Даша и «Нервы». Как директор рок-группы живет с потерей слуха
Врачи так и не смогли понять, почему так случилось. Ей предложили сделать хирургическую операцию, но не обещали, что разрез поможет найти причину.
Мы встретились с Дашей в кофейне. Чтобы директор «Нервов» хорошо слышала собеседника, он должен сидеть справа.
— Даша, как слышно?
— Сейчас я хорошо слышу тебя, потому что ты сидишь рядом, и кофемолки, потому что они очень громкие. Их, кажется, я слышала еще на Садовом кольце! Слышу музыку, вспышки фотоаппарата, заказы на баре… Но это все немножко размыто. Можно сказать, ты у меня идешь основной дорожкой, а остальное — фоновой. Когда говорю я, иду у себя основной дорожкой сама.
Но вообще слышу все, просто с одной стороны. Получается такой режим «моно». Для меня закрыта объемная картина: и музыка, и все звуки «сдвинулись» вправо. Меня вначале даже стало немного заносить в эту сторону.
«Я всех раздражаю, но не прошу кричать»
— Одно из самых частых слов у тебя в блоге — орать, и преимущественно песни. Например: «Хочется петь в полный дурной голос». Я понимаю, что это драйв, но ты стала говорить и петь громче после того, как частично потеряла слух? Как ты ощущаешь свой голос?
— Я пою в основном в машине, чтоб не заснуть. Это мое любимое занятие (смеется). Но если серьезно, восприятие изменилось, было очень заметно. Я стала слышать свой голос как на записи. Представь, ты запишешь аудиосообщение, включишь его и ужаснешься: «Господи, это мой голос?» А я вот не ужасаюсь, привыкла.
Да, я постоянно ору, мне говорят, что надо потише, особенно когда мы сидим вечером в каком-нибудь полупустом заведении. Остаемся за последним столиком, я рассказываю что-нибудь такое проникновенное, что не для всех ушей, а рядом шикают: «Тише, тише». Меня слышат все официанты, повара и прохожие с улицы.
— Ты говорила, что смотреть с тобой телевизор в одной комнате невозможно. А как быть с обычными посиделками? Было такое, что, допустим, Женя Мильковский играет вечером на кухне, а ты ему: «Ну давай погромче, а?»
— Я всех раздражаю своим громким голосом, но сама никого не прошу кричать. Стараюсь своим недугом не смущать людей. Очень стараюсь. Но иногда я действительно не слышу, что мне говорят. Некоторые люди еще хронически тихо разговаривают. Есть у меня бабушка, с ней вот невозможно общаться. Приходится ее предупреждать: «Ты либо сейчас начинаешь говорить громче, либо я просто киваю головой и изображаю, что тебя слышу».
В таких ситуациях, когда мне очень надо услышать, я попрошу говорить громче. Но порой, в какие-то трогательные моменты я лучше затаюсь, чтобы не издавать ни звука и не разрушать атмосферу.
«Мне постоянно говорят, что надо потише»
— Ты сама играешь на гитаре, на укулеле. На одном видео с девочками из команды поешь «Веселую песню про грустную жизнь». Это вообще как?
— Да, я там сижу на подоконнике, чтобы они находились справа. Но я уверена, что, если бы им об этом сказали, они бы ответили, что мы просто так сели. Обычно я не заостряю внимание. Просто режиссирую кадр, а они об этом знать не знают.
Я профессионально не занимаюсь музыкой, у меня другая специальность. Наверное, на сцене я бы не смогла выступать и сильно бы лажала, не имея полной картины звука, но поиграть дома на гитаре можно и вообще с закрытыми ушами.
— Необычно, что, когда ты слушаешь в формате моно, то в одном наушнике у тебя звучат мелодия и текст, а в другом — басы, бэк-вокал и шумы. Если нужно с кем-то поговорить, какой вынимаешь?
— Стараюсь просто поменьше слушать в наушниках такие песни, потому что кайфа нет. В машине все нормально воспринимается. Но если вот в дороге играет музыка и кто-то параллельно начинает говорить, я, скорее всего, не услышу. Надо выключить или сделать тише. Такие неудобные моменты есть. На самом деле, боюсь показаться законченным оптимистом, но я практически на это не обращаю внимания.
