Святые земли русской
День Всех святых, в земле Российской просиявших, знаемых и незнаемых, — праздник Русской Православной Церкви
Сегодня праздник нашей поместной Русской Православной Церкви — День Всех святых, от века в земле Российской просиявших. День этот, его песнопения и чтения, заставляет задуматься об истории нашей Церкви, одной из Церквей-сестер Вселенского Православия, о ее судьбах, современном состоянии и о каждом из нас как о членах ее тела. Являемся ли мы любящими и верными ее чадами — или лишь случайными посетителями ее храмов? Сегодня, обращаясь к опыту близких и далеких наших предков, необходимо осознать, что мало быть верующим, — надо быть воцерковленным, то есть жить регулярной духовной жизнью, регулярно участвовать в Таинствах Церкви, в ее молитвах, жить ее радостями и болями. Воцерковляясь, мы приобретаем опору, делаем свою жизнь богаче и содержательнее, приближаемся к совершенной радости.
Важнейший вопрос нашей современной жизни — это вопрос о Церкви, о ее единстве, о ее внутренней, приходской жизни. «Верую… во едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь», — так поется в православных храмах на каждой Литургии, эти слова, восстав от сна, произносит каждый православный, творя утреннее молитвенное правило. Без этой веры нельзя считать себя православным.
В дневном тропаре сегодня поется: «Якоже плод красный (то есть прекрасный) Твоего спасительного сеяния Земля Российская приносит Ти, Господи, вся святыя в той просиявшия. Тех молитвами в мире глубоце Церковь и страну нашу Богородицею соблюди, Многомилостиве».
В нем мы молимся прежде всего о Церкви, о ее единстве. Просим молитв и помощи у всех святых, в стране Российской просиявших. Но нельзя, прося в молитвах о единстве Церкви, расчленять ее своими словами и делами.
Христианства нет без Церкви, есть только некое подобие его, равно как Церкви нет без епископа — носителя особого благодатного дара, преемственно и соборно передаваемого избранным с апостольских времен. Это общецерковное сознание сохраняется от дня нисхождения Духа Святого на апостолов и доныне. Выбор и поставление епископов — важнейшая часть деятельности святых Апостолов; многие из них сами были епископами отдельных городов и областей.
Ученик апостола Иоанна Богослова, священномученик Игнатий Богоносец, о котором при его жизни говорили, что младенцем его брал на руки Иисус Христос (Мф 18:2; Мк 9:36; Лк 9:47) в Послании к филадельфийцам писал: «Старайтесь иметь одну Евхаристию, ибо одна Плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша во единение Крови Его, один жертвенник». Он же подчеркивал: «Без епископа не делайте ничего относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это», — то есть священником, имеющим на то благодать, получаемую в таинстве священства.
Без епископа нет Церкви, поэтому при всех гонениях на Церковь — и в первые века, в Римской империи, и в XX веке, в атеистическом государстве, главный удар направлялся на епископат. Сейчас, когда нет физических гонений, делаются попытки подорвать в пастве доверие к архиерею, используя клевету и ложь. Не надо удивляться этому, хотя, конечно, не все церковные иерархи достойны своего сана, как и не все входящие в храм Божий достойны имени христианина.
По учению апостола Павла, Церковь — это тело Христово, а мы все — его члены (см. Кол 1:24; Еф 5:30). Единство Церкви и преемственность благодати ее священства от Апостолов — это один из краеугольных камней Православной веры. Вот почему наша Православная Церковь называется Апостольской, Соборной, хотя и состоит из отдельных поместных Церквей, находящихся друг с другом в тесном евхаристическом общении. Такое восприятие и понимание Церкви сопереживается, раскрывается, разъясняется на протяжении всей ее истории. Об этом учили апостол Павел (I в.), святитель Иоанн Златоуст (IV— V вв.), святой Иоанн Дамаскин (VII-VIII вв.), блаженный Феофилакт Болгарский (XI в.), святитель Феофан Затворник (XIX в.), священномученик Иларион (Троицкий) (XX в.). Эту же простую богооткровенную истину для русской интеллигенции, увлеченной рационалистической философией Запада, пытались раскрыть миряне нашей Православной Церкви — Алексей Степанович Хомяков (1804-1860) и др.
