших представителя ветхозаветной традиции – пророки Моисей и Илия. Моисей показан слева от Христа, в его руках – скрижали Завета, которые он получил на Синайской горе. Справа – Илия Пророк, также Боговидец: он получил Божественное откровение, когда жил отшельником в пещере на той же Синайской горе.
Икона Преображения
Изображения пророков, с одной стороны, указывают на связь чуда Преображения с предыдущими, известными по ветхозаветному тексту, Богоявлениями на Синайской горе. И два участника этих древних Теофаний представлены как утверждающие возможность Богообщения. С другой стороны, Моисей, погребенный на горе Нево, и Илья, взятый живым на Небо, выступают представителями мира мертвых и живых, указывают на вечность происходящего чуда – эта тема единения двух миров в Преображении подробно разработана в святоотеческой литературе. Знаменательно, что она сохраняет свое значение и в более позднее время, например, в описаниях известных икон.
Так, византийский богослов митрополит Христофор Митиленский в XI веке пишет об одном из изображений чуда Преображения: «Нечто необычное явлено здесь пред нами тремя учениками и двумя пророками. Ученики, кажется, указывают на три ипостаси трисветлой сущности, а два пророка на две природы одновременно: Моисей – на смертную, Илия – на вечно живую. Ты их сохраняешь без разделения и смешения, явив на Фаворе необычный свет…»
Композиция из трех фигур в верхней части иконы дополнена двумя редкими деталями: в углах иконы в голубой колористической гамме, указывающей, что речь идет о Небесном явлении, изображено пришествие с Небес и Моисея, и пророка Илии. Обе фигуры сопровождают ангелы и делают тем самым эту композицию не только более изысканной и сложной чисто эстетически, но и указывают на то, что происходящее на горе Фавор – некое мистическое действо, длящееся во времени и пространстве.
Фрагмент иконы
Этой же цели следует и изображение под ногами у Ильи и Моисея двух групп, слева Христос вместе с апостолами восходит на гору, а в правой части – они сходят с горы.
Появление этих деталей отражает вкусы времени и всего византийского искусства эпохи Палеологов (по имени правящей династии XIII-XV веков), с его интересом к повествовательным деталям, развивающемуся действу, предполагающим более активное вовлечение созерцающего в драматургию происходящего в иконном пространстве.
Нижняя часть композиции более традиционна – здесь изображены три фигуры апостолов: Петра, Иакова и Иоанна, причем Петр смотрит на преображающегося Христа, к которому, по евангельскому рассказу, обращается с речью, а Иаков и Иоанн отворачиваются, не в силах созерцать ослепительный свет.
Апостол Петр
Две трехфигурные сцены в верхней и нижней части композиции ясно сопоставлены, но по принципу контраста – величественной статике небесных фигур противостоит подчеркнутая динамика потрясенных происходящим апостолов. Этот своеобразный «контрапост» в композиции делал сцену «Преображения» одной из самых привлекательных для иконографов не только символически, но и с точки зрения чисто художественной.
Гора-Церковь
Соединяет обе части композиции выразительный и довольно необычный образ трехчастной горы. Мы знаем, что гора Фавор не была трехчастной, но для автора иконографии это не так важно. Изображение горы значимо не только в композиционном смысле: святоотеческие толкования объясняют образ этой горы как символический образ Церкви, соединяющей Ветхий и Новый Заветы. Гора становится идеальным образом храмового пространства, в котором совершается чудо Преображения. По словам св. Ефрема Сирина, «гора представляла собой Церковь, потому что Иисус соединил на ней два Завета, принятых Церковью, и показал нам, что Он есть Податель обоих».
На горе можно заметить несколько пещер. На первый взгляд, они воспринимаются как украшающие детали для разнообразия общей картины, но и они имеют символический смысл, напоминая о расщелине, в которой прятался Моисей, и пещере Ильи, где он также находился в момент Богоявления. Топос Синайской горы как горы Богоявления и здесь сохраняет свое значение и дает объяснение изображению Фавора в виде трехчастной горы по образцу Синая. Происходит своеобразная иконическая контаминация (наложение) географически удаленных прототипов, которая в целом является характерной особенностью византийской иконографии. Этим наложением образов-смыслов объясняется и необычное размещение древнейшей сцены «Преображения» в главном алтаре Синайского монастыря.
Голубое Преображение
Самая важная особенность этой великой иконы – это изображение мандорлы, или ореола вокруг фигуры Христа – зримое воплощение особенного света, который и стал самым ярким подтверждением Преображения. «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк. 9:3). Преображение состояло в изменении световой природы Богочеловека с обычной на небесную. Этот свет в евангельском повествовании – образ Самого Триединого Бога, Который является в момент Преображения и окружает фигуру Христа, как облако. Глас из облака утверждает Божественную природу Христа.
Иисус Христос. Фрагмент иконы Преображения
В традиции, начиная с VI века, этот ореол, окружающий Христа и выступающий символическим знаком Божественного присутствия, изображался по-разному. В данном случае он представлен в виде интенсивного голубого круговидного сияния, которое состоит из трех концентрических кругов с постепенно разряжающимся светом, показанного при этом вращающимся. То есть ореол показан как трехчастный вращающийся круг. По всей видимости, это связано с очень древней традицией изображения присутствия Божия в виде сияющего облака. Об этом есть множество свидетельств в Библии, в книге Исход, когда Бог является перед Своим народом именно в виде сияющего облака, которое присутствует внутри скинии, над скинией, ведет народ по пустыне и вообще проявляется во множестве обличий.