— Что играет в наушниках у прожженной рокерши?
— Последние два месяца у меня вообще плей-лист очень странно изменился, может быть, это 30+ сыграло роль, но я постоянно слушаю то, что нам в детстве нравилось с сестрой. Вадим Казаченко, Алла Пугачева, Ирина Аллегрова, группа «Белый орел». А вообще у меня огромное сочетание всего: от классики рока — до попсы 90-х. Мало у кого из рокеров в наушниках только рок.
— Представим, ты едешь в машине, а рядом что-то говорят друзья. Какую песню не выключишь ни за что, прежде чем не дослушаешь до конца?
— Почти любая песня «Beatles», я очень трепетно отношусь к этой группе и не даю никому вообще говорить, когда они поют. У нас с Женей Мильковским на сегодня самая любимая «Hand in hand» Пола Маккартни. Дышать нельзя, пока она играет! Невероятно красивая музыка, да и текст мне очень близок. Песня о том, как важно произносить определенные вещи, которые часто бывает сложно произнести. Потрясает то, что Пол написал ее в возрасте 76 лет, и он до сих пор творит и все еще выступает, ездит в туры так же, как мы.
На руке у Даши — песня «I`m looking through you» группы «Beatles»
Ребята знают, как я люблю «Beatles», и даже сделали мне нереальный подарок… У меня летом был день рождения, тогда еще только снимали первые ограничения, концерты не были разрешены. Все спрашивали, что я хочу на день рождения, а у меня настроение было такое ужасное, что я не хотела ничего. Я говорила, хочу только концерт группы «Нервы». И в итоге получила концерт группы «Нервы», переодетой в группу «Beatles»!
Это на самом деле был абсолютно волшебный день. Я не планировала ничего отмечать и просто пришла в кофейню с мыслью, что кто-то, наверное, захочет заехать и поздравить. Ненакрашенная, непричесанная и в платье за 500 рублей, серьезно — так вот я выглядела. В итоге ребята устроили сюрприз, они играли песни «Beatles», а я все это время просто сидела и плакала.
«С потерей слуха невезучесть стала еще круче»
— В одной из поездок у тебя заложило оба уха. По этому поводу ты как раз написала, что иногда очень важно говорить то, что не мог сказать, а еще важнее услышать то, что не мог услышать. Что ты не услышала в тот день и все ли важное слышишь теперь?
— Я ездила в Санкт-Петербург со своей лучшей подругой, с которой мы уже знакомы 15 лет. У нас была одна повисшая тема. Вроде бы казалось, что она никого не гнетет, но мы ее почему-то так и не обсудили. И все события располагали, чтобы наконец-то все это проговорить, но мы откладывали, и в какой-то момент у меня заложило уши.
Левым я практически вообще ничего не могла услышать, а в правом пульсировало, болела голова, это было совершенно страшное состояние. Ситуация напрягала. В какой-то момент мы сели — и меня понесло рассказывать на целый день, и после этого, опять же, волшебным образом у меня все прошло. Для меня этот случай показательный в том плане, что умалчивать и утаивать в себе ничего нельзя.
Парадоксально, что, когда начались проблемы со слухом, я не хотела слышать почти ничего из того, что меня окружало. Жизнь на тот момент пришла в тупик, какие-то пути выхода я искать не хотела. Люди что-то говорили, советовали, но я стояла на своих убеждениях, которые были уже не актуальны. Вот такая история. Но зато теперь стараюсь слышать все важное, и я как раз на том этапе жизни, когда мне это максимально удается. По крайней мере, надеюсь на это.
— В какие дурацкие ситуации ты попадала из-за слуха?
— Я вообще с детства попадаю в дурацкие ситуации каждый день: вечно падаю, что-нибудь ломаю из своих конечностей. Например, я получила сотрясение мозга во сне. Моя кровать стояла около окна, там была батарея, и я как-то резко повернулась и ударилась об нее головой. Как-то раз я закрыла дверь машины себе по четырем пальцам. А с потерей слуха невезучесть стала еще круче.