В Церкви вера, принятая от Христа и Апостолов, на протяжении веков сохраняется одной и той же. Она лишь разъясняется иногда в новых образах и понятиях в связи с запросами церковного народа или сомнениями мира сего. Эту веру блюли как святыню, как драгоценность святые, в земле Российской просиявшие, ее оберегало в течение тысячелетия русское Православие. Стремясь сохранить чистоту православной веры, мы очень четко различаем богооткровенные догматы, исторически сложившиеся благодатные каноны и частные богословские мнения-теологумены.
Отход от церковного единства ведет к сектантству, к ересям. Каждый новый «учитель» проповедует по-своему, и христианское учение становится чем-то весьма неопределенным, постоянно изменяющимся по желанию новоявленных учителей. Это хорошо видно на примере истории протестантизма и старообрядчества, на примере разделения новейших религиозных течений на все новые и новые враждующие между собой секты и группы. Причина расколов — гордость человеческая, хотя иногда поводом могут служить поступки и деяния лиц, которые считают себя находящимися в Церкви.
«С самого начала христиане составляли Церковь, — пишет священномученик архиепископ Иларион (Троицкий), — и веру в ее спасительность и в ту истину, что христианство не отделено от Церкви, мы можем считать данной от Самого Господа Иисуса Христа <…> Христос не только великий учитель, Он — Спаситель мира <…> Не учение только имеем мы от Христа Спасителя нашего, а жизнь». Христианство — радостная полнота жизни во Христе. Полнота этой жизни невозможна без участия в церковных таинствах.
Наши российские новомученики страдали не только за абстрактную веру христианскую, но прежде всего за Церковь Христову. Они не хотели менять радость совершенную на призрачное счастье мира сего.
С первых дней «великой» революции стали гнать и уничтожать именно Православную Церковь. Мусульманам Ленин писал поддерживающие письма, до 1929 г. гонений на баптистов не было. Через государственное издательство издавали пробуддистскую апологетику, в частности, работу супруги Рериха. После 1929 г. стали, правда, преследовать «и всех, и вся» за всяческое разномыслие. Эти факты должны быть осмыслены и в историческом, и в духовном плане.
С кого нам брать примеры отношения к миру и Церкви, как не с наших русских святых и подвижников веры и благочестия, мученичества и исповедничества?
К кому нам обращаться за молитвенной помощью в годы нестроений, народных бедствий и соблазнов, как не к нашим святым соотечественникам? И мы просим Бога: «Тех молитвами в мире глубоце Церковь и страну нашу» сохрани.
У кого нам учиться вере, надежде и любви, терпению и христианскому мужеству, твердости в вере и молитве, верности Матери-Церкви, как не у святых нашей земли?
Многие из них жили в глубокой древности: святые первоучители словенские Кирилл и Мефодий, святой равноапостольный великий князь Владимир, преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские, Сергий и Никон Радонежские. Другие — всего сто-двести лет тому назад: преподобный Серафим Саровский, святители Иннокентий Московский, Феофан Затворник. А некоторые жили среди наших отцов и дедов. С ними молились, беседовали, трудились, их учили святой праведный Иоанн Кронштадтский, святейший Патриарх Тихон, святители митрополиты-мученики Владимир и Вениамин, миряне-мученики Юрий и Иоанн и многие другие, еще не канонизированные. Среди русских святых — люди всех званий и состояний, разного возраста и пола, монахи и князья, ученые и простецы. Из этого сонма каждый может выбрать себе примеры для подражания. О русских святых написано множество статей, книг. Образы русской святости в последние годы привлекают к себе богословскую мысль Запада. Тем более нам, живущим на русской земле, освященной их святыми мощами, созданными ими храмами и монастырями, надо знать и любить все то, что веками формировало духовный мир русского Православия. Это смиренномудрие, любовь к Богу, единство с Церковью, это христианское отношение к миру: оно должно быть, по словам святого Максима Исповедника, «не чувственно, не бесчувственно, а сочувственно». «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся», — учил святой преподобный Серафим Саровский. Дух мира и молитвы собрал вокруг преподобных Антония и Феодосия сонм Киево-Печерских подвижников, которые, расходясь по Руси, возглавляли многие архиерейские кафедры.
