«Целиком отдавал себя тем, кого приводил к нему Бог». Памяти протоиерея Сергия Правдолюбова
«Буду предстоять перед Тобой, пока Ты этого человека не простишь!»
Елена Тростникова, писатель:
Елена Тростникова
— В первые годы нашего храма, в начале 90-х, отец Сергий отвел для подробных вечерних исповедей среды.
Исповедовал «до последнего троллейбуса, до закрытия метро» — тогда и сам он ездил в храм на троллейбусе от метро, машины еще не было. Исповедовал за дверью в северном приделе храма, а мы ожидали очереди на лавочке перед этими дверьми, в гульбище. Сперва пропускали на исповедь тех, кто дальше живет, кому долго ехать домой. А я жила достаточно неподалеку, — так что нередко последней и исповедалась. А потом вместе с батюшкой на троллейбус.
Однажды вот так сидим на этой лавочке в ожидании, а там кто-то долго исповедуется. И мы уже от сосредоточенности перешли к беседе, чешем языки потихоньку. Но из-за двери всё громче стал доноситься голос батюшки, так что вскоре и слова мы стали различать. Он и впоследствии, как делают многие священники, некоторые общего характера поучения на исповеди уже в общий слух говорил, а не только исповеднику, — но тут оказалось не поучение, а молитва. Уже совсем громкая. И такая, что мы все поумолкали…
— Господи! — уже почти кричал батюшка, — я понимаю, я знаю, что это великий грех, непростительный, смертный. Но Ты сделал меня Твоим священником, и я буду предстоять перед Тобой, пока Ты этого человека не простишь! Буду молить и молить Тебя: прости его!
И так он твердил и твердил — это я общий смысл передаю, а мы, замолкшие, уже все обливались слезами. Нам Господь дал услышать великое дерзновение молитвы и пастырской любви, такую молитву, о какой мы могли разве что читать в воспоминаниях о святом Иоанне Кронштадтском. Отец Сергий предстоял перед Богом!
И когда человек, о котором была эта молитва, выскользнул из придела и быстро прошел мимо нас, — я уверена, что никто из нас его не разглядел и не разглядывал, и не узнал бы никогда, потому что мы все уже внутри себя были.
А очередь была моя. Я вошла и увидела, что всё лицо батюшки покрыто потом и он еле держится на ногах. Он попросил принести воды. «Подожди, сейчас… сейчас приду в себя…» И выдохнул: «Ну и грешники бывают!»
И через несколько минут уже смог слушать меня…
Он целиком отдавал себя тем, кого приводил к нему Бог. Он очень много сделал для меня лично, был подвижен на помощь. Не раз наблюдала, как он откладывал все дела и утехи, да просто еду и питье ради впервые пришедшего к нему человека, если у того были серьезные проблемы и вопросы, не считаясь ни со временем, ни с самочувствием своим. Матушка пыталась его оберегать от этой самоотдачи всем, — но не могла…
Он часто говорил, что у него тяжелый характер, что он бывает слишком требователен и нетерпим. За 33 года я так и не столкнулась с этой стороной его пастырства. Для меня и для очень многих — может быть, даже не десятков, а сотен людей — он был настоящим «утешительным батюшкой». Придешь к нему на исповедь со своими болячками и неразрешимыми вопросами, — он, может, даже и не разрешит этих вопросов (всегда говорил: «я не старец, не могу решать за тебя!»), и про что-то другое станет рассказывать, — а уходишь от него улыбаясь, в свете, совершенно утешенной…
«Правдолюбов — тот, который про правду»
Анна Данилова, главный редактор «Правмира»:
Анна Данилова
— С отцом Сергием Правдолюбовым мы познакомились по почте. Он написал мне строгое письмо про то, что мы отсканировали его рассказы и выложили на «Правмир».
— Не благословляется без разрешения, — написал он мне, и с тех пор я его очень долго боялась.
— Что — это отец Сергий строгий? Ты чего? — сказали мне потом его прихожане, но я очень его боялась еще долго.
А потом… мы записали прекрасный цикл к Великому посту и много-много его комментариев. О том, что государство к людям должно относиться как к личностям, что врать людям не надо, что люди правды хотят и правильно делают…
Тогда (это были 2010-е) мне не раз писали совершенно далекие не просто от веры, а от интереса к вере люди: «Слушай, вот этот священник… Правдолюбов, да. Который про правду. Я к нему на исповедь хочу. Я вот прочитал и понял, хочу у такого исповедоваться, как к нему попасть?»
2010-е… вспоминаются такими счастливыми…
В 2013 не стало Толика. Отец Сергий не раз мне писал. Что молится, что рад будет нас с Наташей видеть в приходе.