Мне кто-то говорит, и я переспрашиваю, иногда оказывается, вообще что-то пропускаю. Постоянная дурацкая ситуация: люди смеются, а я не знаю, что они в принципе разговаривали. У нас был в сентябре концерт на корабле, который должен был плавать по Москве-реке несколько часов. Если ты не успел подняться — все. И ко мне подходит, даже подбегает организатор. Он что-то говорит, я киваю, смотрю на часы — до отплытия остается мало времени.
Потом понимаю, что на самом деле я ничего не услышала. Что, если мы сейчас отплываем, а у меня там куча музыкантов стоит на причале? Я бегу за ним: «Что, что ты сказал? Подожди!» Он меня не слышит. Вижу капитана: «Мы отплываем?» — «Нет, с чего ты взяла?» Все равно догоняю организатора и допытываюсь: «Ну что, что ты сказал? Я не услышала!» — «Я сказал, что ты хорошо выглядишь». Господи, а я полкорабля пробежала, чтобы узнать это! Нет, приятно, конечно, но как я спешила!
— Ты как-то процитировала слова Фэнни Флэгг о том, что Бог никогда не запирает одну дверь, пока не откроет другую. Какую дверь Он открыл тебе после того, как ты частично перестала слышать?
— Профессиональную.
Все время шучу: чтобы получить группу своей мечты, пришлось пожертвовать одним ухом.
Я вообще против концепции возмездия, но так действительно получилось, что это был первый наш день с «Нервами», с этого началась моя карьера, пусть я не сразу стала директором группы и не сразу все сложилось. А ребята вообще не перестраивались, получается, я к ним такая попала. Многие из команды об этом вообще узнали только недавно. Я просто стараюсь не зацикливаться, грубо говоря, играю в режиссера, выставляю кадр и подхожу справа. Ну как-то так.
— Ты привыкла управлять звуком. А каково теперь, когда мир нельзя сделать погромче?
— Погромче сделать можно, но ничего не изменится (смеется). Вообще, когда не могу что-то контролировать, у меня это вызывает отчаяние, я в принципе контрол-фрик. Но я привыкла и научилась с этим жить. Я не из тех, кто будет заострять внимание на том, что не портит качество жизни глобально. Есть люди-перфекционисты, я себя к ним не отношу и очень этому рада.
Даша как директор группы привыкла все контролировать
Перфекционизм — это очень часто про отсутствие возможности сделать шаг вперед. Я переживала ровно столько, сколько ходила по врачам. Никто ведь не знал, в чем дело. Как только остался последний вариант — разрезать и посмотреть, — я его отмела. Мне ничего не гарантировали: «Ну мы можем, но вряд ли что-то станет ясно». А просто так разрезать я не хотела, это же лицевая сторона, да и наркоз я переношу плохо. Не потеряла слух полностью, и слава Богу. Такая крайняя мера мне не нужна.
«Песни — это саундтрек к жизни»
— Ты пишешь: «Мне все время хочется как-то упомнить, что нельзя откладывать на потом или оставлять на волю случая важные слова и поступки». Почему тогда первый поход к врачу отложила?
— Это я, скорее, про то, что кирпич может упасть на голову и ты не успеешь что-то сделать. А поход к врачу — классическая история. Времени на себя у нас никогда нет. По крайней мере, у меня и моего окружения так. Постоянно всегда очень много работы, каких-то дел, обязательств, и ты думаешь: «Ай, само как-нибудь пройдет». К сожалению, так устроен человек-трудоголик. Потом, конечно, я сожалела.
Единственный момент — я действительно до последнего проработала эту ситуацию, прошла тысячу врачей и получила ответ, что ничего бы не поменялось. Я бы просто узнала этот ответ чуть раньше. Но это в моем случае, а вообще откладывать здоровье в долгий ящик — последнее дело, особенно для таких сумасшедших, помешанных на работе, как я. Ты можешь себя довести до такого состояния, что работа просто перестанет быть продуктивной.
— Ты терпеть не можешь философию «у других бывает хуже» и «зато», но тебе нравится философия «ничего страшного». Расскажи, почему.