Этот же дух собрал вокруг преподобного Сергия Радонежского сонм учеников, которые по всей России создавали новые обители. Преподобный дал импульс духовному, культурному и государственному возрождению Руси, — вспомним хотя бы преподобного Андрея-иконописца (Рублева) и победу на Куликовом поле.
Этот же дух согревал немощных в Марфо-Мариинской общине святой благоверной княгини-мученицы Елизаветы Феодоровны.
Среди русских святых — люди самых разных национальностей: греки, татары, болгары, грузины, немцы, евреи, — все воедино во Христе, все они подвизались в нашей Церкви, на нашей земле. Первосвятителями ее были греки, русские, болгары, мордвин. «Нет ни Еллина, ни Иудея <…> но все и во всем Христос» (Кол 3:11).
Древнее наше русское благочестие было связано главным образом с монастырями: они были центрами духовной и культурной жизни. С конца XIX в. стали появляться духовные центры в городских приходах. Это Андреевский собор Кронштадта, где служил всероссийский пастырь — святой праведный Иоанн Кронштадтский и всея России чудотворец. Со всей России ехал к нему православный люд за молитвенной помощью и советом. Москвичам же он говорил: «А зачем вы едете ко мне — у вас же есть отец Валентин Амфитеатров». Сколько слез и молитв было пролито на Ваганьковском кладбище у могилки этого настоятеля Архангельского собора Кремля! А оптинские старцы посылали паломников к отцу Алексию Мечеву в храм Святителя Николая на Маросейке.
Вся история Церкви — это история гонений и кратких периодов спокойной жизни: мученичество первых веков, гонение на Православие арианствующих императоров и императоров-иконоборцев… Бывали притеснения Церкви и со стороны русских царей и императоров, и тогда Русская Церковь выдвигала мучеников и исповедников. Мы молимся убитому царем Иоанном Грозным святому митрополиту Московскому и всея Руси чудотворцу Филиппу и священномученику патриарху Гермогену. Мы чтим страдания митрополита Арсения, замурованного с вырванным языком в крепостной* камере по указу императрицы Екатерины II. В XVII в. русские самодержцы не разрешали ставить русских в архиереи, боясь единства народа и Церкви. Пушкин отмечал, что Екатерина своими гонениями на Церковь подорвала культуру и нравственность в русском народе. Позднее был период, когда во имя «христианской любви» была ограничена, практически запрещена критика западных конфессий; за свое святительское слово перед императором митрополит Владимир был удален из Петербурга. Так при благоверных царе и царице начался крестный путь священномученика Владимира — и закончился пытками и расстрелом при большевиках. При внешнем благолепии и внешней симфонии жизнь Церкви была трудной и сложной — и не надо ее идеализировать: кощунственные оргии Иоанна Грозного и Петра I, сыно-, муже- и отцеубийцы, прелюбодеи сменяли друг друга на русском престоле. Могли ли они болеть духовно за Православную Церковь! Обер-прокурором Священного Синода назначали и лютеранина, и масонов. Воспитанные в протестантизме царицы принимали православие только ради короны. Через придворные круги в Россию проникали западные проповедники, а императорская чета приглашала ко двору французских «экстрасенсов» и сомнительных личностей из Сибири. Вот где он, тот «экуменизм», с которым якобы борются сторонники монархии Романовых.
После 1917 г. началась героическая эпоха в истории Русской Православной Церкви — эпоха массового мученичества. Русская Церковь, выдержав десятилетия гонений, сохранила чистоту Православия.
