“Дело государства”. Почему сенаторы не понимают, как устроен механизм закупки незарегистрированных лекарств

В Совете Федерации вместе с Минздравом начали работу над законопроектом о ввозе в Россию незарегистрированных иностранных лекарств для тяжелобольных. Комментируя инициативу, председатель комитета Совфеда по социальной политике Валерий Рязанский отметил, что закупка и ввоз таких препаратов — “дело государства”. “Главная идея предполагаемого нами закона должна сводиться именно к этому — не передавать эти полномочия на уровень родных и близких либо благотворителей”, — сказал сенатор. Елена Грачева удивилась словам Рязанского. Родственники и благотворители и так не имеют возможности закупать и ввозить препараты, а у государственных больниц нет соответствующий инфраструктуры, чтобы делать это.

Елена Грачева. Фото: takiedela.ru

— Сейчас происходит так: предположим, терапия исчерпана, — объясняет Грачева. — Собирается консилиум, который имеет право назначить в принципе любой препарат по жизненным показаниям. Это право есть у любого федерального учреждения, а если учреждение не федеральное, решение принимается с участием специалиста оттуда или утверждается в комитете по здравоохранению. Дальше они обращаются в специальный отдел Минздрава, который в течение нескольких дней визирует решение консилиума, то есть дает право больнице применять препарат для лечения конкретного пациента. Это разрешение на применение.

Дальше механизм не прописан. Существует несколько ситуаций: если у клиники или региона есть деньги, она может обратиться к любой фармкомпании, у которой есть право в том числе и ввоза препарата из-за границы. Либо к фармкомпании обращается благотворительный фонд. Компания сама оформляет документы на ввоз и сама отвечает за весь цикл: закупка, ввоз, растаможка, доставка в больницу. Мы так возили.

Можно по-другому. Консилиум получает решение, благотворительный фонд на основе этого заключает договор с импортной аптекой, той, где уже есть этот препарат, или с поставщиком, платит деньги, а потом какая-нибудь курьерская компания, например DHL, доставляет.

Как это государственная больница может сделать, я не понимаю. С DHL у них есть договор, а вот с импортной аптекой нет. И я не очень понимаю, разрешено ли это. У самой больницы нет возможности заключить договор с поставщиком на Западе напрямую: нет специалистов, счетов и права распоряжаться внутренними деньгами.

Пока понятно только то, что им дали задачу как-то эту проблему решить. Что они там сейчас принимают, никто не знает. Если они принимают процедуру облегченной регистрации для орфанных препаратов — это одна история. Если они принимают законопроект по поводу того, что у клиник должна быть создана инфраструктура для ввоза, которой сейчас нет — это другая история.

Но то, что сенатор Валерий Рязанский вчера заявил, говорит о том, что он вообще не в курсе, как устроена эта система сейчас.

Записала Наталья Костарнова