Интервью с православным богословом Жаном-Клодом Ларше. Беседовал Тони Николов. Перевод с болгарского Дмитрия Шабанова специально для портала «Правмир».
Жан-Клод Ларше
известный православный французский богослов, доктор философии, доктор богословия, автор более 20 книг, переведенных на многие иностранные языки, более 60 статей и около 200 рецензий для различных периодических изданий на французском, английском и немецких языках. Жан-Клод Ларше родился в 1949 году в городке Бадонвилль на северо-востоке Франции. В возрасте 23 лет стал христианином. Прихожанин храма Сербской Православной Церкви во Франции.
Жан-Клод Ларше
— Одна из Ваших книг называется «Бог не желает страданий людей». Проблема в том, что мир полон страданий, человеческая жизнь никогда не бывает легкой, и обычно трудности занимают большую часть жизни. Чем это объяснить?
— Мы вынуждены переносить последствия греха наших предков до конца времен, пока Христос не обновит этот мир, и пока смерть не исчезнет вместе со всеми формами страдания. Это означает, что мы должны продолжать свой путь в ожидании конца времен. Даже мы, христиане, будем продолжать страдать от последствий греха, будем подвержены смерти. Но Христос изменил эти реалии и дал нам средства для их духовного преодоления. Если мы живем во Христе, то болезни, страдания и смерть теряют способность причинить нам вред и уничтожить нас.
Вера во Христа, Крест Христов побеждает силу страдания, все искушения, власть дьявола, соблазняющего нас через страдание. Своей смертью и воскресением Спаситель, наконец, победил власть смерти. Поэтому, если мы живем в Нем, у нас нет причин бояться страданий и смерти. Теперь мы можем превратить все свои тяготы во что-то полезное. То есть если мы ощущаем Бога во всех наших испытаниях, то они становятся для нас даром, а не наказанием.
Это великая награда для нас, что Христос победил смерть, и дал возможность получения Своей власти через единство с Ним в Церкви всем людям. Так что мы можем переживать жизненные испытания правильно, а не как раньше, когда считали, что страдания ведут нас к смерти.
— Но что значит «чтобы вы не печалились, как остальные, у которых нет надежды» (1 Фес. 4:13)? Чем христиане отличаются от других перед лицом смерти?
— Христиане действительно отличаются. Для нас смерть не является концом. Как христиане, мы знаем, что Христос победил смерть, и поэтому смерть является лишь переходом к другой жизни. Поэтому, надеюсь, вера в обетование Христово помогает нам избежать обычных страхов, связанных со смертью. Просто наша вера помогает нам спокойней переносить смерть.
Как я говорил, Христос освобождает нас от власти страдания, позволяет преодолеть все, даже пережить любое серьезное заболевание — например, рак или другую страшную болезнь. Мы знаем, что во Христе нет смысла чего-либо бояться, и мы можем преодолеть духовные страдания. Теперь мы свободны, потому что Христос победил смерть.
— Сегодня мир буквально погрузился в терапию, психотерапию и психоанализ. Может ли христианская традиция и православие в частности предложить какую-то альтернативу данным направлениям?
— В большинстве моих книг я пытаюсь показать различие между телесными, психическими и духовными болезнями. Эти три заболевания имеют связи между собой.
Причины физической болезни являются чисто физическими, но они могут стать причиной и психического, и духовного заболевания. Психическое заболевание может также иметь силу физической природы и быть связанным с духовными болезнями.
Важно проследить связь между некоторыми физическими и психическими заболеваниями с духовными болезнями. Независимо от лечения некоторых духовных болезней мы в состоянии устранить физические и психические последствия. При заболеваниях тела чисто физических, как говорили и древние Отцы, мы можем прибегнуть к медицине. Но вы должны знать, что Отцы всегда искали духовный смысл даже в мирской медицине. Медицина воспринималась как дар, данный Богом народу, и любое лечение — как исходящее от Бога.
В одной из моих книг – «Духовное подсознание», я критиковал некоторые виды психотерапии, такие, как психоанализ Фрейда и Юнга: они основываются на нехристианской антропологии. Антропология Фрейда открыто атеистична, а Юнг серьезно отклонился от христианской традиции.
Я же верю в возможность применения терапии, основанной на христианской традиции, которая принимает во внимание взаимосвязь между физической, умственной и духовной болезнями. Это чрезвычайно важно, и это многие сейчас пытаются возродить в своих книгах. Отцы Церкви предлагают размышлять о причинах заболевания, о методах лечения, которые могут быть применены в данном контексте. Их концепция гораздо богаче, чем то, что мы имеем сейчас. Сегодняшнее лечение носит чисто материалистический, слишком натуралистический характер, в то время как отцы, не отрицая, что можно лечить телесную сторону, предлагали понять духовную причину заболевания.