В годы революции многие бежали из России. Когда епископа Алексия (Симанского), будущего Патриарха, отец умолял бежать в Финляндию, тот сказал: «Пастырь не бежит от своей паствы. Его долг оставаться с нею и принять все тяготы, выпавшие на ее долю. Я епископ и должен оставаться со своей паствой, чем бы мне это лично ни грозило». Так говорил будущий Патриарх Алексий I.
Вопрос стоял так: бежать из страны от своей паствы, сохранив свою видимую чистоту, или остаться здесь и поддерживать православную веру в народе родной страны, будучи готовым заплатить за это своей кровью. Все пять моих первых духовников скончались «там», — кто расстрелян, а кто умер от пыток и болезней. А сколько знакомых страдало и встретило смерть за веру христианскую. И встает перед глазами образ молодой жизнерадостной красавицы Нади Богословской, расстрелянной в лагере, ее старшего брата — талантливого инженера Михаила, видимо, казненного, строгий облик убиенного владыки Варфоломея [2] и многих, многих других.
Каждый христианин, мирянин или священник, а тем более архиерей, должен был быть готовым отказаться от личной карьеры, быть готовым на смерть за Христа и Его Церковь.
И в этих условиях пастыри должны были оставаться среди православного народа, окормлять свою паству и, если возможно, приводить к вере и не имевших, и утративших ее. Многие в тюрьме и в сталинских лагерях обрели веру, общаясь со священниками и верующими мирянами-сокамерниками.
Возникали и подпольные храмы, катакомбные монастыри; Литургии совершались и в лагерях на груди мучеников, и в коммунальных квартирах, и в пещерах Средней Азии, и т. д. И на многих из них поминалось имя первосвятителя Московского Патриархата. Монастыри тех лет имели строгий и очень своеобразный устав. Евхаристически эти церкви и монастыри были связаны и с Патриархом Алексием I и Пименом (а ранее некоторые — и с митрополитом-патриархом Сергием), и с теми, кто был с ними несогласен, с так называемыми непоминовенцами. В сложнейших полулегальных и нелегальных условиях шла подготовка новых священнослужителей. Особо надо отметить на этом поприще труды будущих митрополитов Григория (Чукова), Гурия (Егорова) и расстрелянного архиепископа Варфоломея (Ремова).
Если мы канонизируем всех наших мучеников, то сонм святых в Русской Церкви будет больше, чем во всех других поместных Церквях вместе взятых.
…В Магадане вырыли ров, триста священников загнали в него и засыпали живыми. Земля три дня дышала человеческими легкими. 40 священников были зарыты живыми на Смоленском кладбище Ленинграда. Тысячи и тысячи расстрелянных, миллионы погибших в тюрьмах и лагерях. Когда вели на расстрел митрополита Владимира, он не извергал из уст своих проклятия убийцам, а пел песнопения чина монашеского погребения.
Эти святые мученики зовут нас не к мести и ненависти, а к молитве, твердости в вере и любви. Их кровью полита земля России, и их молитвами восстает ныне Русская Церковь. Но спросим себя: достойны ли мы их крови? Достойны ли мы быть наследниками их памяти? Чего мы сами хотим, к чему стремимся? В нашем ответе на этот вопрос — наше будущее. Променяем ли мы нашу веру на материальные блага Запада и духовные лжеучения Востока или укрепимся в Православии?
Прошедшие десятилетия — славная эпоха в истории Русской Церкви.
В условиях жесточайших гонений и подполья в кружках и группах изучалось Священное Писание, история Церкви, литургика; писались богословские работы, расходившиеся (обычно анонимно) в рукописях и машинописях.
Когда стали говорить о необходимости уйти в катакомбы, митрополит Сергий (Страгородский) отвечал: «Всех в катакомбы не уведешь. Нельзя без храмов и Евхаристии оставить малых сих, русский народ православный — без христианских Таинств».
От наших иерархов, священников требовалось жить по заповеди Христа: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф 10:16), — и по словам святого апостола Павла: «Братия! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму совершеннолетни» (1 Кор 14:20). Конечно, бывали случаи отступничества, но ведь и среди учеников Христа был Иуда.
