«Я говорю “нельзя”, а он смотрит на меня и все равно делает – как будто назло», «Я так устала, а она как будто нарочно начинает канючить и выпрашивать – чувствует, что у меня нет сил сопротивляться». Так описывают родители случаи, когда им кажется, что ребенок ими манипулирует.
Как понять, умеет ли ребенок на самом деле манипулировать?
Вера Якупова
Манипуляция – это желание заставить другого действовать в моих интересах, позабыв о собственных.
Джордж Саймон в книге «Кто в овечьей шкуре? Как распознать манипулятора» перечисляет способы, которые помогают манипулятору управлять другим. Среди них – лесть, ложь и умолчание, уход от ответа и отвлечение, «навешивание» чувства вины.
Манипулятор не может сказать прямо о том, что ему нужно, потому что это противоречит интересам жертвы – она точно не согласится. Поэтому он пытается найти рычаги скрытого воздействия. Чтобы манипуляция удалась, нужно:
– непрямое воздействие, «иди и сделай» не подойдет;
– понимание психологии другого человека, чтобы найти способ влияния на него.
Манипуляция – это непрямое послание. Ребенок же всегда явно сообщает о своем желании или потребности. Младенец плачет и зовет родителей, потому что нуждается в ласке и заботе. У него нет еще каких-то скрытых требований. Трехлетка закатывает истерику, потому что сейчас до невозможности захотелось погулять еще и именно на той площадке. Дети не скрывают своих намерений, не ищут окольных путей воздействия на нас. Наоборот, сообщают громко и прямо то, чего хотят от нас в данную секунду.
Почему дети закатывают истерики?
«Хорошо, – скажете вы, – а почему дети закатывают истерики в самый неподходящий момент? На улице или в магазине – знают же, что мне будет неловко, и я сделаю все что угодно, чтобы прохожие перестали смотреть на меня с осуждением». Они просто не знают о наших чувствах, им сложно представить наши переживания. К тому же реагируют непосредственно, потому что не очень хорошо умеют управлять своими эмоциями и поведением.
Ребенок кричит не потому, что хочет досадить родителям и поставить их в неудобное положение, а потому, что испытывает фрустрацию – не получает желаемого.
В психологии есть такое понятие – теория сознания. Это представление о содержании сознания другого человека, его намерениях, чувствах, желаниях. Американский психолог Алисон Гопник изучает процесс формирования теории сознания и проводит остроумные эксперименты (их можно найти в ютубе).
Перед трехлетним малышом ставят две мисочки – в одной брокколи, в другой – печенье. Алисон спрашивает, что любит ребенок. Чаще это печенье. «А я люблю брокколи, м-м-м, как вкусно, – говорит экспериментатор. – Чем ты меня угостишь?» Малыш протягивает Алисон печенье. Почему? Она ведь явно сказала, что любит брокколи. Потому что ребенку 3-4 лет сложно представить себе, что у другого человека могут быть свои – непохожие на его собственные – интересы и чувства. Это представление начинает формироваться только ближе к 5 годам и продолжает до 9-10 лет.
Жан Пиаже – классик психологии, один из первопроходцев в изучении детского мышления, проводил похожие эксперименты. Ребенку предлагали рассмотреть макет с горами, речкой и домиками. Затем просили показать, как видит макет кукла, которая сидит у стены в другом конце комнаты. Во множестве проб ребенок неизменно показывал, что кукла видит точно так же, как и он сам. До определенного возраста ребенку очень сложно встать на позицию другого человека.
Почему тогда дети запоминают, что мы поддались на слезы или неотступные просьбы, и в следующий раз начинают уже специально использовать это, чтобы добиться желаемого?
Например, в ответ на отказ включить мультик дочь начинает картинно хныкать, пытаясь надавить на жалость. В глобальном плане информация о том, что привело нас к хорошему результату (удовлетворению потребности) – очень ценная для выживания, и мозг ее запоминает. Это свойственно всем живым существам.
Например, Беррес Фредерик Скиннер – один из отцов бихевиоризма – изучал, как это происходит у животных. Крысу помещают в специальную клетку, она исследует пространство и случайно нажимает на рычажок. Вдруг – в ответ на нажатие – появляется еда. Через несколько повторений крыса будет нажимать на рычажок специально, потому что запомнила, что в результате появляется еда. Человек – гораздо более сложно организованное существо, чем животное. Но тем не менее, этот закон верен и для нас – если положительно подкреплять наше спонтанное поведение, мы запоминаем его как эффективное и начинаем повторять специально.
Подведем итог: поведение ребенка только отчасти напоминает манипулятивное, но точно не является им по сути. Манипуляция становится чисто технически возможна ближе к подростковому возрасту – ребенок научается идти непрямым путем, пытается подобрать к нам ключ, исходя из представления о наших чувствах, интересах, привычках и т.д.
В этом есть позитивная сторона – хорошо сформированная теория сознания связана с высокой социальной и эмоциональной компетентностью и помогает нам выстраивать отношения в обществе и в семье. С другой стороны, манипуляция – это токсичный вид отношений. Как свести на нет такой способ взаимодействия?
В первую очередь, самим не манипулировать ребенком. Поощрять открытый разговор о чувствах и потребностях, слышать их и по возможности учитывать.
Ведь человек избирает скрытый путь воздействия, потому что знает, что его прямая просьба будет отвергнута. Продуктивный путь – учить ребенка договариваться, опираться на знание о другом, чтобы прийти к сотрудничеству. Если нам удастся развить в ребенке этот навык – мы сделаем ему подарок на всю жизнь.