Защита не от болезни, а от тяжелого течения
Антон Барчук
— Зачем прививать детей, если они почти не болеют?
— С появлением нового дельта-варианта дети уже могут и болеть, и распространять инфекцию. Большинство, конечно, переносят ковид как обычную простуду, но мы же прививаем детей от гриппа. Точно так же надо относиться к вакцинации от коронавируса. Кто-то из детей все равно будет переносить заболевание тяжело, а последствия для ребенка в долгосрочной перспективе могут быть даже опаснее, чем для взрослого. Так что вакцинация — один из способов предотвращения последствий болезни. Их риск выше, чем от возможных последствий прививки.
— До сих пор главным аргументом было то, что дети могут быть распространителями. Теперь главный аргумент — собственно болезнь?
— Аргумент по поводу распространения в условиях, когда бушует дельта, работает меньше. Вакцинация давно защищает не столько от болезни, сколько от тяжелого течения. Риски распространения снижаются, но эффективность вакцинации в отношении предотвращения инфекции стала меньше. Тем не менее, есть вероятность того, что вакцинированные дети не будут особо активными распространителями.
— Были замечены редкие, но оттого не менее ужасные последствия в виде синдрома Кавасаки. От них прививка защитит?
— Кавасаки был замечен у совсем маленьких, а сейчас пока обсуждается вакцинация подростков, 12-18 лет. Для детей младшего возраста требуются отдельные исследования, я пока не слышал, чтобы они проводились в России. Но я думаю, очередь дойдет и до них. Скорее всего, для маленьких детей вакцина тоже будет эффективна и будет предотвращать тяжелые последствия, вроде того же Кавасаки. Но пока никаких результатов нет, и говорить не о чем.
Больше людей понимают пользу прививки
— Вы работаете в Финляндии, у вас группу 12-18 прививают вовсю?
— Тут в принципе немножко другое отношение к вакцинации. В возрастной группе 12-18 используются вакцины по поводу других болезней, например, от ВПЧ. Но когда речь зашла о вакцинации детей от коронавируса, даже здесь выходили активисты с заявлениями о том, что прививать их не надо. Тем не менее, среди подростков охват вакцинации тоже довольно хороший.
Кстати, здесь принято все риски, соотношение пользы и возможного вреда, проговаривать и с родителями, и с детьми.
Поэтому нет такого отторжения, как в России, все понимают, что прививка работает и что есть контроль за нежелательными явлениями. Никому и в голову не придет, что могут быть использованы препараты, у которых риски выше, чем возможная польза.
— Если к вам придут и спросят, прививать ли 12-летнего ребенка «Спутником», что вы ответите?
— Что все зависит от результатов исследований. Если они показали, что дополнительных рисков нет, то все хорошо. «Спутник» мы часто сравниваем с другими вакцинами, потому что у нас обычно не хватает данных.
Другое дело, что даже с самыми положительными результатами вакцинация детей вызовет, наверное, очень бурную реакцию общества. Если уж на взрослых так реагировали…
Фото: pexels.com
— У нас пока еще не очень привыкли взвешивать баланс плюсов и минусов. Для этого нужен какой-то новый цивилизационный рывок.
— На самом деле уже большой прорыв то, что у нас сейчас доля людей, которые получили хотя бы одну дозу, чуть-чуть больше, чем доля людей, которые планировали вакцинироваться еще до того, как появилась вакцина. Изначальные опросы говорили, что вакцинироваться готовы порядка 30% людей, и когда появились вакцины, эти люди привились первыми. Сейчас, как я понимаю, количество привитых первой дозой — уже больше.
Хотя многие люди заняли выжидательную позицию. И их не интересуют результаты исследований, они смотрят, что там у соседа, который вакцинировался. Вроде бы ни у кого хвосты не вырастают.
— Ну как это, сколько страшилок, что сосед привился — и умер. Люди по-прежнему верят, что прививка опаснее, чем болезнь. И их очень трудно переубедить.
— Но положительная динамика есть. Сейчас, я думаю, гораздо больше людей понимают пользу прививки, чем когда «Спутник» только-только появился. Наверное, родителей подростков убедить будет еще сложнее, хотя небольшой процент согласится в самом начале.
Последний этап пандемии?
— Не может ли быть такого, что чем больше подростков привьется, тем скорее появится новый штамм, который будет обходить защиту и станет опасен именно для детей?
— Я не думаю. У нас хорошая смесь вакцинированных и переболевших. И, наверное, имеются еще и не переболевшие.
Вирусу есть где упражняться, все у него нормально и без детей.
А распространение инфекции на популяционном уровне вакцинация действительно снизит, хоть и не на 100%.
— Можно ли сказать, что если снижен риск тяжелого течения, то снижен и риск распространения?
— Любая вакцина защищает в принципе от инфекции, но есть несколько уровней воздействия. Первый, когда у нас был предыдущий вариант, защита от инфекции была довольно хорошая. Когда появился новый, она стала меньше, но сохранилась. Следующий уровень — когда человек все же заболеет, вакцина защищает его от тяжелого течения и попадания в больницу. В больнице — от реанимации. В реанимации — от смерти. Здесь вакцина по-прежнему довольно эффективна.
Если человек все же болеет тяжело и при этом находится в коллективе, то тут вопрос не к вакцине, а к контактам. Почему они не были ограничены? К сожалению, сейчас люди не соблюдают мер предосторожности, при том что вакцинировано все равно очень мало народу. Сегодня распространение сдерживают в основном переболевшие.
— Как вам кажется, какой-то свет уже брезжит в конце туннеля?
— Пока что очень много случаев фиксируется каждый день. Но здесь главный вопрос: то, что происходит сейчас, — это последний этап пандемии, который может продлиться несколько месяцев, когда окончательно переболеют все (в том числе, скорее всего, и вакцинированные)?
Фото: unsplash.com
Пандемия закончится быстро и резко. Если мы увидим резкое падение числа новых случаев, то, скорее всего, это все. Если не увидим, то нужно обсуждать почему. Тут может быть несколько причин: возможно, защита длится год-полтора.
— Ужасно, что этот штамм так шустро мутирует!
— Ну, не так шустро. Пока мы живем в мире дельта-варианта, который хорошо распространяется, он заместил все остальные и резко ускорил пандемию. У нас глобально было два этапа: до дельта-варианта и после дельта-варианта. Сейчас мы живем во втором этапе, и, собственно, он сделал невозможным вот этот вот популяционный иммунитет, о котором все так мечтали, захватив также группу, которую мы сегодня обсуждаем: молодых и подростков. И возможно, если не придет еще один вариант, это последний всплеск.
— А если придет? Бета, гамма и так далее — пока не переберем все буквы греческого алфавита?
— Понятно, что коронавирус никуда не исчезнет. Просто когда мы наконец придем к этапу, когда все люди либо защищены вакциной, либо уже переболели, то повторный контакт с вирусом не будет приносить такого количества смертей. И тогда можно будет сказать, что мы, собственно, покончили с пандемией и пришли в нормальное сожительство с коронавирусом. Даже если он будет мутировать, как это ежегодно происходит с вирусом гриппа, это уже не будет представлять опасности для популяции. Но это лишь один из сценариев, и он оптимистичен. Есть и другие.