Как против Христа выступали лжесвидетели, так и против Церкви в течение всей ее истории пускают в ход клевету, причем часто она зарождается в околоцерковной среде, называющей себя православной, а потом с радостью подхватывается светскими изданиями. Клеветали обновленцы, клевещут «радетели православия» и псевдодемократы.
Мы не осуждаем уехавших из России в годы гражданской войны. Для многих это был вопрос сиюминутного сохранения своей жизни от сегодняшнего или завтрашнего расстрела. Многие были высланы насильно.
Эмиграция православных из России имела большое общецерковное значение.
Ее можно сравнить только с бегством последователей Христа из Иерусалима во времена Апостолов. Одно привело к распространению христианства среди язычников, вторая — Православия среди неправославных народов. Возникли англо-, франко-, испаноязычные и другие православные приходы. Расцвету русского православного богословия способствовала непосредственная встреча с теологической мыслью Запада. Основания и начала этого расцвета лежат в России и в аскетическом, и в литургическом, и в богословском плане: преп. Серафим Саровский, святители Феофан и Игнатий, св. равноапостольные Иннокентий и Николай, Сергий (Страгородский) со своим разъяснением православного учения о спасении, Хомяков и его друзья, о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков и др. Мы преисполнены благодарности к Свято-Сергиевскому Институту в Париже, созданному митрополитом-экзархом Евлогием, и к Свято-Владимирской Академии в Нью-Йорке. Своими трудами они способствуют возрождению Православия в России. Евхаристического общения с ними мы не теряли, под чьей бы юрисдикцией они ни находились. Раскола не было и нет. Боль вызывало и вызывает лишь руководство Русской Зарубежной Православной Церкви. Зарождение ее началось с политики: белые генералы и примкнувшие к ним иерархи поставили задачу — восстановить на русском престоле род Романовых, — отсюда их дружба с «Памятью».
Враги Христа и Церкви прямо говорят: «Мы не допустим единства Церкви», — это из установок бывшего Совета по делам религий. Как в годы революции поддерживали обновленцев, так и теперь создают и поддерживают любые расколы. В некоторых районах православных священников не пускают в школу, ибо говорят, что Церковь отделена от государства, но приглашают протестантов, поскольку они-де не Церковь, а общественная организация. Очень верно оценили бывшие атеисты разницу между Православием и сектантами, еретиками и раскольниками, вероятно, сами не понимая всей глубины своих выводов. Как раньше большевики захватывали храмы у православных и передавали (правда, на время) обновленцам, как раньше немецкие власти отнимали храмы у общин Западно-Европейского экзархата и передавали их карловчанам, так и теперь передают их кое-где новым раскольникам (что особенно ярко проявляется на Украине) и за доллары предоставляют сомнительным сектам кинотеатры и стадионы.
Не надо обманываться Западом, особенно Америкой: там многие боятся единства русского народа. Еще в годы Хрущева и Брежнева в ответ на тезис о том, что национальные движения порабощенных народов Востока и Запада являются резервом мировой пролетарской революции, и на десятилетиями длившееся военно-революционное вмешательство СССР в странах Африки, Азии и Южной Америки, была начата антирусская пропаганда на всех континентах, и прежде всего в «советских» республиках.
Многие на Западе из тех, кто не желает возрождения России, понимают, что объединить русский народ может только Православие. Следовательно, они будут способствовать тому, чтобы расчленить Русскую Православную Церковь на множество мелких сект и псевдоцерковных течений. Вот одна из причин антиправославной и прозелитической деятельности инославных сект и зарубежных проповедников. Есть среди них и искренние люди, преданные своей конфессии, сознание которых затуманено религиозным плюрализмом: каждый сам себе папа. На это мы должны ответить любовью и православной проповедью.
Мы живем в трудное время: появляются новые секты, подобных которым еще не было. «Богородичный» центр отменяет Новый Завет — Завет Христа, идет наступление нехристианских религий, во весь голос заявляют о себе сатанисты.