— Вы говорите, что православная традиция имеет свои ответы, но вы не думаете, что в ней много таких вещей, которые вызывают только недоразумения? Например, о том, человек должен только созерцать, а государство должно заниматься благотворительной или миссионерской деятельностью. Каково ваше мнение?
— Я думаю, что подобная идея совершенно неверная. Я думаю, что она и не христианская, потому что это очевидно, что любовь к Богу требует любви к ближнему. Все отцы Церкви говорят: если не имеешь ближнего, то не имеешь и Бога. Поэтому и любовь к ближнему не должна быть чем-то неопределенным. Конечно, сначала необходима молитва о ближнем, но конкретную помощь он должен получить не только духовно, психологически, но и физически. Христианин должен всегда оказывать материальную помощь для нуждающихся.
Церковь внесла большой вклад в развитие благотворительности. И это видно во все времена, когда христианство было в состоянии действовать. В бывшем коммунистическом государстве благотворительная деятельность Церкви была приостановлена, но объяснение тут очевидно. Государство не позволяло Церкви развивать эту деятельность. Свобода Церкви была ограничена, поэтому и плоды были не так заметны.
Но когда Церковь свободна, она делает все необходимое для проведения благотворительной деятельности, чтобы помочь тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации. И не только людям, находящимся в трудных условиях, но и тем, у которых имеются проблемы психического или духовного характера — это часть основной задачи Церкви.
Я написал книгу о благотворительности, в которой раскрыл православную точку зрения. Я не считаю благотворительную деятельность исключительно материальным деянием. Любая поддержка других происходит через Христа, Который говорит: «Что бы вы ни попросите Отца во имя Мое, даст вам» (Иоанна 15:16). Любая благотворительность берет свое начало во Христе.
— Есть ли ясная православная точка зрения на современные проблемы биоэтики, или только мнения, которые выражаются Поместными Церквами?
— Православная церковь имеет очень интересный взгляд на биоэтику, основанный на смысле происхождения жизни и ее конце. У меня есть целая книга на эту тему. Очевидно, что вопросы, связанные с происхождением жизни, в настоящее время имеют серьезное значение. И на Церкви лежит большая ответственность, так как мы отмечаем, что во многих странах наблюдается все большее число абортов, разрушение семейных ценностей. Иногда некоторые пары действуют эгоистично, даже отказываются иметь детей, другие прибегают к методам, которые Церковь всегда отрицала. Как христиане, мы должны занять твердую позицию против абортов, мы должны иметь представление о контрацепции и открыто выражать свое мнение о различных методах оплодотворения «в пробирке».
Что касается эвтаназии, то здесь христианская позиция тоже очень важна. Потому что мы живем в мире, который пытается оправдать эвтаназию, который воспринимает самоубийство как право на свободу воли. Многими тело воспринимается как собственность человека. Очевидно, что если мы начнем разговор с основополагающих христианских ценностей, то мы можем открыть очень интересные и важные вещи для современных людей, показав, что не только человеческие, но и божественные вещи основаны на том, что Христос открыл человеку.
— В глобальном, виртуальном и все более сложном мире каков должен быть православный подход к реальности, к знаниям, к вере?
— Отношения между знанием и верой сегодня является и проблематичными, и беспроблемными. То есть существует конфликт между верой и знанием, когда наука утверждает, что именно она выражает совокупность всех знаний о мире. Конечно, наука заблуждается: она ограничивается изучением природы. И в тот момент, когда наука говорит, что есть только природа – она говорит лишь об объекте своей деятельности и отрицает познание всех тех вещей, которые сверхприродны. Таким образом, наука отрицает вообще изучение природы, потому что мы, христиане, знаем, что природа находится во взаимосвязи с Творцом, и здесь мы имеем духовное измерение реальности.
Иногда возникали конфликты, когда религия, как полагают, вмешивалась в те вопросы, где наука имела и имеет все права на власть. Как пример – случай с Галилеем. Церковь не обязана принимать решения о структуре атома или структуре мира, а науке не стоит навязывать свои взгляды о происхождении жизни или о конце мира. Миссия Церкви заключается в истолковании духовного значения реальности, и науке не нужно иметь позиции по этому вопросу. Я думаю, что наука и религия различаются между собой и в целом не должны конфликтовать.
Проблема в том, что наука выражает сегодня почти тоталитарные претензии и пытается навязать всем свою рационалистическую точку зрения. Она считает, что единственной реальностью является рационально мыслимая реальность. Это – единственная область в сфере явлений, с которыми она имеет дело. А вот что необходимо ответить науке: хорошо, что она изучала эти явления, но она должна быть ограничена в этой области, не утверждая ничего о существовании другой реальности. И Церковь, чье основание – христианская вера, должна показать, что за феноменальным миром и природой есть другой мир, что этот мир не отделен от мира природы, а, скорее, придает ему глубокий смысл. Напомним науке, что ее знание является вполне законным, но это знание отделяется от духовного познания мира, и что теории, основанные только на мире явлений, являются поверхностными.