Храм Христа Спасителя. Один из новых старых символов Москвы. Новый — потому что всего пятнадцать лет тому назад началось его возрождение. Старый — ну, понятно почему.
Большинству из нас храм Христа Спасителя знаком по пасхальным и рождественским телевизионным трансляциям патриарших богослужений. «ХХС» («хэхээс») — так в церковном просторечье зовется кафедральный столичный собор — это, конечно, прежде всего официоз, визитная карточка, фасад. Фасад блестящий и дорогой, даже немного пугающий своим строгим великолепием.
Но даже во время пасхальных или рождественских богослужений, когда чуть ли не половина храмового помещения отводится под «випов», приезжающих сюда «отметиться» и мелькнуть в телевизоре; когда по причине визитов президентов и премьеров алтарь становится похож на вестибюль 
какого-нибудь Большого Кремлевского дворца из-за толп сотрудников ФСО, президентских «протокольщиков» и прочих гладко выбритых деятельных персонажей в дорогих костюмах и хорошей обуви; когда в алтаре надо внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о телевизионные кабели, разползшиеся, как толстые чёрные змеи, под коврами зелёного («патриаршего») цвета; когда журналисты в своём «загончике» громоздятся в три яруса, чтобы сделать нужный кадр — крестящегося и кланяющегося в ответ на патриаршее благословение президента, — даже и тогда видно, что храм живёт своей, особенной жизнью. На которую не влияют ни костюмы, ни галстуки, ни президенты, ни министры, ни телекамеры, ни… — никто и ничто.
Потому что совершается богослужение. Потому что молятся священники, архиереи и патриарх. Потому что молятся — наверное, всё-таки молятся? — эти самые президенты и премьеры, многочисленные придворные «випы» и иже с ними. Потому что молятся прихожане. Которых, слава Богу, всегда больше, чем «прочих официальных лиц». Потому что умудряются молиться даже те, у кого, казалось бы, ни на что другое, кроме как облачить-разоблачить-принести-подать, времени остаться не должно, — архиерейские иподиаконы! Сам видел, ей-ей. Это очень непривычное и радостное зрелище — молящийся иподиакон.
А вообще, самое душевное и согревающее сердце действо на таких службах происходит «за кулисами». Вот заканчивается Евхаристический канон. «Святая — святым!..» — улетает куда-то вверх, в полусумрак высоченных сводов, таких недосягаемых, что иногда возникают сомнения: они вообще реальные?.. В галерее за алтарем толпится народ. Все всех знают, все друг друга поздравляют с праздником, встречаются старые знакомые, люди делятся новостями, шутят, немного сплетничают — куда ж без этого в православной тусовке-то. Кто-то набивает на мобильном телефоне смс-рассылку друзьям и знакомым: «Христос раждается — славите!..»
И вот чем хорош храм Христа Спасителя — тем, что он большой. Такой огромный терем-теремок посреди Москвы. Там всякий сможет встретить праздник так, как ему привычнее: кому охота поболтать с друзьями — поболтает, кому охота помолиться, исповедаться и причаститься — помолится где-нибудь в сторонке, найдет батюшку и исповедается ему в гулкой галерее, где на мраморных стенах рядами — имена героев Отечественной войны 1812 года… Кто валится с ног и засыпает на ходу после длинющих служб Страстной седмицы или первой недели Великого поста — даже и сей раб Божий сможет найти укромный уголок, чтобы после запричастного стиха прикорнуть минут на десять-пятнадцать.
Обжили всё-таки храм Христа Спасителя. Вот уж пятнадцать лет как началось его восстановление (кстати, именно на Рождество в 1995 году был заложен камень в основание будущего храма) и десять лет как храм освящен — и он потихоньку приобретает своё «лицо».
Ведь помимо двух официальных «телевизионных» богослужений в году в его стенах происходят вполне обыденные события, течет обычная приходская жизнь. В храм Христа Спасителя, точно так же, как и в любой другой храм Москвы, люди заходят помолиться, поставить «Казанской Божьей Матери» свечку, заказать сорокоуст, купить крестик для крестной дочки или настенный церковный календарь в подарок набожной старушке-маме. Здесь перед сияющими сусальным золотом иконами в мраморных киотах люди плачут точно так же, как плачут перед картонными, украшенными жестяными цветами иконочками где-нибудь в сельской церкви. 
И именно эти обыденные, повседневные нужды и заботы простых верующих людей — и прихожан, и «захожан» — и оживляют суровые черты бронзово-позолоченного лица главного собора страны.
Храм Христа Спасителя. Один из новых старых символов Москвы. «Один из». Написал и задумался: а какие ещё примеры приходят на ум? Казанский собор на Красной площади? Ну, пожалуй. Иверская часовня? Наверное, да. Вот, собственно, и всё. …Нет, не всё. Ещё — десятки восстановленных храмов, в каждом из которых за более или менее позолоченным фасадом (какая вообще разница, за каким?) так же, как и в «хэхээсе», течет размеренная приходская жизнь. Жизнь церкви. Жизнь Церкви.
У храма Христа Спасителя сегодня — престольный праздник. День рождения храма. Праздник Жизни. Праздник света. Праздник веры. Христос раждается — славите!
Словарь «Правмира» — Храм, церковь