И именно это сияющее облако возникает в христианстве как первоначальный образ Божий, но в сцене Преображения оно соединяется в одно целое с антропоморфным образом Христа, то есть Христа как Человека.
На рубеже XIV и XV веков мы видим, как эта идея сияющего облака воплощается в трехчастной вращающейся мандорле, при этом акцент сделан именно на голубом цвете. Отсюда собственно и неофициальное именование иконы из Третьяковской галереи – «Голубое Преображение». Трехчастный голубой ореол пронизан золотыми лучами, исходящими от фигуры Христа, дополнительно усиливающими эффект божественной природы этого света.
Важной особенностью ореола является геометрическая композиция с острыми лучами, которая ранее не всегда присутствовала в сценах Преображения, но в эту поздневизантийскую эпоху XIV-XV веков становится почти обязательной. Объяснение этой детали геометрически стилизованных лучей можно найти в каноне св. Иоанна Дамаскина на Преображение (VIII в.), где говорится о том, что от Плоти Христовой «исходили стрелы Божества» как знак славы и всемогущества, явленных перед избранными пророками и апостолами. В «Голубом Преображении» мы видим, как на апостолов от круглого ореола нисходят прочерченные голубые лучи, что подчеркивает идею стрелы, которая падает на апостолов и убеждает их в божественной природе Христа.
В целом все пространство сцены Преображения объединяют отблески голубого света, которые превращают происходящее в единое мистическое событие, а в центре доминирует голубая мандорла вокруг белой фигуры Христа. Эти отблески голубого света превращают все изображение в идеальное сакральное пространство, в некий храм, в котором и происходит чудо Преображения. Интересно, что в синайской базилике Преображение находилось в алтарной абсиде, прямо над ним располагалось алтарное окно, из которого на утреннем богослужении исходит такой поток света, который проходит через дымы каждения и словно опускается на головы молящихся в храме. То есть свет, изображенный в мандорле, в ореоле Христа, и естественный солнечный свет соединяются в единое целое, а весь храм становится пространством Преображения, а молящиеся в нем уподобляются апостолам. Это чудо исходящего из алтаря света в клубах каждения, светящегося облака каждый до сих пор может созерцать во время православных утренних богослужений, где этот древний эффект возникает достаточно часто и является отражением древнейших представлений об образе Божием. Хотя большинство верующих и не задумывается о том, что это элемент древней мистерии.
Итак, Преображение дает нам икону идеального сакрального пространства, собирающего все важнейшие смыслы. Не случайно, что в византийской и древнерусской традиции Преображение – это, пожалуй, единственная евангельская сцена, которая регулярно изображается на сводах алтаря, прямо над алтарным Престолом, указывая на неразрывную связь чуда Преображения с чудом преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, то есть с тем чудом Преображения, которое совершается во время Евхаристии.
Греки на Руси
В иконе из Третьяковской галереи мы видим пример работы выдающегося художника и иконографа-богослова. Мы не знаем, кто был этот художник, хотя долгое время, под впечатлением от выдающихся достоинств, эту икону пытались приписать Феофану Греку, великому византийскому художнику, работавшему на Руси. Однако никаких серьезных подтверждений этому предположению нет. Оно сформировалось под влиянием знаменитого художника и искусствоведа Игоря Эммануиловича Грабаря, который старался все значительные иконы рубежа XIV-XV веков приписать либо Феофану Греку, либо Андрею Рублеву – двум самым известным мастерам.
До последнего времени эта модель «двуцентричности» русского искусства сохранялась в сознании как искусствоведов, так и всех интересующихся древнерусской культурой. Однако сейчас становится понятно, что в эту эпоху работал целый ряд выдающихся иконописцев, не уступающих ни Феофану Греку, ни Андрею Рублеву. Причем некоторые из художников несомненно были выходцами из Византии, где в эту эпоху существовал глубокий экономический и политический кризис, парадоксально сопровождавшийся расцветом художественной жизни, но приводивший к тому, что выдающиеся мастера искали работу в самых отдаленных уголках православного мира. Пример такого искусства дает нам Феофан Грек, проделавший длинный путь из Константинополя через Крым на Русь, где он становится одним из лидеров художественной жизни.
Скорее всего, икона Преображения написана одним из таких великих византийских художников, работавших на Руси в эту драматическую эпоху. Об этом говорит целый ряд подробностей иконы. Например, особое понимание пластики фигур, типы лиц (характерно не славянские), особый внутренний драматизм всего действа, который не свойственен искусству круга Андрея Рублева. Но, одновременно, он совсем не похож на то искусство Феофана Грека, которое мы знаем по его росписям в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде.
Мы не знаем имени автора, но можем смело говорить, что в духовно и художественно едином византийском мире рубежа XIV-XV веков, частью которого была и Древняя Русь, «Голубое Преображение» из Третьяковской галереи – одна из главных икон этой эпохи и выдающийся памятник мирового искусства, сопоставимый с любыми признанными шедеврами.