Сергей Худиев
Дело журналиста-расследователя Ивана Голунова, арестованного по обвинению в наркоторговле, привлекло огромное внимание, и в одном отношении отзывы на него оказались не вполне обычными.
Первая и инстинктивная реакция, которую можно наблюдать в подобных случаях — это выстраивание по партийным линиям. Голунов — сотрудник либерального медиа, следовательно, либералы, смутьяны, скубенты, посольство Сверхдержавы и прочие борцы с самодержавием должны быть за него, а патриоты, охранители и государственники — против, и защищать честь мундира задержавших его сотрудников. Стремление держаться своего племени, использовать любую ситуацию для демонстрации непоколебимой верности «своим» — один из глубочайших человеческих инстинктов, и мы постоянно наблюдаем его проявления.
Однако в реальности ситуация развивалась по-другому — в защиту Голунова выступили люди самых разных политических и мировоззренческих убеждений. Людей, которые твердо поддержали обвинение, оказалось очень немного. Показательно не то, что политические сторонники «Медузы» показали эффективную мобилизацию — а то, что люди из противоположного лагеря присоединились к выступлениям в защиту арестованного.
Почему? Я могу сказать за себя. Я консерватор, государственник и охранитель. И у меня есть причины отнестись к обвинениям в адрес Голунова крайне холодно.
Первая из них — крайняя шаткость доводов, представленных обвинением. Фактически, отсутствие внятной и правдоподобной версии. То нам предъявляют фотографии целой лаборатории по производству наркотиков, то признают, что фотографии сделаны в совершенно другой квартире. То по сетям разгоняется версия, что Голунов — тяжелый наркоман, вынужденный торговать наркотиками, чтобы добыть деньги себе на очередную дозу — то приходят результаты экспертизы, которая никаких наркотиков в его анализах не нашла.
Конечно, всегда есть вероятность, что мы чего-то не знаем, что вот-вот явятся железные доказательства вины журналиста — но чем дальше, тем вероятность этого становится меньше. И тем более вероятным представляется, что имеет место другое преступление — намеренная попытка фальсифицировать обвинение в отношении невиновного человека.
В этой ситуации политические предпочтения, или особенности личной жизни обвиняемого, или кто вышел или не вышел в его поддержку, просто не имеют отношения к делу — важно, совершал ли он инкриминируемые ему деяния. По всей видимости, нет.
Правосудие важнее политических симпатий или антипатий. Как говорит Писание, «удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника» (Исход 23:7).
Но есть и политические причины, по которым охранителю стоит выступить против того, что выглядит как неправосудное преследование. Коррупция в правоохранительных органах, когда полиция используется для сведения личных счетов — это чрезвычайно опасное преступление не только против личности, но и против государства. Подобные преступления делают для возбуждения мятежа и смуты, и создания, как говорил классик, «революционной ситуации» гораздо больше, чем все усилия врагов государства.
Вспомним, что одним из запалов к киевскому Майдану были преступления милиционеров во Врадиевке — которые не были пресечены и наказаны надлежащим образом. Если бы Янукович отреагировал на эти безобразия с должной решимостью и показал бы твердость в пресечении злоупотреблений, он до сих пор был бы уважаемым украинским политиком и, возможно, президентом, а страна избежала бы всех бедствий смуты.
Люди могут относительно спокойно переносить коррупцию в других областях — там, где лично они не чувствуют себя под прямым ударом. Но вот злоупотребления в правоохранительных органах, из-за которых рядовой гражданин может лишиться свободы или даже жизни, воспринимаются как прямая угроза и разрушают доверие и лояльность по отношению к государству.
Подобные преступления (или серьезные подозрения в них) особенно раздражают людей потому, что стать жертвой коррумпированных полицейских — это вполне реально для обычного человека и его близких. Даже если он не делает ничего особенно раздражающего — не пишет разоблачительных материалов или не составляет конкуренции кому-то важному — он может попасть под каток.
Либеральные журналисты могут раздражать и вообще восприниматься как «не наши» — но у них нет возможности отправить вас или ваших родных в тюрьму за преступление, которого вы не совершали.
Поэтому серьезное подозрение в фальсификации обвинения, которое возникает в деле Голунова, должно быть тщательно расследовано, истина установлена и, если подозрения подтвердятся, ответственные выявлены и наказаны. Этого требуют не только интересы самого Голунова или близких к нему людей — этого требуют интересы государства и сохранения общественной стабильности.
Этого также требуют интересы полиции и правоохранительных органов — тех честных и усердных людей, которые добросовестно исполняют свой нелегкий и часто опасный долг, чтобы защитить законопослушных граждан от преступников. На этих достойных людей неизбежно падает тень от подобных служебных преступлений — чего они никак не заслуживают. Должное расследование и наказание виновных поможет честным правоохранителям и дальше служить обществу.
Это не конфликт «государства» и «общества». Это конфликт, вызванный сильными подозрениями в том, что полномочия государства, в данной конкретной ситуации, перехвачены криминальными элементами, действующими в своих собственных, а отнюдь не государственных интересах. И тут общество и государство находятся по одну сторону — а эти криминальные элементы по другую.
Как-то поддерживать эти элементы — не значит выступать за государство. Это значит выступать против него.
Конечно, не исключено (хотя все менее вероятно), что завтра мы увидим какие-то решительные доказательства вины Ивана Голунова — а наши подозрения в подлоге рассеются. Но обвинению надо очень постараться предъявить эти доказательства, учитывая, как противоречиво и неубедительно все то, что было предъявлено до сих пор. Какое-то из двух преступлений — наркоторговля или подлог — точно имеет место, и дело должно кончиться тщательным расследованием и открытым судом.