Однажды мы вместе вели презентацию сайта «Русский пастырь». Наташе было 8 месяцев, и с ней уже было не провести никаких презентаций. Но она так почему-то не хотела меня отпускать (в тот день я так активно занималась написанием завещаний на случай «смерти единственного родителя» (без шуток, очень важно назначить опекуна)), что пришлось брать ее с собой.
Наташа ползала под столом. Мешала, а отец Сергий с ней играл. И много хороших слов написал потом.
Он болел давно уже. И все равно все время все для всех делал. Любил. И искал правду. Правду.
«Был отцом для паствы и для своих родных»
Протоиерей Максим Козлов:
Протоиерей Максим Козлов
— Мы познакомились в самом начале 90-х годов, на заседании Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, где стоял вопрос о возвращении Церкви храма Живоначальной Троицы в Троице-Голенищеве. Это заседание инициировали, как я потом узнал, будущие прихожане.
Отец Сергий участвовал в качестве приглашенного клирика, которому в скором времени суждено было стать настоятелем. Само присутствие этого большого, уверенного, искреннего, очень яркого человека не могло не запомниться. А потом я, живя неподалеку, стал часто ходить на богослужения в этот храм, и они производили огромное впечатление.
Сейчас я понимаю, что отец Сергий, с одной стороны, прекрасно знал историческую литургику, недаром его диссертация была посвящена Канону святого Андрея Критского. Он был предельно укоренен в традиционном богослужении, ценил и общие, и — отдельно — рязанские богослужебные традиции, которые связывали его с детством, с семьей. Но при этом он относился к богослужениям с тем, что я бы назвал просвещенной свободой. Удивительное сочетание!
Помню первые службы Страстной недели, году, наверное, в 1991-м. Они проходили в подколокольном храме, потому что помещение еще не было до конца освобождено. Временный Престол, Страстная седмица и Пасха, само начало нашего церковного возрождения… Это вдохновляющее время невозможно забыть.
Потом примерно год я был у отца Сергия сначала дьяконом, а позже священником. Ежедневное общение оказалось совсем не простым, мы очень разные люди, но, конечно, это бесценный опыт, за который я отцу Сергию благодарен.
Отец Сергий был человеком очень ярким, эмоциональным, многоплановым. Для него священство было абсолютно главным в жизни. Вроде так и должно быть для каждого священника, но отец Сергий был иереем par excellence. В абсолютном смысле ничего сопоставимого со священством в его жизни не было.
Вторая важнейшая составляющая его жизни — семья. Отец Сергий был хранителем памяти о тех своих предках, которые стали мучениками и исповедниками в годы гонений советской власти. Иные из них были прославлены. Его отношение к семье, к супруге, к детям, такое трогательное и трепетное, оно берет начало в любви к своему роду. Он был отцом для своей паствы, он был отцом для своих родных.
Происходивший из священнической семьи, которая пострадала в годы гонений, отец Сергий всегда отличался очень трезвой и реалистической оценкой советского периода нашей истории. Никакой идеализации, никакой ностальгии, никаких соображений о том, что якобы стране нужна «сильная рука». Он был тверд и бескомпромиссен в оценках советского периода нашей истории.
Вечная ему память. Крепко верю, что Господь примет в обители праведных Своего искреннего, горячего и ревностного служителя. И что отец Сергий уже сейчас с Тем, кого он несомненно любил более всего в своей жизни.
«Отец Сергий умел переживать и сострадать»
Журналист Леонид Виноградов:
Леонид Виноградов
— Митрополит Антоний Сурожский говорил, что никто не сможет уверовать в Бога, если не увидит в глазах другого человека сияние вечной жизни. Я встречал людей, в глазах которых видел это сияние. Безусловно, отец Сергий Правдолюбов был одним из них.
Мне посчастливилось сделать с ним несколько интервью, не раз мы общались по телефону, переписывались по электронной почте и по вотсапу. Это было краткое общение, обычно оно ограничивалось взаимными поздравлениями с праздником, но иногда и что-то обсуждали, он вспоминал что-то интересное. Всегда радостно становилось после таких разговоров. Простой, искренний, с прекрасным чувством юмора, и одновременно глубокий и мудрый — таким отец Сергий останется в моей памяти.
Еще несколько лет назад я писал, что такой говорящей фамилии не в литературе, а в жизни больше никогда не встречал. Понятно, что фамилию человек не выбирает, и не фамилия красит человека, но в данном случае так прекрасно совпало, что фамилия полностью соответствовала человеческим качествам. Даже привычное для всех словосочетание «честно говоря» вызывало у отца Сергия удивление и возражение. Эта фраза, считал отец Сергий, подразумевает, что человек говорит честно не всегда. А нечестность была для него недопустима.
С тех пор как я несколько лет назад услышал это от отца Сергия, стараюсь и в устной речи, и в текстах обходиться без «честно говоря». Не знаю, как другим, а мне разговоры с отцом Сергием помогали стать внимательней и критичней к себе. Он никогда не поучал и никого не осуждал, а просто был примером настоящего христианина.