В нас разнообразными способами, используя кино, телевидение, радио, витрины магазинов, книжные ларьки и суету жизни, пытаются убить чувство благоговения, ибо без благоговения нет христианской православной веры, нет Церкви. «Ты веруешь… — пишет апостол Иаков, — хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут» (Иак 2:19). Апостол Павел предупреждает: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол 2:8).
Этим обольщением могут быть антропософия и теософия, восточный мистицизм и западный оккультизм, «Богородичный» центр и западные неопротестантские секты. Оно может принимать образ Христа-Виссариона, появившегося в Сибири, и Матери Мира-Вседержительницы, пытающихся объединить оккультизм, мистический рационализм и чувственность Востока и Запада, Севера и Юга. Отменяется Новый Завет, Завет Христов, говорят и пишут о «третьем завете», завете Богородицы, через которую только и сходит на людей Дух Святый, или о завете, который приносит в мир Христа-Виссариона, что значит «Дающий Жизнь».
Иисус Христос, Господь и Спаситель наш, предупреждал: «Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение (Лк 21:8); ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: “я Христос”, и многих прельстят (Мф 24:5). Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, — не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных (Мф 24:23-24; Мк 13:22); восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам (Мф 24:7); и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф 24:12); сие сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились <…> когда придет то время, вспомнили, что Я сказывал вам о том (Ин 16:1,4)».
В годы гонений и расколов мы особенно молились о единстве Церкви святителю Алексию, митрополиту Московскому и всея Руси чудотворцу, мощи которого теперь почивают в Богоявленском соборе, ибо он при жизни своей болезновал о единстве Руси. Стоя у его раки, к нему взываем: «Святителю отче Алексие, помоги окормлять наш церковный корабль предстоятелю нашей Церкви Святейшему Патриарху Алексию II, как и в прошлые годы ты помогал Патриарху Алексию I».
Историческая заслуга Святейшего Алексия I в том, что он собрал воедино страдающую отколами и даже расколами Русскую Православную Церковь. Вне ее и вне евхаристического общения со Вселенскими Патриархами осталась лишь Зарубежная Русская Церковь в двумястами приходами, рассеянными по всему миру.
Мы молимся святому Патриарху Тихону: «Предстоятельством святительским ко Господу Церковь Русскую в тишине соблюди, расточенные чада ея во едино стадо собери, отступившие от правые веры к покаянию обрати, страну нашу от междоусобной брани сохрани, мир Божий людям испроси». Для укрепления нашей веры, нашей надежды на Господа, были чудесным образом открыты его святые мощи.
Вспомним наших новомучеников и исповедников российских. Когда по бывшему Советскому Союзу с барабанным боем и фанфарами шел атеизм, сокрушая храмы и уничтожая духовенство и многих верующих мирян, когда его власть распространилась на земле от Атлантического океана до Тихого, от Ледовитого до Индийского, они и Церковь Русская не соблазнились ни звуками труб, ни грохотом бубнов и литавр. «На сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф 16:18). И церкви начали открываться, возникли воскресные школы, священники пришли в аудитории и тюремные камеры. Но не дается ли нам последнее слово? Будем ли мы молчать в страхе иудейском или говорить, когда можно говорить и в стенах домов и на сонмищах людских? «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк 12:32).
Усилим молитвы наши ко Господу, чтобы Он помог нам сохранить чистоту православной веры и благоговение, и, как иеромонах Парфений Киевский, будем просить: «Научи меня, Господи, располагать дела свои так, чтобы они споспешествовали к прославлению имени Твоего святого», — у русских святых будем учиться любви к Богу, Церкви, людям, отчизне нашей. Не соблазнимся ересями и расколами, богатыми проповедниками Запада и Кореи, не продадим за чечевичную похлебку веру предков. Сбережем как величайшую драгоценность единство Русской Православной Церкви. Не бросим нашу Мать, которая в муках и болезнях хранила веру, опекала нас.
Днесь лик святых в земли нашей Богу угодивших, предстоит в Церкви и невидимо за ны молится Богу. Ангели с ним славословят и вcu святии Церкви Христовой ему спразднуют, о нас бо молят вcu купно Превечного Бога.
Словарь «Правмира» — Святые, святость