Священника Глеба Грозовского экстрадировали в Россию. Два года разбирательств – и Израиль дистанцировался от этого дела, чтобы не обременять себя последствиями, которые неминуемо скажутся на его отношениях с Россией и с Церковью.
Презумпция виновности, или…?
Иеромонах Димитрий (Першин)
А в нашей стране отец Глеб теперь оказался один на один с ее правоохранительной системой. Что изменилось за прошедшие годы?
Во-первых, был проведен тщательный анализ аргументов обвинения, доступных для публичного обсуждения. Преобладающее большинство экспертов сходятся в том, что эти аргументы не выдерживают критики. И что это дело развалилось бы, не начавшись, если бы следствие велось объективно.
Во-вторых, следствие не смогло подтвердить свои выводы какими-либо новыми серьезными доказательствами. Либо мы об этом ничего не знаем.
В-третьих, это заведомо скандальное дело получило широкий общественный резонанс. Но отнюдь не тот, на который могли бы рассчитывать заинтересованные в нем лица.
Оказалось, что и православные христиане, и общество в целом стоят на позициях презумпции невиновности.
В-четвертых, доброе имя отца Глеба Грозовского, отдававшего жизнь прихожанам, бывшим наркоманам, детям и подросткам, желающим больше узнать о Евангелии, и даже своим собратьям – футболистам «Зенита», осталось добрым. И во многом именно его прямые выступления по существу вопроса, многочисленные свидетельства тех детей и взрослых, кто вместе с ним отдыхал и работал в лагерях, оказались убедительнее всех, по слову Высоцкого, интернет-сплетен в виде версий.
В-пятых, повзрослели гипотетические жертвы якобы имевших место посягательств. И теперь им предстоит нести юридическую ответственность за озвученную ложь, если она будет доказана.
Всё это так, но еще есть одно обстоятельство, способное перечеркнуть вышеперечисленные. Дело в том, что ответственность за оговор священника со стороны взрослых «обвинителей» тоже никто не отменял. И она может наступить, если заказной характер обвинений будет доказан. Более того, возникнет вопрос об ответственности тех лиц, что причастны к ведению дознания и следствия. Как минимум – об их профпригодности. Как максимум – о правовых последствиях.
К сожалению, «честь мундира» иногда превалирует над честью как таковой. И всё же тот факт, что Следственный комитет России не стал замалчивать и покрывать ряд противозаконных действий своих сотрудников, выявившихся за последние полгода, вселяет надежду, что и в случае дела священника Глеба Грозовского оно будет взято под особый контроль.
В этой ситуации вновь актуален опыт Максимилиана Волошина, которому удавалось в Крыму, переходившем из рук в руки, убеждать красных не расстреливать гражданских лиц, причтенных к белым, и наоборот. Поэт вспоминал после, что, ведя переговоры, молился он не только за жертву, но и за палачей.
Замечу, что в этих молитвах он просил не о возмездии, не о наказании, а о просвещении сердец этих людей светом истины и милосердия. Именно о таком отношении к обвиняющей стороне просит нас все эти годы в своих обращениях и отец Глеб Грозовский.
И я думаю, нам ничто не препятствует услышать его.
Подробнее об обстоятельствах дела и возможном участии в поддержке отца Глеба можно узнать на сайте http://grozovskiy.com/
Иеромонах Димитрий (Першин)
Вы прочитали статью Презумпция виновности Грозовского. Читайте также:
Израиль выдал России священника Глеба Грозовского