Вчера один из прихожан храма Живоначальной Троицы в Троицком-Голенищеве написал, что ценил отца Сергия за «за весь его очень особенный, “несоветский” облик, восходящий к воспитанию в потомственной священнической семье». Слово «несоветский» мне кажется тоже очень важным штрихом к портрету. Поразительно, но это так.
Родившийся в 1950 году, отец Сергий никогда, даже в детстве, не был советским человеком. Он сам не раз говорил, что вырос в атмосфере XIX века — в его детстве в сельском храме, настоятелем которого был его отец, не было электричества. Он, как и его братья и сестры, учился в советской школе, и его отец, протоиерей Анатолий Правдолюбов считал, что дети не должны пропускать школу даже в дни церковных праздников (кроме Страстной седмицы). Но система ценностей братьев и сестер Правдолюбовых формировалась не в школе, а в семье.
«Образование — лишь шлифовка, обрамление того опыта, который человек получает в детстве», — говорил отец Сергий.
Правдолюбовы не росли в изоляции, родители уделяли большое внимание их образованию и гармоничному развитию. По инициативе отца все дети учились не только в общеобразовательной, но и в музыкальной школе, в доме была прекрасная библиотека. Сергей (будущий отец Сергий) играл на скрипке и до армии даже учился в Гнесинском училище (после армии поступил в семинарию).
Думаю, каждый, кому посчастливилось общаться с отцом Сергием, знает, что кругозор его был широк. Конечно, главным в его жизни было всё, что связано с Церковью: Евангелие, святоотеческая литература, пастырство, богослужение. Литургист, отец Сергий во всех тонкостях богослужения разбирался так же блестяще, как, например, Владимир Федосеев в симфонической музыке.
Но также отец Сергий любил классическую музыку, художественную литературу. И ему всегда были интересны люди, он умел слышать другого, понимать его переживания, сострадать. А это необходимые качества для пастыря. Отец Сергий Правдолюбов был замечательный человек и замечательный пастырь. Вечная ему память!
«Подтягивать прихожан вверх, к разумному восприятию всей окружающей жизни»
Николай Бобринский, юрист, депутат МО Раменки (2017-2022):
Николай Бобринский
— Отец Сергий Правдолюбов отличался многими достоинствами и талантами. О них наверняка хорошо скажут его духовные чада, друзья и сотрудники. Мне, простому прихожанину, было особенно дорого его уважение к знанию, образованности, интеллигентности. Это качество, к сожалению, теперь не часто встретишь в церковном сообществе.
В своих проповедях отец Сергий все время пытался подтягивать прихожан вверх, к разумному восприятию Библии, богослужения – как и всей окружающей жизни. Переживал, что не у всех это получается.
Он, насколько можно судить со стороны, жил переданной предшествующими поколениями его замечательной семьи памятью о богоотступничестве нашего народа в прошлом веке. Ужасные последствия той катастрофы он повсеместно замечал уже в наши дни и не скрывал своих наблюдений от своих слушателей.
Безусловная и серьезная, без игры, вера, трезвость ума и деликатность в личном общении – вот, пожалуй, главные черты, которые останутся у меня в памяти о покойном о. Сергии.
«У него был дар созерцания евангельских событий»
Иеромонах Димитрий Першин:
— В моей студенческой памяти — акафист в Иверской часовне, который отец Сергий совершал, опираясь на посох — мощный, деревянный. «Ручка от швабры, — как он пояснил в проповеди после молитвы. — Радикулит прихватил, а служить надо, вот и взял первое, что попалось на глаза», — ничтоже сумняшеся, по-детски немного оправдываясь перед нами, пояснял он.
Иеромонах Димитрий (Першин)
А затем, через десятилетия, были беседы о священстве — я уже был в сане — мы ездили вдвоем с другом, которому предстояло рукоположение. Это была его идея, на которую отец Сергий откликнулся и нашел время нас принять.
Из незабвенного — слова отца Сергия о том, что литургический возглас «о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии» произносят, как будто бы спохватившись, перечислив все иные чины святости…
Отец Сергий много претерпел за правду Божию. Часто шел по грани, выбирая именно ее. Но Бог управил, и всё сложилось. Он рассказывал о разных непростых обстоятельствах своей патриархийной жизни.
Мне это помогло тогда и помогает ныне.
Свидетель Христов всей жизнью, всем дерзновением и всей кротостью своей, он имел дар непосредственного созерцания Евангельских событий. Так передавал их слушателям, что у тех возникало ощущение реального присутствия при, например, Вознесении Господнем. В этом внутреннем сосредоточенном богопредстоянии приоткрывалась тайна жизни будущего века, который днесь стал для отца Сергия настоящим.
Господи, милостив буди к пастырю Твоему…