— Потому что пока все живы — ничего страшного. «Бывает хуже» — вообще необъяснимая для меня история. Почему мне должно быть лучше от того, что кому-то плохо, я никогда не пойму. «У вас концерт отменили, а вот у них все умерли». Понятно, им хуже, но почему я должна порадоваться? Более того, моя серьезная проблема не умаляет значимость менее серьезных проблем у других.
Для меня очень показательным был момент, когда в 2013 году, в новогоднюю ночь, погиб мой папа. Честно, тогда мир рухнул. Казалось, что хуже, чем у меня, ни у кого и ничего нет: разве что, если случилось то же самое. Период после его смерти меня научил тому, что нечестно, если я буду сидеть с грустным лицом и как-то невнимательно относиться к проблемам моих друзей. Он научил меня, что концепция «хуже-лучше» — вообще ни о чем.
Тогда же пришло осознание насчет «ничего страшного». Во-первых, все, что казалось мне серьезными проблемами до той ночи, перестало мне вообще казаться проблемами. Если все живы, значит, ничего страшного, все можно подлатать, спасти, проанализировать. Даже если сегодня от тебя уходит что-то, что кажется невероятно важным — будь то муж, друзья, работа, — это не конец. В жизни остается все впереди.
Даша Мишина
— А когда случается что-то действительно непоправимое?
— Ну тут вступает в силу моя самая любимая философия «и это тоже пройдет». Время не лечит, но учит жить дальше и показывает новые пути. Все проходит. И много раз я в этом убеждалась.
— Но потеря слуха — это, скорее всего, не пройдет.
— Не пройдет. Но я же не полностью его потеряла. Значит, ничего страшного.
— У тебя есть комплексы из-за своего «несовершенства»?
— Честно скажу, у меня их нет. Потому что все эти стереотипы про никому не нужную глухую жену или что-то еще — они очень глупые. У меня хватает других.
Видимо, к моменту, когда у меня оглохло левое ухо, моя коробочка с комплексами была забита до отказа, и новый комплекс уже просто туда не влез.
Проблема со слухом так и не исчезла, но, когда жизнь выровнялась, меня это перестало волновать, и только тогда я перестала замечать свои неудобства. Я знаю, что ухо не слышит, знаю, что нужно, чтобы человек сел справа, или что нужно обойти его на улице. Но по-хорошему, меня действительно это не напрягает.
— Какие слова нужно говорить тихим голосом?
— Наверное, поделиться на весь ресторан информацией, что у тебя расстройство желудка, было бы неэтично. А вот концепция «счастье любит тишину» мне тоже не близка. Не думаю, что нужно скрывать радостные моменты или свое счастье.
Зато я говорю тихим голосом, когда ругаюсь. Если я буду кричать, что у нас пять минут до входа людей, никто серьезно это не воспримет. Поэтому, как у Маяковского: «А самое страшное видели — лицо мое, когда я абсолютно спокоен?» То же самое могу отнести к тихому голосу. Если я притихла, сейчас что-то будет!
— Цитируя твою группу: «Зачем тебе песни?»
— «Хочу сделать мир лучше»! На самом деле, я слабо себе представляю жизнь без песен, честно. Я в них по жизни нахожу отражение происходящего и не могу вообразить, как плыть по миру без музыки. Любую ситуацию моей жизни сопровождают какие-то звуки, песни, это необязательно должны быть записи, это бывает звук сирены на улице, хор в церкви или что-то еще. Песни — это саундтрек к жизни, без них никак.
Даша с группой
— Даша, ты директор «Нервов». Под занавес не могу не спросить. Ты часто нервничаешь?
— Ой. Давай без этого вопроса, пожалуйста! Знаешь, у меня есть история на этот счет. Как-то раз я вышла во время концерта на улицу, а рядом был клуб караоке. Из него показались какие-то мужчины. Увидев, что на моей футболке написано «Нервы», они, конечно, не замедлили уточнить: «О, нервы! Часто нервничаете?» И в этот самый момент у меня из рации раздается: «У нас все полетело! Иди сюда! Где ты?!» А я стою и улыбаюсь им: «Да нет, все окей».
Фото: Сергей Щедрин