Дама в ковидных «гаджетах»
Елена Кучеренко
Пошла я недавно в аптеку. Народу много, очередь большая. Кто-то в маске, кто-то — нет. Продавцы-фармацевты нервничают, просят всех надеть и с подбородка на нос натянуть. Им же штрафы платить.
Кто-то дисциплинированный и слушается. Кто-то начинает возмущаться. Мол — все равно маски ни от чего не защищают и хватит мучить людей. Выпустите нас на волю из этого гетто и намордников и прекратите уже чипировать во все места!
Другие с ними спорят и требуют прямо здесь привиться, ревакцинироваться и закапать в нос волшебные противоковидные капли от Гинцбурга. А маску все равно потом надеть. И похорониться в ней в закрытом гробу…
Обычная история.
И тут заходит женщина. Замерли все, даже фармацевты.
Такую противовирусную экипировку мы все, без сомнения, видели впервые. На ней были надеты одновременно две маски. Абсолютно точно две, потому что лямки были разного цвета. Дальше — строительный респиратор. А поверх всей этой красоты был нацеплен защитный экран для лица. Ну и обязательные медицинские перчатки, которые меркли на фоне остального обмундирования.
Обвешанная этими ковидными «гаджетами» женщина все равно встала подальше от нас. А если кто-то к ней приближался, опасливо отодвигалась.
Кто-то захихикал, кто-то закряхтел, кто-то закатил глаза. Я, честно говоря, тоже не осталась равнодушной и с удивлением вытаращилась на маниакально защищенную от самого злокозненного вируса даму.
«Не бойтесь, я не болею»
— Надо же, как башню сносит, — негромко сказал молодой мужчина.
Как бы в сторону и мирозданию, но чтобы женщина услышала.
Народ согласно закивал. Тоже как бы о своем, но показательно. Ну и я подумала про себя, что да, невроз и психоз — самые печальные осложнения этой болезни.
А женщина, наверное, все это видела, но стоически держалась и только отворачивалась.
Отоварились мы все. Я немного задержалась и вдруг увидела сквозь шлем дамы и другие препятствия, что она чуть не плачет.
— Что-то случилось? — спросила я ее уже у лифта.
Я бы и не спросила, но меня, честно говоря, разбирало творческое любопытство. Ну и немного мучила совесть. Да, человек боится. Но насмехаться-то нам зачем было?
И вспомнилось, как однажды в самом начале пандемии я полоскала хлоргексидином рот, поцеловав крест батюшки.
И как звонила другому священнику, когда муж болел ковидом в деревне, чтобы тот приехал и из-за забора покричал Вадиму — проверил, не врет ли мне он, что еще жив. Как паниковала первые дни, когда болела сама…
Пока я все это думала, женщина от меня шарахнулась.
— Да не бойтесь вы, я не болею, — раздраженно буркнула я.
— Простите, — вдруг извинилась она. — Я не боюсь. Точнее — боюсь, но не заразиться, а заразить.
Тут уже я предусмотрительно отодвинулась.
— Нет-нет. Я тоже не болею. У моего сына простуда. Обычная, мы ПЦР сделали. Пришла в аптеку за лекарством. Подумала: а вдруг он меня уже заразил, а я не знаю? Да и кто сейчас может сказать точно, что не ОНО. Вот, надела все это, как клоун, чтобы никому не навредить случайно… Люди смеются, а у нас бабушка от ковида летом умерла. Горе… Не хочу, чтобы из-за меня у кого-то тоже горе случилось.
— Вы простите, — только и смогла ответить я.
И натянула свою маску повыше на нос.
Глупее аварии сложно придумать
А вот еще происшествие.
Случилась на нашей улице авария. Глупее сложно себе придумать. Я видела только результат. Но даже мне, горе-водителю с опытом меньше года, стало очевидно — нужно быть полным чудаком, чтобы такое устроить.
Я и не знаю, как это описать… Стоят себе спокойно вдоль дороги на положенных и расчерченных парковочных местах приличные машины и никого не трогают. Улица тихая, не широкая. Тут же светофор и пешеходный переход, особо не разгонишься.
И вот в последнюю несчастную машинку, в ее задний левый бок, явно на огромной скорости врезается дорогой автомобиль. Явно дорогой и явно на огромной. И останавливается.
Потерпевшую машинку от удара закидывает на бордюр, и она встает там в каком-то странном перекособоченном положении. Колесо — наизнанку, стекла посыпались.
Но прежде чем замереть, она врезается во впереди стоящий автомобиль, зад которого — в хлам. Тот, соответственно, в следующий. И так до самого первого. Машин пять-шесть.
Собственно, эту статическую шедевральную картину я уже и застала вкупе с полицией и зеваками.
Кто хозяин чего, было уже непонятно. Кто-то сидел в автомобилях ГИБДД. Большинство владельцев вообще, наверное, тихо-мирно были у себя дома и радовались, что так удачно припарковались. А люди стояли, снимали этот вопиющий пример идиотизма на телефон (я, собственно, тоже) и обсуждали, какая редкая редиска — виновник. Был ли он пьян или трезв и что надо было делать, чтобы такое изобразить. И вообще: «Лихачат тут всякие мажоры, управы на них нет». И: «Ну понятно, у кого-то денег много…»
«Что-то действительно случилось»
Потом кто-то разбросал фотографии ДТП по районным группам. Были и вид справа, и слева, и даже сверху — из домов. Я тоже постаралась и опубликовала у себя в «Фейсбуке».
Ну и начались наши упражнения в остроумии. Все на ту же тему: «Шок! Самая тупая авария года!», «Наемник автомастерской» и «Какой придурок этот водитель!». Но других вариантов и не было. Те, кто здесь живет, знают — в том месте, чтобы случилось такое ДТП, нужно либо быть вусмерть пьяным, либо обколотым, либо нарушить все правила и ограничения скорости принципиально и принципиально врезаться.
«В группах говорят — там вроде ребенок выскочил на дорогу!» — появился неожиданно один комментарий.
Со стыдом и пояснением я еще раз перепостила те фотки и думала: «Ты же сама недавно написала рассказ о том, что человека нужно до последнего оправдывать… Почему же сейчас не пришла в голову такая элементарная мысль, что это не просто образец идиотизма, а что-то действительно случилось?»
Правда, новость про ребенка в итоге оказалась всего лишь сетевой сплетней. На самом деле виновнику аварии стало плохо за рулем. Это я в магазине напротив выяснила. У непосредственных очевидцев. В тот день они как раз елку на улице наряжали и все видели.
Но как бы там ни было… Почему? Почему проще осудить, чем оправдать? Проще посмеяться, чем посочувствовать. Проще придумать самые дикие объяснения поступку (плохому поступку — само собой, как же иначе), чем посмотреть на это с любовью? И тогда мы увидим правду.